— Не верь ему! — проговорила сквозь зубы фейри, постепенно ослабляя свою магию, ведь те самые хищные растения уже подобрались к эльфу и только ждали, когда белое пламя кристалла угаснет совсем.
— Что ты знаешь, темная? — обозлился эльф. — Ничего! Твоей расе суждено погибнуть так или иначе. Ни детективы, ни полиция, ни тем более твое племя не смогут одолеть даже одного мага из Миротворцев. Они древние, старейшины, сильнейшие маги. А я могу вывести Амалию из капкана, построенного для нее!
Кристалл в руках эльфа пошел трещинами, осыпавшись хрустальными осколками вниз. С ладоней Фэрха капала кровь, сила белого сияния угасла.
Именно в этот момент змее-растения спеленали жертву вьюнами, бутоны оскалились, истекая слюной.
— Познакомься с моей разработкой, эльф, — победно улыбнулась тэйа, — Зеленая Хварнополла. Одно лишнее движение, и эти чудные растения вопьются в твою кожу!
На Фэрха было жалко смотреть, он выглядел испуганным. Ещё бы, эта Хварнополла наводила ужас. И двигалась она, как рассадник змей, и вид имела устрашающий.
— Теперь по порядку, — фаерболл исчез с ладони фейри, теперь она грозно нависла над Эльфом, который сейчас и двигаться боялся, и дышать, — кто ты такой, на кого работаешь, зачем тебе Амалия?!
— Ранеу, — сквозь зубы прошипел Фэрхуа, — это он…
— Огненный демон? — догадалась я. — Его зовут Ранеу?
— Да, — с трудом выдавил эльф, так как растения стягивали его все туже, — его отправили в прошлое, чтобы поймать медиума…а еще она должна стать приманкой для Сеятелей смерти.
И вот снова эти Сеятели смерти. Как я могу быть связана с ними? И почему их криминальный клан так обеспокоен мною? Неужели они желают заполучить нечто ценное, используя мой дар?
— Ты все правильно понимаешь, — продолжил Фэрх, проследив за моими эмоциями, — Миротворцы считают, что детективам удалось заполучить накопители лишь благодаря дару Амалии ходить по следам прошлого, видеть скрытое сквозь тонкие материи. Сеятели Смерти следят за вами, они тоже уверены в ценности медиума. Но главное даже не в этом. Накопители имеют свойство объединяться, и Ринго думает, что ты поможешь найти все части и соберешь артефакты воедино.
— Я? — я изумленно раскрыла глаза.
— Да, — кивнул эльф, — каким бы могущественным не был глава Миротворцев, он не видит того, что можешь видеть ты, Амалия. Иначе все накопители уже были бы в его руках.
— Но как же магическая карта? Она находилась у Миротворцев до того, как её украли. И именно высшие маги-старейшины создали её, не так ли?
— Её создали маги-старейшины, и этой карте очень много лет. Дата создания данного артефакта приравнивается к тем временам, когда святилище божества было уничтожено, а некоторые его осколки стали отдельными накопителями, которые попали в руки разным расам. Карта нужна была, чтобы отслеживать нахождение накопителей. И текст её менялся в зависимости от передвижения артефактов. Суть в том, что даже ели бы кто-то умудрился перенести накопитель в иное время или другую параллель, его можно было бы найти и передать хозяину. Ключ к расшифровке писем знали лишь старейшины. Раньше они, как и ты, Амалия, умели ходить в прошлое и даже в будущее. Знаний Ринго недостаточно, чтобы заполучить все артефакты. Но он смог вернуться в прошлое и заполучить Дарующий вечность. Таким образом он стал самым могущественным магом, создать клан и приблизиться к всевластию.
— Не все тексты в магической карте соответствовали реальному местонахождению артефактов, — заметила я, вспомнив вампирскую реликвию или тот же дарующий вечность.
— Карта показывает тот отрезок времени, когда накопитель достать реальнее всего. Если в современности найти его невозможно, значит, его хорошо спрятали и защитили магией.
— Ясно… — задумчиво проговорила, а затем недоверчиво взглянула в побледневшее лицо эльфа, — зачем ты хотел вывести меня из святилища, если ты работаешь на Миротворцев? Почему бы тебе не выдать меня им сразу?
