– Сегодня у меня выходной. Если хочешь, я покажу тебе свою квартиру. Здесь недалеко. Если хочешь, можем пройтись пешком.
– Хочу.
От пешей прогулки по улочкам старой Москвы Инга получила такой заряд вдохновения, который заставил ее почувствовать себя частицей этого недоступного для простых смертных мира. В этой части города могли жить только избранные. И она чувствовала себя одной из них…
Старый дом дореволюционной постройки, просторный, но затхлый и темный подъезд с чудовищным лифтом. И не поверишь сразу, что квартиры в этом доме стоят бешеных денег. Москва-река совсем рядом, до Кремля рукой подать. Виктор жил в мрачной четырехкомнатной квартире, из которой еще не выветрился дух коммунального быта. Темный коридор, свист воды в унитазном бачке, щекочущий запах вековой пыли. Но в комнате, в которую он завел Игну, было светло и даже свежо. Старая трухлявая мебель, железная кровать с высокой пуховой периной, на окнах – кружевные занавески – наверняка довоенных времен. Для полного комплекта не хватало только тарелки репродуктора. Но Инге все равно здесь нравилось. И она бы не отказалась переехать сюда из своего роскошного дома – лишь бы только Виктор сделал предложение.
– Вот, купил по случаю. Выбрасывать все к черту надо, ремонт делать. Да руки не доходят. Натура у меня такая, сначала дело, потом я сам. Но теперь точно ремонт начну. Не могу же я привести сюда молодую жену.
– Ты собрался жениться?
– Да, на тебе!
– Но я замужем!
– Че-пу-ха!
Инга слегка напряглась в приятном предчувствии, когда Виктор подошел к ней. Легкими движениями сбросил к ее ногам распахнутую настежь шубу. Не успела она опомниться, как осталась без джемпера.
– Если разобраться, то я не замужем, – пробормотала она, отдаваясь во власть наслаждения, которое вовсе не казалось ей дьявольским.
Она действительно не замужем. И ей вовсе не надо разводиться, чтобы стать женой Виктора. А она хочет ей стать. И очень скоро она скажет об этом Зиновию. До Нового года осталось совсем чуть-чуть. И встретить она его хочет с новым мужем. Новый год, новый муж, новая жизнь…
Глава 26
1
Инга была великолепна. Потрясающе красивая женщина. Именно женщина, а не девушка. При всей своей молодости она казалась зрелой, искушенной и умудренной жизнью женщиной. Роскошные волосы, красивое лицо, дорогая шуба, грациозная походка. Она шла по узкой московской улочке с московским фраером под ручку. Красивая, неприступная…
– Витек его зовут. Контора у него строительная. Домой к себе ведет, вставлять будет, – ухмыльнулся Бузуй.
– Заткнись, – одернул его Черняк.
Он и сам знал, что фраер ведет Ингу к себе домой вовсе не для того, чтобы показать ей набор своих марок. Но не хотелось думать, что Инга будет раздвигаться под ним. Слишком она хороша для того, чтобы принадлежать кому-то.
Он бы и не узнал, куда подевалась Инга. Но на прошлой неделе позвонила Тонька и сдала ее с потрохами. Живет в Москве, на Новорижском шоссе, свой особняк, денег куры не клюют. Но больше всего Черняка убило то, что Инга жила с тем самым бильярдистом, которого подставила под статью ее мать. Живучий, чертяка! От расстрела ушел, Ингу охмурил, да еще с ней на пару кучу бабок с казино снял. Рассказала Тонька, как они гастролировали по большому сибирскому пути, как пинка ей под зад дали, чтобы осесть в Москве. Тонька им этого не простила, выследила и сдала Черняку. Правильно сделала, что сдала! И правильно сделала, что исчезла после этого из виду. Ее бы тоже следовало найти и прижать к ногтю. Но слишком уж мелкая она сошка, чтобы за ней гоняться. Другое дело – Инга! Она предала Черняка, сбежала от него с гунявым Зиновием – они разбогатели, зажали миллионы, которыми по праву должен владеть Черняк. К тому же у Черняка были свои дела в Златоглавой. Потому он и вылетел в Москву, как только узнал, где обитает Инга. Сам он решал свои дела, а этой дрянью занимался верный Бузуй.
– А че заткнуться, – обиженно буркнул тот. – Она – курва, а я заткнись…
– Курва, – кивнул Черняк. – Но она моя курва.
– Ага, то с одним, то с другим.
– Не твое дело. Зиновий сейчас где?
– В казино зависает. Вчера три штуки баксов с рулетки снял. Он казино на уши ставит, а эта рога ему ставит, гы… Курва, в натуре. Что делать с ней будем?
– Как рыбу ловят? – злобно усмехнулся Черняк.
– Динамитом глушат, – правильно все понял Бузуй.
– То-то же. Но сначала пусть особнячок свой отдаст. Нам в Москве своя хаза не помешает.
