Дмитрий помнил, что горючего осталось на самом донышке, поэтому хотел набрать максимальную высоту и потом планировать, пока хватит запаса инерции. Саша смотрел на тайгу, проплывающую под ногами. Он, как ни старался, так и не смог увидеть крышу митрофановского особняка. Но он все время помнил о том, что где-то там, внизу, спрятался приземистый бревенчатый дом, хранящий груды блестящего желтого металла. Того самого металла, что заставляет людей сходить сума.
Спустя несколько минут двигатель стал спотыкаться, чихать и вдруг замолчал. Дельтаплан какое-то время держал высоту, а потом стал постепенно снижаться. Шмидт заложил правый вираж, отклоняясь от прямого курса.
— Ты куда? — спросил Белов.
— Там шоссе, — пояснил Шмидт. — Будем садиться на него.
— Зачем?
— Если я ничего не путаю, на шоссе иногда встречаются заправки. А в тайге их точно нет.
И действительно, в паре сотен метров показалась серая лента шоссе. Дмитрий выровнял «Фрегат» и следовал изгибам трассы. Он тянул дельтаплан из последних сил; перед синим указателем «АЗС — 30 км» они приземлились.
— Далековато. — Шмидт почесал в затылке. — Ну ничего, что-нибудь придумаем.
Примерно через четверть часа послышался звук мотора.
— Только бы не дизель, — сказал Шмидт.
Белов подумал о другом: «Только бы не бойцы Князя». Но им повезло. Это оказался дачник-пенсионер, возвращавшийся в город. К тому же в багажнике у него лежала полная канистра бензина. Шмидт быстро заправил дельтаплан, покопался в кармане и вытащил золотой червонец.
— Что ты мне даешь? — насторожился дачник.
Дмитрий пожал плечами.
— Еще у меня есть это. — Он достал из-за пояса на спине пистолет и направил в лоб пенсионеру. — Выбирай!
Дачник схватил монету и поднял руки вверх.
— Ребята! Разойдемся по-хорошему.
— Конечно, по-хорошему! — улыбнулся Белов. — Черная полоса кончилась! Впереди — только белая! — И он показал на длинную разделительную линию, тянувшуюся вдоль шоссе и уходящую за горизонт.
«Фрегат» снова поднялся в воздух и взял курс на Петропавловск.
— Дима, — укоризненно сказал Белов. — Зачем ты сунул ему золотую монету? К чему это пижонство?
— Саша, — совершенно серьезно отвечал Шмидт. — Скажи мне, только честно… Ты видел хотя бы одного кавалера ордена Золотого Руна, расплачивающегося кредитной карточкой?
— Нет, — честно признался Белов. — Не видел.
— То-то и оно. А я, между прочим, дважды кавалер!
И они дружно расхохотались. «Фрегату» тоже было весело; он слегка покачивал крыльями.
XXXII
Если бы Белов точно знал, где находится петропавловская больница, он бы наверняка заставил Шмидта приземлиться в ее дворе. Но Саша хорошо помнил только митрофановский особняк, поэтому они сели на подъездную дорожку, ведущую к дому. Белова ожидал приятный сюрприз: кроме Витька, Ватсона и Лукина, его встречал старый знакомый — генерал Введенский.
— Как Лайза? — первым делом спросил Саша у Ватсона.
— Нормально. Она в больнице, Ольга — с ней. Мы тоже собирались ехать, но…
— Что такое? — Белов обвел взглядом всех присутствующих.
— Пойдем, Александр, — сказал Введенский. — Я тебе кое-что покажу.
Они прошли в центральный зал. На столе лежала пухлая папка в красной кожаной обложке. Генерал достал из папки несколько исписанных от руки листов и положил перед Беловым.
— Этих показаний достаточно, чтобы снять с тебя все обвинения. Чуть попозже они мне понадобятся еще раз; я приобщу их к материалам дела господина Зорина.
Белов взял первый лист и стал читать. «Я, Любовь Николаевна Фомичева, настоящим свидетельствую…»
— Где она? — спросил Белов, дочитав до конца.
— Наверху. Заперта в своей комнате, — сказал Введенский.
Белов, не говоря ни слова, поднялся на второй этаж и прошел до конца коридора. Перед закрытой дверью он остановился, словно задумался о чем-то, потом решительно повернул в замочной скважине ключ и вошел. Маленькая хрупкая женщина сидела на кровати. Ее большие глаза были красными от слез. Белов взял стул, аккуратно поставил рядом с кроватью и присел.
— Почему? — спросил он.
Любочка снова заплакала, но Белов покачал головой.
— Не надо. — И снова повторил: — Почему ты это сделала?
Любочка достала платок, вытерла глаза, высморкалась.
— Мой брат брал в банке кредит. Хотел открыть свое дело. Он не сумел вовремя вернуть деньги. Зорин выкупил долг и стал его шантажировать…
— Почему ты не сказала об этом мне?