— Не веришь мне, — тихо ответил Фэрх, — ты мне нравишься, Амалия. Сначала я, действительно, выполнял лишь поручения Миротворцев. Однако, я понял, что мне не суждено и близко подобраться к их могуществу. Я лишь пешка, которую уберут, когда она станет ненужной. Отторио убил один из них. Они даже своих не жалеют, одаренных печатью братства. Я хотел просто спасти тебя. Святилище — ловушка. Погибнут все, в том числе твой возлюбленный, — на последнем слове лице Фэрхуа стало на мгновение злым, — я готов помочь тебе, Амалия. Доверься мне…
Довериться предателю? Оставить Дарка и коллег, которые готовы пожертвовать своими жизнями ради меня? Фэрх, наверное, плохо меня знал, раз решил, что я сохраню себя, оставив своих погибать.
Я мысленно призвала Звон времени. Если кто и мог нам помочь попасть к друзьям и коллегам, так только Хану и Риш. Пройти испытание, чтобы доказать им право прикоснуться к дарующему вечность? Мне совершенно не было дела до артефакта, я лишь хотела спасти из ловушки существ, ставшими мне близкими.
На мой призыв на каменной кладке возникли две высокие фигуры, обозначенные золотистым контуром. Я знала, что звон времени услышал меня. Но вступать со мною в диалог никто не спешил. Открылся еще один портал-коридор, куда смогли пройти только я и тэйа.
Фигура Фэрхуа растворилась. Я лишь заметила его испуганные глаза и услышала громкое «нет», произнесенное им, когда нас разделила каменная преграда.
Ветка лабиринта, куда мы попали в этот раз, вела нас к святилищу Мудрого Торога. Отчего-то я поняла, что испытание Звона времени мы прошли успешно.
***
Бенедикт и Хромоногий Диг оказались в месте, где сверкали драгоценные камни, возвышаясь горками. Золото слепило сиянием, будто каждый из кругляшей бережно протирали и полировали. Освещение данного святилища было обусловлено множеством магических факелов с белым пламенем, которые держали в руках каменные девы. Красивые, как нимфы, в струящихся шелковых платьях и с длинными вьющимися волосами, ниспадающими до пят. Головы прекрасных существ украшали венки. Удивительно, насколько искусно скульптор изобразил красоту прелестниц, используя лишь камень. Главная богиня, склонившаяся над алтарем, Хинея, олицетворявшая непорочность души, держала в руках цветок, напоминавший ландыш. Только лепестки его отливали серебром, а стебель и лепестки — самый настоящий изумруд. Сквозь сомкнутые ладони богини, в которых колыхался живой каменный цветок, протекал ручей. Он бесшумно бежал вниз, пронизывая горы золота и драгоценностей живительной силой, огибал алтарь по кругу и возвращался в руки Хинеи.
Бен благоговейно молчал, рассматривая множество артефактов, скрытых в блестящих безделушках. Детектив никогда не видел ценности в деньгах или украшениях, но высоко ценил магические реликвии. К ним он никак не мог оставаться равнодушным. Но призрак вампира не был настолько безрассуден, чтобы не понимать, что богиня Хинея никогда не отдаст хотябы один золотой кругляш со своего алтаря бесплатно. Не говоря уже об артефактах. А проклятие леприконов плотно устилало любое святилище. Попробуй его задеть, и жизнь до и после разделится, превратив существование алчного глупца в череду кошмаров. Не зря Хинея символизировала непорочность души.
Хромоногий Диг не мог произнести и слова, оторваться от цветка, очищающего душу. В мирах существовал лишь один накопитель, способный избавить пирата от вечных скитаний. И именно он столь заманчиво сиял в ладонях Хинеи. Призрачный пират не знал доли хуже вечного одиночества и невозможности насладиться вкусом земных радостей. Так неужели, если он попробует испытать удачу еще раз, фортуна снова отвернется от него? Да и что может быть хуже его собственного проклятия?
Хозяин скитальца шагнул вперед, увязнув в золоте по колено. Пока еще нерешительно, он примерялся — как лучше заполучить данное сокровище.
— Остановись, Диг, — укоризненно произнес Бен, — если ты коснешься цветка, твоя душа обречена.
Диг обернулся назад, улыбнувшись грустно:
