Заметим, что данная процедура может быть использована «только при условии, что:
i) данный спор не был передан гражданином или компанией для разрешения, в соответствии с любыми применимыми, ранее согласованными для разрешения спора процедурами; и
ii) заинтересованный гражданин или компания не передали данный спор в суды либо административные органы или компетентные организации Стороны, являющейся стороной в споре» (ст. 3а).
Особо заслуживающим внимания является здесь то важное обстоятельство, что Договор с США допускает пункт ii – инвестиционный спор может быть разрешен по желанию самого инвестора по национальному законодательству.
Интересно также, что в случае, если стороны в споре не смогут договориться, какую процедуру использовать – примирительную или обязывающий арбитраж, мнение заинтересованного гражданина или компании будет решающим. Разумеется, такой подход не может быть непривлекательным для иностранного инвестора.
Кроме Международного центра по урегулированию инвестиционных споров и национального законодательства, Договор с США также предусматривает, что инвестиционный спор может быть рассмотрен в арбитражном суде, создаваемом в соответствии и с Регламентом ЮНСИТРАЛ, причем этот Регламент может быть изменен по взаимному согласию сторон. Назначающим органом, о котором говорится в этом Регламенте, будет Генеральный секретарь Центра по урегулированию инвестиционных споров. Следующим отличительным признаком данного Договора является то, что в нем оговаривается еще одно условие: «Местом любого арбитража, проводимого в соответствии с настоящей статьей, будет государство, которое является стороной Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, подписанной в Нью – Йорке 10 июня 1958 года».
Таким образом, двусторонние инвестиционные договоры, широкомасштабное заключение которых происходило в 70–80–е годы ХХ века, образно говоря, прорвали брешь в системе отсутствия эффективного и обязательного механизма разрешения споров, связанных с инвестициями, и значительно улучшили положение.
Международные региональные арбитражные механизмы
Ломейские конвенции . Они представляют собой первый многосторонний инструмент международно – правового урегулирования инвестиционных споров. Последние два договора этой серии – III и IV Ломейские конвенции – внесли вклад в распространение арбитража при отсутствии контрактных отношений между сторонами. Конвенции призваны регулировать отношения между ЕС и АКТ – группой государств Африки, Карибского бассейна и Тихого океана. Важным средством осуществления Ломейских конвенций является Европейский фонд развития (ЕФР), штаб – квартира которого расположена в Брюсселе, а отделения имеются во всех регионах АКТ. В Ломейских конвенциях разными способами предпринимаются попытки урегулировать вопросы разрешения споров при осуществлении многочисленных контрактов на строительство объектов инфраструктуры, ориентируемых ЕФР [187] .
«Любой спор, возникающий между властями одного из государств АКТ и подрядчиком, поставщиком товаров или услуг, кандидатом или участником тендера в связи с заключением или выполнением контракта, финансируемого фондом, урегулируется через арбитраж в соответствии с процедурными правилами, утвержденными Советом министров», – гласит статья 238 (1) III Ломейской конвенции. Данное положение стало серьезным шагом вперед к арбитражному разрешению споров при отсутствии контрактных отношений между сторонами.
Как известно, качество арбитража зависит от его профессионализма; все разбирательство при таком режиме определяется надежностью и нейтральностью назначающего органа. Согласно правилам ЕФР (кстати, аналогичным правилам ЮНСИТРАЛ) сторонам предлагается согласовать субъект, являющийся назначающим органом (обычно специализированное учреждение или его руководитель). Но ситуация осложняется тем, что стороны часто неспособны, как показывает практика, достойно согласовать этот вопрос. В соответствии с правилами ЮНСИТРАЛ в таком случае Генеральный секретарь Постоянной палаты Третейского суда в Гааге должен выбрать назначающий орган. Следуя этой логике, учредители Ломейских конвенций поступили бы вполне разумно. Но в последний момент некоторые делегаты, руководствуясь политическими мотивами, а не практическим здравым смыслом, обнаружили к своему удовольствию, что за всю историю Постоянной палаты Третейского суда в Гааге ее генеральным секретарем ни разу не был гражданин ни одной из стран АКТ. Поэтому было решено, что любая из сторон может «просить самого старшего по рангу из числа судей Международного суда в Гааге, являющихся гражданами государств – членов АКТ, осуществлять полномочия назначаемого органа». Другими словами, тот, кто из граждан стран ЕС и АКТ окажется членом Международного суда с наибольшим стажем, тот и будет не просто определять назначающий орган, а действовать в качестве такого органа. Естественно, подобный политический подход к арбитражу вряд ли целесообразен.
