Щурясь от яркого света, я огляделась. Так шумно вокруг. Снег, люди, обозы, башни... Сердце замерло. Белые башни эйрадской заставы. Мы ведь ехали в Пе... Бежать! Надо бежать!
Я рванула было прочь, но кто-то схватил меня за шиворот.
— Куда помчалась, дорогуша?!
Бумажка! Она до сих пор в трещине. Сила есть, надо только... Руки, метнувшиеся к шее, резко дёрнулись в сторону. Верёвка? Что? Великие силы, что происходит?!
Малкир, ростом едва достававший мне до груди, грубо потянул толстую верёвку и потащил меня за собой. Как же крепко держит... Ну нет! Не дамся! Я хотела пнуть мерзкого торговца, но два дюжих наёмника, оказавшиеся рядом, мигом скрутили меня.
Я пыталась упираться ногами, но это не помогало. Меня тащили к заставе. Нет, нет, не надо! Только не туда... Я зарыдала. Прохожие — люди и эльфы — останавливались, глядя на нас. Помогите, помогите хоть кто-нибудь...
У высоких белых ворот, над которыми развевались эльфийские стяги, нас уже ждали. Эльфы в масках. Один из них шагнул вперёд.
— Соскучилась, моя дорогая?
Главный Гад.
К горлу подступила тошнота. Предки, как же так... На руках и шее оказались каменные оковы. Верёвка больше не нужна.
— Как и договаривались, господин Малкир.
Увесистый мешок, позвякивая монетами, перешёл от Гада к торговцу. Ублюдок!
Малкир развернулся, подмигнул мне и пошёл к своему каравану, насвистывая всё ту же песенку.
Слёзы застили глаза. Больше я ничего не видела. Слышала только, как открываются тяжёлые ворота под дурацкую мелодию мерзавца, получившего деньги за мою голову.
Нет, вы не получите меня обратно! Я не буду снова терпеть всё это... Великие силы, не хотела этого делать, но... Это последнее средство. Но я не достанусь им. Я послала сердцу приказ остановиться.
Выкуси, Главный Гад.
Сердце замерло, но через мгновение упрямо застучало снова. Приказываю опять, но дурацкая песенка лезет в уши, мешая сосредоточиться. Великие силы, да заткните его кто-нибудь! Свист стал почти оглушающим, я вздрогнула...
И проснулась.
Рядом кто-то ходил, напевая весёлую мелодию.
Всё тело покрывал холодный пот, руки и ноги одеревенели и почти не слушались. Из-за неудобного положения или... Твари чащобные, я, правда, пыталась остановить сердце? Пусть и во сне, но...
Песенка слышалась совсем близко. Кто-то взялся за засов. Я быстро вытащила бумажку из ошейника. Что бы дальше ни произошло, у меня будет сила!
Дверцы распахнулись, и на меня взглянул Малкир.
— Ты не околела тут за ночь? Не хочешь погреться и поесть?
Что ответить? Где мы?
— Встали в Туманном Овраге у гильдейского постоялого двора, — сказал он, будто прочитав мои мысли, — меняем лошадей. Ноги у тебя не отмёрзли? — добавил мужчина, глядя на тонкие сапоги, которые я стащила в магистрате. — Давай вылезай, никому я тебя не сдам. Как тебя зовут?
Э-э-э... Листочек?
Моё молчание он истолковал по-своему:
— Не хочешь, не говори. Я Малкир, как вчера слышала. Уговаривать тебя я не собираюсь. Мы стоим здесь ещё часа два. Так что делай как знаешь.
Торговец ушёл. Никто не собирался грубо вытаскивать меня из повозки. Но вылезать надо. Вылезать и утекать. Мало ли что задумал этот прохиндей. Почему он не выдал меня?
У-ух, ноги и правда замёрзли.
Никакой эльфийской заставы и эльфов. Вокруг царил настоящий беспорядок. Куча повозок и телег разных размеров, фыркали лошади, наёмники и торговцы ходили туда-сюда, покрикивая на грузчиков и конюхов. Там и сям лежат тюки, стоят ящики. Над всем этим безобразием высился большой трёхэтажный дом с красной черепичной крышей.
Мимо прошёл лохматый наёмник и бросил в мою сторону хмурый взгляд. Видок у меня, должно быть, тот ещё. Я поспешила вывернуть плащ и надеть его как полагается.
Так, стоит купить немного еды.
Проскользнув между гружёных телег, я оказалась у трактира, но, не успев подняться на крыльцо, услышала знакомый голос:
— Неужели это плащ Нирии?
