— Я давно не девочка!
— И как мы, по-твоему, должны поступить? — проледенила Мильхэ. — Прогнать его? Убить? Он — наш напарник и единственная надежда для раненого.
— Он убил мою семью! Как вы... можете его защищать?
— Ты-то что помнишь? Тебе сколько? Двадцать? Или меньше? Когда всё это произошло, ты была совсем маленькой.
— Маатар, Мильхэ, помягче, — сказал Геррет, глядя на рассерженную девушку.
— Странно слышать это от тебя, Гери, — внезапно съязвила Мильхэ, смешав яд со льдом.
— Ей было четыре года, — подал голос кузнец. — Это пятнадцать лет назад случилось.
— Пятнадцать? — Мильхэ нахмурилась. — Но тогда Фаргрену...
— Должно было тринадцать или четырнадцать исполниться. Осенью.
— И они так долго ждали? Глупцы...
— Кто?! — обиженно воскликнула Ирма.
— Твои родители. Они знали, кто он.
— Врёте!
— Оборотни впервые превращаются в четыре-пять лет, самое позднее — в семь! — загремела ледяная ведьма. — Так что твои родители знали! Знали, кого растят. И если тебе сейчас так надо искать виноватых, вини неразумную родительскую любовь.
— Что? — опешила Ирма.
— А по какой ещё причине они оставили волчонка?
Повисла тишина.
— Илайна души в нём не чаяла, — тихо сказал кузнец. — Любила, как родного. Да и Кай тоже.
— Зачем они так долго ждали? — спросила Мильхэ. — Маленькие оборотни ведь нападают не со зла. В детстве они плохо контролируют себя, а уж как начинают взрослеть, и того хуже. Почему его родители не попросили помощи на севере, раз решились растить волчьего сироту?
— Да при чём здесь любовь-то? — выпалила Ирма.
— При том, что в лучшем случае его бы просто выгнали, в худшем — убили, и ты бы знать не знала о неродном брате, — проледенила Мильхэ. — Но нет: его любили и оставили.
— А мне никакой любви не досталось, — прошептала девушка, глядя в землю.
— Тебе жизнь досталась! Тебя саму могли убить! И не он, а вот эти же люди!
Ирма ошарашенно захлопала глазами.
— Не думала об этом? — Мильхэ хотела сказать что-то ещё, но дёрнулась к Рейту. — Проклятье, — выдохнула она. — Вода, нужна вода!
Ирма сидела не шевелясь.
— Вода! — ведьма открыла свою фляжку, потом фляжку Геррета, но жидкость быстро иссякла.
Лорин в бешенстве двинулся к Ирме, но кузнец его опередил.
— Делай, что говорят, девочка, — сказал он, встряхнув её за плечи.
Ирма вздохнула и послушно притянула воду. Несколько минут Мильхэ стояла на коленях, склонившись над Рейтом, будто ива над рекой. Лорин следил за ней, не отрывая глаз. Наконец, эльфийка выпрямилась и отодвинулась, устало вздохнув.
— Я не знаю, Лорин, сколько смогу держать его. Скорее бы Фаргрен вернулся.
Тот ничего не ответил, только крепче сжал кулаки.
«А ведь и Лорин не бесчувственный чурбан, — вдруг подумал Геррет, невольно ёжась от мурашек, бегавших по спине. — Если Рейт умрёт... Нет, пусть лучше не умирает».
Несмотря на все словесные стычки и взаимные обзывательства, он считал близнецов друзьями. Два соломенноголовых бесшабашных придурка не раз помогали ему. Хоть и периодически елозили мордой по разным поверхностям. Но за это он в долгу никогда не оставался.
— А она? — спросил Геррет, глянув на Ирму. — Не может помочь?
— Она и так помогает, — отрезала Мильхэ, прислоняясь к стене.
— Но...
— Она уже делает что может, Геррет.
Он вздохнул. Действительно. Мильхэ великолепно обучена, её мастерство впечатляет. Куда там деревенской травнице, пусть и очень сильной.
От присутствия Ирмы у Геррета чесались лопатки. Конечно, не как от дядьки, который сейчас находился далеко в Северных землях, но всё же. Раздражало. Чесотка у него начиналась только от очень сильных иллигенов и стихийников. Если бы не карие глаза, Геррет мог бы решить, что девушка из водорождённых. Нашли, называется, алмаз в дерьме. В Эйсстурме из него бы сделали потрясающий бриллиант.
— Это правда? — вдруг спросила Ирма у кузнеца. — Меня хотели убить?
