Итак, впервые под давлением неопровержимых фактов Государственная комиссия наряду с другими причинами гибели подводной лодки «Комсомолец» отметила и недостатки в проекте этого корабля. И недостатки в надежности некоторых технических средств.
Казалось бы, такое трудное, но объективное заключение комиссии должно было вызвать чувство удовлетворения, так как оно было и доказательным и соответствующим действительности.
Но… это только казалось.
Сразу же нашлись люди, кого такая формулировка никак не устраивала, и именно они, эти люди, встали стеной на пути такой формулировки…
Вот он, «момент истины»! В. Н. Чернавин, наконец, решается указать фамилию конкретного «оппозиционера», но делает это, конечно, не сам, а руками редактора.
Отметим: осторожен стал Владимир Николаевич. Но ведь всем понятно, что это «примечание» никогда бы не попало в текст книги без его (Чернавина) инициативы и желания «запечатлеть в истории» вожделенную ситуацию: «зять вице-адмирала Чернова арестован ФСБ и обвинен в шпионаже». При этом В. Н. Чернавин был убежден, что подставленный под «расстрельную» статью подводник уже никогда не выйдет на свободу и что грязь к фамилии Чернова приляпана им навечно.
В примечании идет речь о капитане 1 — го ран га Александре Константиновиче Никитине — подводнике, десять лет служившем на 1-й Краснознаменной флотилии АПЛ Северного флота. После окончания Военно-морской академии в 1987 г. он служил в инспекции министра обороны по обеспечению безопасности эксплуатации ядерных энергетических установок в должности старшего инспектора, а затем начальника группы.
Капитана 1-го ранга В.А. Никитина арестовали в 1996 г. Обвинение в шпионаже сфабриковало командование Северного флота (командующий флотом — О. Ерофеев, начальник штаба флота — И. Налетов) с ведома Главнокомандующего ВМФ Ф. Н. Громова и бывшего Главкома В. Н. Чернавина.
Неразборчивость в средствах для достижения личных целей — характерная черта стиля службы и жизни адмирала В. Н. Чернавина, отлично известная его сослуживцам.
Сразу же после ареста В. А. Никитина я открыто выступил против оговора со стороны военно-морских офицеров — экспертов, нашедших в текстах, принадлежащих Никитину, разглашение государственной тайны. «Эксперты» находились в прямом подчинении командующего Северным флотом адмирала О. А. Ерофеева и начальника Главного штаба ВМФ адмирала В. Е. Селиванова. Без тени смущения они выполняли поставленную задачу.
Но в Военно-морском флоте и прежде всего в Подводных силах нашлись офицеры, которые открыто и активно выступили в защиту офицера-подводника. Исследовав предъявленные А. К. Никитину обвинения, они передали его адвокату доказательства невиновности офицера. Адвокат Шмидт, осознав, что в его руках имеются неоспоримые доказательства невиновности обвиняемого, не спешил пускать их в ход, растягивая приятный для него во всех отношениях процесс.
Капитан 1-го ранга А. К. Никитин находился под следствием четыре с половиной года и был безоговорочно оправдан за отсутствием состава преступления 27 апреля 2000 г. Грязная интрига причастных к катастрофе АПЛ К-278 адмиралов Чернавина и Ерофеева провалилась.
В. Н. Чернавин о Государственной комиссии:
«Не могу не сказать несколько слов о Государственной комиссии, расследовавшей эту катастрофу.
В комиссию входило более 15 человек, из них только трое от ВМФ.
Большинство членов комиссии нынешние или прошлые представители Минсудпрома. Я это подчеркиваю только потому, что чисто ведомственные интересы были отброшены и все стремились к объективности и только.
Члены комиссии — люди опытные, знающие, высокие профессионалы, люди государственного мышления, люди, болеющие и за наш флот, и за безопасность нашей страны.
Работала комиссия напряженно, тщательно и пришла к естественному выводу, что катастрофа в Норвежском море выявила настоятельную необходимость принятия мер по четырем аспектам:
— улучшению проектирования кораблей:
— повышению надежности техники;
— улучшению подготовки личного состава кораблей;
— совершенствованию поисково-спасательной службы страны и средств спасения.