– Не вопрос, все разрулим.
– Только не затягивай.
Инга потрясающе красива. Но Черняк ей шансов не оставлял. И если он сказал свое слово, то она уже обречена.
2
Зубная щетка, зубная паста. Да, зубы надо чистить каждый день, а то кариес замучает, зубной камень покоя не даст. Ну а как без свежего дыхания жить? Бритвенный станок, пена. Бриться надо каждый день. Не позабыть бы спрыснуться одеколоном, чтобы не завоняться…
Бриться, стричься, хорошо пахнуть, стильно одеваться, производить впечатление, держать себя на уровне. С ума сойти можно от этих условностей, которые должен соблюдать успешный человек большого города. Энергичность, коммуникабельность, логический склад ума, правильная речь, умение ориентироваться в ситуации. И, конечно же, много денег, роскошное жилье, шикарная машина. Тогда ты на высоте, тогда тобой восхищаются. А что делать, если не хочется быть на высоте? Что, если Зиновию все равно, восхищаются им или презирают? Единственное, что держало его в этой жизни, была Инга. Ради нее и приходилось гнаться в золотой клетке на золотой дрезине за золотым составом, мчащимся непонятно куда по золотым рельсам сквозь золотые леса красивой жизни. Не нужна ему была такая жизнь! Но он мчался по ней, накручивая на ось ее смердящие грехи и пороки. В этой гонке он растерял все свои достоинства, за которые мог себя уважать. Он утратил чувство меры, потерял ориентацию в действительности, и данный ему свыше дар засох и осыпался, как библейская смоковница, не приносящая плодов. Он больше не мог видеть и чувствовать людей. Да что там, он и в себе-то не мог разобраться…
Какой русский не любит быстрой езды? Зиновий был в состоянии ответить на этот вопрос. Быстрой езды не любит тот русский, на котором ездят. А Инга стремительно продвигалась вперед по этой полной соблазнов жизни. Она продвигалась вперед верхом на нем. Она загнала Зиновия как скаковую лошадь. Но он еще не упал, он все еще на ногах. Он по-прежнему мчится вперед. И хотя уже возникло чувство, что Инга ослабила поводья, остановиться он не мог. Ей нужны были деньги, и он их зарабатывал. Позавчера сорвал куш, вчера. И сегодня снова будет играть. И не только потому, что этого хочет Инга. Он попал под власть порока, который заставлял его крутить рулетку и в азартном напряжении надеяться на улыбку фортуны. Этот азарт разрушал его изнутри. И сейчас он с нетерпением ждал момент, когда снова окажется в казино, когда снова по замкнутому кругу поскачет глупый шарик. Еще не поздно остановиться, еще не поздно заглушить в себе разрушительный голос губительных страстей! Но Инге нужны деньги, он должен их зарабатывать. Нужно играть…
А ведь так все было хорошо! Он выиграл много денег, они купили этот дом, он с таким энтузиазмом принялся за его обустройство. Но Инге нужны деньги. И он будет играть…
Зиновий чувствовал, что сходит с ума. Но продолжал загнанной лошадью скакать по замкнутому кругу. Не было сил остановиться. Инги дома нет, она с утра уехала в город по делам, вернется вечером, вымотавшаяся, уставшая. А он должен ее осчастливить. Вчера он выиграл четыре тысячи, сегодня – вдвое, а то и втрое больше. Она любит деньги. Она их получит! «Но-о, Зиновий. Но-о, лошадка!»
Он придирчиво осмотрел себя в зеркало. Неплохо, очень даже неплохо. Стильная прическа с эффектом мокрых волос, в меру агрессивный пиджак из волчьей кожи, широкий ремень с серебряной пряхой, черные джинсы, теплые ботинки на рифленой подошве. Чужой стиль, чужая жизнь. Но ему идет, и ладно…
Зиновий набросил на себя модную дубленку, застегиваться не стал – легкий морозец для него – что жаркое солнце для негра. Закрыл дом, вышел за калитку. Сейчас подъедет такси. А пока нет машины, можно покурить. Давно он не курил. Но с недавних пор начал. Какова жизнь, таковы и привычки. Он щелкнул золоченой зажигалкой, зажег сигарету, и в это время к нему подъехала соседская машина. Опустилось стекло, и он увидел лицо Эллы. Красивая, чертовка! Невольно возникло такое ощущение, будто черт из табакерки выскочил.
– В город? – не здороваясь, спросила она.
Зиновий молча кивнул.
– Могу подвезти.
– Сейчас такси будет.
– И где оно?
– Опаздывает.
– Тогда поехали.
Зиновий пожал плечами. «А почему нет?» И сел в машину. Элла принюхалась, спросила:
– «Ренуар»?
– Вообще-то, меня Зиновий зовут.
– Да я про одеколон.
– Честно, не знаю.