Тот только вздохнул и погладил её по голове.
— Но почему? Все же знали, что он приёмыш!
— Потому, видимо, и не убили... — пробурчал Геррет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это правда? — допытывалась девушка у кузнеца. — И ты тоже хотел?
— Он — нет, — ответила вместо него какая-то женщина. — Он всех и убедил.
Ирма замолкла и поникла, сжавшись в комочек.
Через несколько минут Мильхэ опять дёрнулась к Рейту и начала что-то делать. Потом достала очередную склянку и выпила залпом.
— Сраный пепел, так нельзя!
— Я не должна заснуть, Геррет! — сказала Мильхэ, проигнорировав его слова. — Геррет! — повторила она, и он нехотя кивнул.
Сейчас ей спать нельзя, но когда всё закончится, она свалится и будет в забытьи... сколько? На сколько теряют сознание после четырёх «слёз», выпитых в течение полутора часов? Он даже не слышал о таком.
— Что нельзя? — робко спросила Ирма.
— Нельзя пить четыре «слезы» подряд и сразу же тратить силу, — ответил ей Геррет, пытаясь почесаться.
— Что такое «слеза»? — снова задала вопрос причина его мучений.
В конце концов Гер не выдержал и снял видавший виды доспех. Сквозь прорехи в коже, изрезанной жнецами и богомолами, выглядывали стальные пластины. Там, где богомол пробил доспех насквозь, они вообще болтались на грубой заплатке из сложенной втрое холстины. И сами пластины пришлось переставлять с подола, и не приклёпывать, а просто пришивать абы как... Да уж, придётся раскошелиться на починку. Или вообще купить новый. А ведь месяц назад всё было в идеальном состоянии!
Геррет облегчённо вздохнул, почёсываясь, и наконец ответил:
— Это восстанавливающее снадобье для генасов.
— Кого?
— Водников, огневиков и остальных.
— Зачем оно?
— Пьют, когда силы кончаются.
— А разве так бывает? — удивилась Ирма.
Да уж. Деревенская простушка.
— Когда ты почувствовала воду? — проледенила Мильхэ, будто только сейчас поняла, что перед ней редчайший самородок.
— Лет в восемь.
Внезапно раздался звук: кто-то скрёб когтями.
— Наконец-то! — воскликнула Мильхэ и вскочила. — Фар? — она открыла люк и выглянула наружу. — Вот же шерстяная голова...
— Где он?
— Не знаю.
В руках Мильхэ была ветка, на которой застыли тёмно-коричневые, почти чёрные капли.
— Маатар, он достал её!
Лорин встрепенулся при виде смолы. Угасшая надежда в его глазах разгорелась с новой силой.
Мильхэ нашла тряпку и положила ветку на неё, а потом начала рыться в своём рюкзаке.
— Огонь поглощающий... — прошептал Геррет, глядя на склянку, появившуюся в её руках. — У тебя в сумке есть всё на свете?
Периамский пустынник, это он понял по янтарному цвету жидкости. Вытяжка высочайшего качества. Целебные снадобья из смолы древесников стоили дорого не только из-за самой смолы. Нужный для многих лекарств пустынник тоже был недёшев.
Ледяная ведьма молча готовила смесь. В воздухе закружился яркий шар жидкости, обернув собой маленькую каплю тёмной смолы, к которой Мильхэ добавила ещё что-то. Через несколько мгновений внутри шара появились красные разводы, а потом исчезли.
Геррет думал, что Мильхэ вольёт снадобье Рейту в рот, но она направила янтарные капли прямо в раны, сдвинув повязки. Потом смешала со смолой другую жидкость и покрыла этим рану, грудь, руки и перебитые ноги Рейта. И ещё некоторое время сидела, прикрыв глаза.
Геррет даже предположить не мог, что она делает. Он всё же не иллиген и не целитель. Но, нахватавшись всякого за годы наёмничества, он ясно понимал — Мильхэ целитель высшего уровня. Она могла бы работать при дворе любого лорда или даже короля. Почему она таскается по контрактам вместе с невежественными и полубезумными наёмниками?
— Если это не поможет, Лорин, — сказала Мильхэ, устало вздохнув, — то уже ничего не поможет.
Глава 2. Крхп-кел
— Малкир, приехали!
Я проснулась. Точнее, проснулась я раньше, а услышав крик, села на мягком ковре. Малкир перевернулся на кровати, потянулся, а потом вскочил, будто и не спал вовсе.