Женщина пожала плечами. Саша вздохнул, встал и отодвинул стул.
— Уходи! — сказал он.
— Я не знала, — оправдывалась бывшая секретарша. — Я даже не предполагала, что он пойдет на такое… Зорин сказал, что ему нужен кусочек метеорита для анализа. Он обещал…
Белов больше не слушал. Он оглядел комнату и увидел, что Любочка уже успела собрать вещи. Два чемодана и сумка стояли запакованными.
— Сейчас приедет такси. Уезжай. — И он вышел из комнаты.
Он спустился в центральный зал и подошел к Витьку.
— Вызови такси, пусть ее отвезут в аэропорт. И еще — дай ей денег, с учетом командировочных.
— Шеф! — возмутился Злобин. — Да я бы ее…
Белов не дал ему договорить.
— Хватит! Все уже позади. Мы это пережили, сделали выводы и забыли. Все!
— Да, — сказал Ватсон, подкручивая усы. — Вот так пригреешь кого-нибудь у себя на груди, а она тебя потом за три копейки… Эх! — Он махнул рукой.
Саша не мог сдержать улыбку.
— Ватсон! Не обобщай. Есть ведь и другие женщины. И я… — Он оглянулся на Шмидта и поправился: — И мы к ним сейчас поедем. Потому что мы их… — Белов замолчал и выжидательно посмотрел на Шмидта.
Дмитрий пожал плечами и заложил руки в карманы — видимо, чтобы скрыть смущение.
— Ну да, — сказал он. — В общем-то, любим, что греха таить…
Через полчаса Белов, чистый, гладко выбритый и переодевшийся в свежую одежду, вошел в больничную палату, где лежала Лайза. Под мышкой у него был какой-то сверток.
— Здравствуйте, девочки! Вы уже успели познакомиться?
Ольга поднялась ему навстречу. Она с опаской покосилась на Лайзу, но потом, решившись, бросилась Белову на шею.
— Ты цел? Слава богу!
Шмидт, стоявший за Сашиной спиной, громко кашлянул.
— Если это кого-нибудь интересует… В чем я, между прочим, сильно сомневаюсь… Так вот, я тоже цел и невредим. Лайза! Давай, что ли, тоже начнем целоваться, если эта парочка не обращает на нас никакого внимания?
Ольга отстранилась от Белова и звонко расцеловала Шмидта.
— Дурачок! Как я могу не обращать на тебя внимания?! Ты же такой… Сильный, мужественный, бравый!
— И — дважды кавалер ордена Золотого Руна, прошу заметить! — добавил Шмидт. — А он, — Дмитрий кивнул в сторону Белова, — так себе. Всего лишь будущий губернатор Камчатки.
Когда Белов остался с Лайзой наедине, он развернул сверток. Палата озарилась бледным голубоватым сиянием.
— Лайза, это — Сэрту! — сказал он.
Девушка тронула камень.
— Сэрту, это — Лайза! — в тон Белову сказала она.
Белов положил руку ей на живот, и вдруг… Нет, конечно, этого просто не могло быть — срок слишком маленький. Наверное, ему это только показалось. Показалось, потому что он очень хотел в это поверить, но… Словно две пары маленьких, но очень бойких ножек принялись колотить одновременно в преграду перед собой.
— Ты… чувствуешь? — спросил Белов Лайзу.
Она улыбнулась.
— Конечно. Я все чувствую. И они тоже чувствуют.
Саша целовал ее пальцы и немного стеснялся непрошеных слез, так некстати навернувшихся на глаза.
— Я… немного устал, — оправдываясь, сказал он.
Этого можно было и не говорить. Лайза все понимала без слов. Она нежно гладила его по руке, и в ее прекрасных глазах отражалось голубоватое сияние, исходившее от Сэрту.
Вечером Введенский отправил шифротелеграмму на адрес Администрации президента. От Батина тут же пришел ответ: «Ждите указаний». Что за указ, Игорь Леонидович не знал. Батин ни словом не обмолвился об этом во время их последней встречи. А ночью события двух последних дней получили свое логическое завершение.
Вернувшись от Лайзы, Белов тут же улегся спать. Он так измотался, что не думал, будто что-то способно разбудить его раньше, чем через пару суток. Но ровно в полночь словно какая-то неведомая сила заставила Белова подняться с кровати и подойти к окну. Внизу, в серебристой дорожке лунного света, он увидел высокую фигуру человека с посохом в руке. У ног человека сидела собака.
Все еще думая, что это — мираж, спотыкаясь и не попадая в штанины, Белов впопыхах оделся и сбежал вниз по лестнице. В руках у него был заветный сверток. Саша спрыгнул с крыльца, не обращая внимания на ступеньки, и бросился к человеку с собакой.