Кроме того, статья 238, как и некоторые другие положения этого сложного договора, редко учитывалась участниками переговоров с обеих сторон. Например, многие контракты, финансируемые ЕФР, были заключены, несмотря на то что они содержали процедуры урегулирования споров, противоречащие указанной статье.
Таким образом, статья 238 III Ломейской конвенции, хотя и несовершенная, концептуально стала значительным достижением в сфере арбитражного разбирательства при отсутствии контрактных отношений между сторонами. Но в то же время в силу вышеизложенных обстоятельств Ломейские конвенции не до конца выполнили поставленные задачи.
Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА) также содержит передовой международно – арбитражный механизм урегулирования инвестиционных споров. Глава 11 данного трехстороннего договора (между Канадой, Мексикой, США), озаглавленная «Инвестиции», закрепила право на выбор национального режима или режима наиболее благоприятствуемой нации, положив тем самым конец использованию доктрины Кальво, на чем долго и упорно настаивала Мексика. Как уже говорилось, латиноамериканские государства отказывались признавать понятие права иностранцев на иной режим, помимо национального. Кроме того, раздел «А» гл. 11 устанавливает, в частности, право репатриировать без задержки и в свободно используемой валюте все доходы и другие платежи, а также условия экспроприации.
Раздел «В» содержит описание механизма инициирования международной арбитражной процедуры. По сути, инвестор имеет право на выбор, согласно статье 1120, между арбитражем ИКСИД или арбитражем ЮНСИТРАЛ. Обращение в арбитраж не разрешается до истечения шести месяцев с момента «событий, вызвавших претензию». Такое условие защищает принимающее государство от слишком горячих инвесторов, которые немедленно выставляют претензии в связи с действиями государственных чиновников, что дает государству передышку для доработки или изменения мер, вызвавших спор. При этом инвестор должен согласиться на арбитраж, когда он выставляет претензию. Данное понятие, которое не имело бы смысла в традиционном контексте, является следствием арбитража при отсутствии контрактных отношений между сторонами, т. е. оно создает такие отношения при инициации арбитражной процедуры. Это важно для окончательного характера решений, в противном случае государство – ответчик оказалось бы заведомо в проигрышном положении, когда решение в его пользу стало бы окончательным, а благоприятное решение могло бы оспариваться инвестором по причине отсутствия его согласия на арбитраж. Такой вариант событий приобретает особую остроту всякий раз, когда государство намеревается выставить контрпретензию.
Примечательно, что статья 1126 («Консолидация») предусматривает возможность для государства требовать созыва «супертрибунала», действующего по правилам ЮНСИТРАЛ. Это на тот случай, если допустить (пока чисто теоретически), что сотни и даже тысячи инвесторов могут посчитать, скажем, введение нового налога мерой дискриминационной, нарушающей положения НАФТА.
Достижения НАФТА в инвестиционной сфере оказали большое влияние на последующий ход утверждения международно – арбитражного механизма разрешения споров.
Принципиальными положениями Договора к Энергетической хартии являются нормы статьи 26 о наделении инвесторов, которые считают, что им был нанесен вред в результате нарушения ДЭХ, правом предъявлять иск против одной из подписавших ДЭХ сторон, нарушивших его положения, для рассмотрения в ходе обязательной международной арбитражной процедуры от своего имени.
Цель ДЭХ – установить всеобъемлющий режим для всех аспектов инвестиций в области энергетики. Его положения охватывают, как правило, недискриминационный режим и запрет на введение связанных с экспортом импортных квот, а также принцип невмешательства в контрактные отношения и право на репатриацию доходов в конвертируемой валюте. Как видно, список вопросов, оспаривание которых допустимо, охватывает довольно широкий круг. Впервые в истории развития международно – арбитражного урегулирования инвестиционных споров статья 26 ДЭХ резко расширяет арбитражную юрисдикцию в сфере международных отношений. В принципе любая жалоба какого‑либо иностранного энергетического предприятия на то, что оно пострадало от действий государственного органа, может привести к возбуждению арбитражной процедуры против любого государства, связанного положениями ДЭХ, даже против Европейского Союза (ЕС).
