Не в силах пока сидеть, Кристиан вскочил с банкетки и нервно заходил туда-сюда по коридору, пытаясь унять разгоревшиеся чувства. Может ли так быть, что тот хитрый мальчик с тёмными, почти чёрными глазами - и есть Рэкс, его... брат? Или они кузены, как сказал Сейя, седьмая вода на киселе? Но, кажется, тот же Сейя говорил ещё, что из Страховых остался только один, а остальные линии, женские, не стоят даже упоминания? Может, Кристиан оттуда? Нет, ведь в тексте сказано "родственник первой линии", это значит, единокровный. Всё-таки брат. Старший брат...
Он сел обратно и начал листать те самые выдержки из досье, обещанные вначале. Сухие строки о тех, кого он потерял и забыл: вторая линия, отец и мать, на основе анализа генкода первого те же 99% вероятности родства. Патрокл Страхов - суровый мужчина с серьёзным шрамом на смуглом, как у Рэкса, лице, от линии волос до подбородка, погиб около десяти лет назад, в сорок четыре года, главный подозреваемый в убийстве - агент МД, Клиффорд... Шштерн?! А Лемм ему не родственник случаем? Мама, Олеся Страхова, кажется, она и приходила к нему в самых добрых и тоскливых снах, эта рано ушедшая из-за тяжёлой болезни бледная женщина, с какой-то затаённой печалью в чайных глазах - похоже, от неё их цвет Кристиан и унаследовал. Пожар был одиннадцать лет назад, в 2631-м, она умерла ещё раньше, а вот отец... отец был жив. Почему же он его не искал?..
Кристиан переворачивал страницы и бережно выкладывал прикреплённые фотографии рядом на банкетку, одну за другой. Третья линия родства. Брат его отца, Квазар Страхов, назначенный после его смерти опекуном осиротевшего Рэкса. Тоже сероволосый, как мама и сам Кристиан, только другим оттенком, не серебра - пыли, темнее, жёстче. Глаза такие же тёмные, как у Рэкса, да и выражение лица похоже, та самая спокойная уверенность, которую Кристиан видел на экране; Патрокл на фото смотрелся скорее хмурым и тихо всех ненавидящим. Вот Квазар погиб совсем недавно, на исходе этой зимы, на операции по спасению заложников в Седе. Кажется, там взлетело на воздух огромное здание известной корпорации вместе с владельцами, и гэшээровцам удалось спасти только их детей? Большой был резонанс в СМИ, правда, все твердили, что хозяева "Ориона" продались террористам с потрохами... Видно, не совсем, раз ГШР попытался их спасти. И оставил там одного из лучших своих агентов: Кристиан пробежал глазами по списку заслуг Квазара и печально улыбнулся. У Рэкса был хороший учитель...
И, наконец, он сам, ранее считавшийся погибшим в пожаре. Кристиан смотрел на фотографию себя, девятилетнего мальчика, выгравированную на надгробном камне с надписью: "Рейн Страхов. 28.07.2622 - 10.08.2631. Любимый сын, брат, племянник". Кого же там похоронили? Просто пепел, оставшийся после пожара? Неужели всё сгорело дотла, и, не найдя тела, никто не сомневался, что он погиб? Кому была нужна его якобы смерть?
Психологические барьеры, выстроенные в голове Кристиана умелыми врачами и заботливыми опекунами, ломались один за другим. Он вдруг вспомнил, нечётко и неуверенно, свой собственный ужас перед огнём, на его глазах неотвратимо приближающимся к нему, запертому в комнате: дверь тогда преградил обвалившийся потолок. Вкрадчивый треск сверху говорит, что скоро рухнет и остальное и он будет погребён тут заживо. Потом звон разбиваемого стекла, голыми руками - вот откуда эти шрамы - и короткое страшное падение на траву под домом. Со второго этажа? Верно, летел он недолго, но с первого было бы быстрее. С шелестом и торжеством взметнувшегося огня падает крыша; поднимаясь, Рейн шатается и смотрит, как дом складывается в себя подобно карточному. И там остались отец и старший брат - Рейн слышал его голос за дверью и его отчаянные попытки её взломать. Страх огня мешает ему бежать, и он стоит не шевелясь до тех пор, пока из-за угла не выныривает к нему тёмный силуэт со скрытым капюшоном лицом - но он всё равно знает его, поэтому не сопротивляется, когда его тащат к дороге. Слепящие глаза фар, взвизг тормозов, единственная едущая в их сторону машина резко сворачивает на обочину, а он уже совсем один и почему-то посреди бежевого пустого полотна, и к нему бегут двое: хороны, мужчина и женщина, моложе его отца, подхватывают на руки и увозят... А потом Ириос. Что было в середине? Как он оказался так далеко от Канари? Кто всё это придумал, кто увёл его от брата и отца?