Со мной поравнялся улыбающийся Малкир, и на самом деле он был всего-то на пол-ладони ниже меня. Высокий для человека.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вылезла-таки. Пойдём, я знаю, какую стряпню здесь стоит поесть.
Малкир открыл двери и пропустил меня вперёд.
Внутри было шумно и жарко. Разномастный люд опустошал тарелки и голосил кто о чём. Между столиков сновали бойкие служанки в красных передниках, уворачиваясь от рук чересчур благодарных посетителей. Впрочем, мало кто желал слишком докучать девушкам — здоровенные вышибалы на входе следили за порядком. Трактирщик крутился за стойкой волчком, то выслушивая заказы, то выдавая ключи от комнат, то принимая деньги. Как же много людей...
К нам подскочила совсем молоденькая девушка и куда-то нас повела. Чудо, но свободный столик нашёлся. Далеко от выхода, почти у самой стойки, где вертелся хозяин. Я огляделась. Куда бежать, в случае чего? Дверь прямо за трактирщиком должна вести на кухню...
— За стойку, на кухню и там будет дверь, — хохотнул Малкир из-за моей спины. — В кладовку, но в ней есть чёрный вход на хозяйскую конюшню. Брать пегого жеребца не советую, норовистый.
Щёки будто запылали. Всё настолько очевидно?
— Садись, — сказал он и сел сам.
Служанка поставила на стол дымящиеся тарелки. Прежде чем она убежала, Малкир что-то ей шепнул.
— Принесёт нам дополнение к обычной еде, — пояснил торговец.
На вид ему было лет тридцать пять. Небольшая горбинка на носу выдавала старый перелом, а правую бровь пересекал тонкий шрам. Чёрные волосы и глаза. Волосы были длинные и собраны в хвост на затылке. В ушах — серьги, простые колечки, из материала тёмного цвета. Похоже на дерево.
— Гадаешь, наверное, почему я тебе помог? — спросил Малкир, откусывая хлеб. — Да сам не знаю. А вообще, давным-давно мне тоже так помогли, иначе я бы гнил сейчас в земле. Лет двадцать так точно, даже больше. После виселицы. Так что... Все, наверное, заслуживают второго шанса. И ещё я терпеть не могу всесветский магистрат. — Он широко ухмыльнулся. — А тебя они и искали.
Я понюхала еду. Пахло хорошо, какое-то жаркое и овощи.
— Цыплёнок, — пробубнил с набитым ртом Малкир и подмигнул. — Не отравлен.
Ладно. Желудок уже устраивал голодные протесты, и я сдалась, отправив ложку с овощами в рот.
— Ну, моя синеглазая молчунья, что ты говорила вчера насчёт оплаты?
— Обладаю я небольшим количеством настойки жгучелиста и порошка сон-стебля, господин. И денег.
Я ещё умыкнула калианов цвет, но этого добра у Малкира и так много.
— Ну вот, я уж думал, ты отморозила себе язык. Говоришь так... Забавно, — сказал он и прищурился. — Я вчера ещё про это подумал. Будто столетняя прабабка герцога какого-нибудь.
Точно... Их язык ведь изменился. Моя речь, видимо, звучит странно.
— Значит, у тебя есть настойка жгучелиста, — проговорил Малкир, выделив слова, которые я сказала не так, — и... Сон-стебель — это сонная трава, наверное. Если ты стащила их из магистрата, то они должны быть отменного качества, — усмехнулся торговец. — Но их оставь себе. Мне нужно кое-что другое, — сказал он и подмигнул.
Внутри всё похолодело. О чём это он? Малкир вдруг рассмеялся.
— Нет, не это, — сказал он улыбаясь. — Не то чтобы я против, но не в качестве оплаты. Ты, случайно, не генас?
Я кивнула.
— Отлично. Взглянешь кое на что, и будем в расчёте.
— Благодарна премного, — ответила я и смолкла от улыбки Малкира.
Настолько ужасно говорю на общем? Да и ладно, не детей ведь с ним растить.
— Нуждаюсь я в картах, господин.
— Да какой я тебе господин. Зови по имени, — улыбнулся Малкир. — Обладаю я картами, — передразнил он. — А ты не можешь рассортировать и упаковать калиановый цвет? Он обычно дороже, если прошёл через эльфийские руки.
— Нет, не умею я этого.
Или умею?
— Жаль.
Служанка принесла тарелку с булочками, покрытыми белым кремом.
— Вот оно! — Малкир довольно цокнул языком и махом слопал половину румяного колобка. — Лучше, чем во Всесвете.