Решение Правительственной комиссии вызвало удовлетворение у подводников и прежде всего у офицерского состава ВМФ в целом, ибо каждый из нас представлял себе, что каждый из этих пунктов, реализованный в действительности, будет означать огромные, давно уже вымученные перемены».
Член Государственной комиссии В.Н. Чернавин позабыл, наверное, что Государственная комиссия должна была установить обстоятельства и причины катастрофы, и, исходя из них, определить меры, исключающие повторение подобных трагедий. Нельзя, не имея причин, найти предпосылки, которые дали возможность этим причинам состояться.
Однако В. Н. Чернавин считает естественным вывод комиссии, в котором не упоминаются причины и обстоятельства катастрофы, а сразу называются «четыре аспекта», по которым комиссия выявила необходимость «принятия мер».
Надо же было так заморочить Госкомиссию, чтобы она приняла такой оригинальный вердикт!
А что делать с этим вердиктом плавсоставу ВМФ? Почему моряки должны догадываться о причинах произошедшей беды? Почему им не говорят прямо и честно:
1. Причиной аварии, переросшей в катастрофу, является
ошибка конструкторов при конструировании такой-то си-
стемы, состоящая в том, что…
2. Для недопущения подобных происшествий эту систему необходимо с вооружения снять (доработать).
3. До того, пока эта система не будет усовершенствована (заменена), корабли, имеющие эти системы, в море не выпускать (или злосчастную систему эксплуатировать так-то и так-то).
Но не может так заявить Государственная комиссия, потому что нет на корабле плохо сконструированной системы или конструкции. И никому не понятно (до сих пор!), о чем говорится в акте.
Точно так же обстоит дело с заявлением Государственной комиссии о необходимости повышения надежности техники. Скажите же, ради Бога, подводнику, идущему в море: «На подводной лодке К-278 отказало такое-то техническое средство. Выйдешь в море — смотри в оба за этим механизмом (лучше бы, конечно, в мирное время не выпускать в море корабли с техникой, которая довела «Комсомольца» до катастрофы).
Но нет такого технического средства, которое на примере «Комсомольца» можно было бы назвать причиной возникновения аварии и перерастания ее в катастрофу!
И, наконец, последний тезис: выявлена необходимость улучшения подготовки личного состава кораблей. Вот тут к истине чуть-чуть поближе.
Флот хранит молчание
В январе 1998 г. расследование в рамках предварительного следствия обстоятельств и причин катастрофы К-278 было переведено в разряд «приостановленных», соответствующее постановление объявлено Главной военной прокуратурой Военному совету ВМФ и возвращено на хранение в Главную военную прокуратуру.
Это событие не повлекло за собой никаких перемен во Флоте. Разве что еще ранее директивой Главнокомандующего ВМФ в «Курсы боевой подготовки подводных лодок» были внесены изменения, касающиеся сокращения времени, отводимого экипажам для отработки задач при вводе их в состав боеготовых, увеличения допустимых сроков перерыва экипажа, увеличения допустимой замены штатных членов экипажа прикомандированными, а также некоторые другие
изменения. Они как бы узаконивали задним числом как раз те нарушения норм и правил, которые послужили предпосылками и причинами катастрофы К-278.
Надо полагать, что результаты девятилетнего расследования причин и обстоятельств гибели глубоководной АПЛ «Комсомолец» теперь стали известны и причастным к этой эпохальной катастрофе людям, и ветеранам Флота из окружения Главнокомандующего ВМФ, и литераторам, пишущим историю флота.
Мы, подводники, знавшие К-278 в деле, пережившие опалу и гонения за твердость своей позиции, со здоровым любопытством открыли вышедшую в свет в 1999 г. книгу Г. Г. Костева «Военно-морской флот страны 1945–1995. Взлеты и падения» и прежде всего ознакомились с главой, озаглавленной «Гибель «Комсомольца»». Мы надеялись, что бывший командир атомной подлодки, понимая сложность положения современных Подводных сил ВМФ России, донесет в широкие круги безусловно известную ему правду о причинах гибели лучшего подводного корабля современности и своей книгой поможет плавсоставу Подводных сил обрести уверенность во вверенных им кораблях, поможет избежать повторения предпосылок и ситуаций, явившихся предтечей трагедии «Комсомольца».