Пальцы давно перестали дрожать, Кристиан - нет, теперь, наверное, уже Рейн - отложил свою фотографию к остальным погибшим - только по-настоящему - и открыл страницу, полностью посвящённую его живому брату. Пребывая всё ещё в некоем подобии транса, он не услышал приближающиеся шаги и заметил чужака только, когда тот присел рядом и взял в руки фотографию Квазара. Хорон поднял голову и встретился взглядом с Рэксом.
- Изучаешь мою биографию? - дружелюбно спросил он, разглядывая Квазара. - Интересно, какой ты по счёту, кто узнал обо мне только благодаря "Неману"?
- Я... - заикнулся Рейн, но не нашёл слов. Рэкс улыбнулся, отмахиваясь.
- Шучу, не обращай внимания. Ты напоминаешь мне кого-то... мы не знакомы? Хотя, что это я, я бы тебя вспомнил в таком случае.
- Ты мог видеть моё фото, - наконец справился с волнением Рейн. - Я - тот самый диверсант, благодаря которому твой куратор получил возможность отдохнуть в наших райских кущах.
Всё воспринималось им как в полусне, а особенно странно было думать о себе как о Рейне. Рэкс хмыкнул, начиная изучать его уже с большим интересом.
- Что ты тут-то делаешь? - спросил он.
- Мне сказали подойти вон в ту комнату, - Рейн мотнул головой в сторону бронзовой двери. Рэкс удивлённо приподнял брови.
- Любопытно. Может, ты и есть мой сногсшибательный сюрприз, который мне пообещали за визит сюда? Ты что-то знаешь об этом?
- Нет, - чересчур, пожалуй, поспешно отозвался Рейн, мучительно подбирая слова, чтобы правильно огорошить своего новообретённого брата, - но они упрямо отказывались приходить, поэтому хорон просто кивнул на фотографию себя девятилетнего и спросил: - Это ведь твой младший брат?
- Да. Рейн, - в голосе Рэкса прорезалась едва различимая нежность. - Тогда был страшный пожар, у меня до сих пор следы остались, - он закатал рукава серой рубашки, демонстрируя почти сгладившиеся шрамы, покрывавшие руки вплоть до локтя. - Он был в комнате, а дверь заблокировала горящая балка. Я пытался её отодвинуть, но куда мне, одиннадцатилетнему... Потом отец утащил меня, а крыша обрушилась. Всё. Под этим камнем с фото - его останки. А кто дом поджёг, я так и не узнал. Искал, долго искал. Но в игру вступил кто поумнее меня...
Это был идеальный момент: тронуть его за плечо, сказать: "Вы рано меня похоронили, я живой, я выбрался", - но у Рейна перехватило горло, и он почувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Рэкс бездумным движением провёл пальцем по фото, неизвестно когда оказавшемуся в его руке, и положил обратно, рядом с Квазаром. Глаза его совсем почернели.
- Ты, наверное, отлично понимаешь, что такое - остаться совсем одному, я читал твоё досье, ты приёмыш... Не знаю, зачем тебя ко мне отправили, встретивший меня Лемм только многозначительно ухмылялся, но зайдёшь тогда через пять минут? Я как раз его вызвоню.
Он встал, уже поворачиваясь в сторону кабинета, и казалось немыслимым вот так просто отпустить его. Собрав остатки куда-то улетучившейся с его приходом храбрости, Рейн рванулся вперёд и схватил его за рукав, останавливая. Когда Рэкс изумлённо обернулся, он всунул ему первый лист из папки с их фотографиями и глухо сказал:
- Читай.
Вопросительно глянув на него, Рэкс расправил лист, вчитываясь, а Рейн схватился пальцами за края банкетки, поражаясь отсутствию выдержки. Он не смел поднять глаз. Краем зрения он уловил, как Рэкс опустил руку с листком - белое пятно в полусумраке коридора, потом сверху раздался как будто насмешливый и одновременно дрогнувший на первых нотах голос.
- Поторопился я предложение своей девушке сделать. Раз я теперь не единственный Страхов, с детьми можно и подождать...
Рейн наконец вскинул на него голову. Рэкс улыбался - и его жёсткое лицо разгладилось, вдруг ярко напомнив того мальчика, который уже отчётливее обрисовывался в памяти Рейна, мальчика, всегда улыбавшегося по-настоящему тепло и открыто только ему, его младшему брату. И, желая уберечь их обоих от проявления чувств, Рейн торопливо сказал:
- Лемм хочет отправить меня в столицу - очевидно, потому, что желает видеть нас вместе...
- О, и не он один желает, - улыбка сменилась на нехорошую усмешку, и Рейн вопросительно нахмурился. - Я в опале, Рейн. У президента ГШР такой зуб на меня, любой мамонт позавидует. И, конечно, он сделает так, чтобы мы с тобой находились в одном месте - так легче будет нас прихлопнуть одним ударом. Но и я бы не хотел, чтобы ты был за тридевять земель, где я не смогу ничего контролировать. Если нет сильных возражений, ты поедешь со мной.
