«Сопровождающие», которых никто не называл охраной, стояли в паре шагов сзади, не перекрывая вид на реку, но и внимательно следя за окрестностями. По фигу, что территория закрытая. Ошибки никто допускать не хотел.
Виталя молча курил, Федот пил свой кофе. Никто не нарушал тишину первым. Да и не с руки Казаку было говорить. Он свою просьбу озвучил, теперь слово за Федотом, как ни крути.
И Федот заговорил. Минут через пять, когда полностью допил кофе и отставил чашку:
- «Был я ноне - чуть заря
На приеме у царя,
Ну и дал мне царь заданье
В смысле, значит, глухаря…»
Блин! Вот честно! Казака всегда бесило, когда Федот начинал свои перлы выдавать! Он не читал этой долбанной сказки, не сложилось как-то, лешего за ногу! Не до того по жизни было. И каждый раз хотелось хорошенько выругаться, напоминая Федоту, что «время - деньги». И по его мнению, куда уместнее философией их жизни и общения было бы сделать фразу: «поскольку времени немного, я вкратце матом объясню», а не юмором блистать. Уже сказал бы прямо «да, поможем», или послал бы на хр*н.
А Батя, наоборот, от этих цитат всегда веселей становился.
Однако, приходилось напоминать себе, что сейчас он - в роли просителя. Вот потому и натянул на лицо почти убедительную ухмылку. Что, впрочем, Федота с толку не сбило, и заставило ухмыльнутся куда как искренней, хоть и с сарказмом:
- Короче, такой расклад, Казак. Побазарил я сегодня с Боровом с утра, обмозговали мы эту тему. Сам он, ясное дело, сейчас никуда в открытую лезть не будет. Не до того ему.
- Да, мы понимаем, - Виталий кивнул. - Поздравляли…
- Но Боров помнит о старых и надежных друзьях, - Федот тоже кивнул и вернулся к своим семечкам. - И за подарок к рождению дочери, просил еще раз, лично, «спасибо» передать. - Глянул на него со смыслом.
И Казак расслабился. Понял, что добился своего. И Боруцкий свое влияние использует, чтобы помочь ему удержать в городе нейтралитет до выхода Димы. Он, конечно, от дел давно отошел, официально. Но по факту, все еще крепко держал в своих руках множество нитей. Это было весомо. Тем более, с поддержкой Мелешко.
Вновь кивнул, теперь уже с благодарностью. Принимая эту поддержку.
- Надеюсь, Боруцкому понравился наш подарок? - поинтересовался Казак, наконец-то взяв свою чашку.
Вот тут Федот улыбнулся совсем иначе, и так широко, что шрам, пересекающий его лицо, совсем гротескно натянул черты, как маску.
- Не знаю, как Боров, а крестница моя, от вашего розового детского «мерса», уже в восторге - облизала и обжевала весь руль и сиденья, - хохотнул он, пересыпая семечки из одной пригоршни в другую. - Зубы лезут. - Пояснил, заметив, наверное, что Казак удивился. - Так что, заценили ваш презент, и благодарны очень.
Он вернулся домой гораздо раньше, чем изначально планировал, не загадывая, что может принести встреча с Федотом. Отпустил парней, когда добрались до поселка. Велел, чтобы проверили дом Димки. Он часто отправлял там дежурить кого-то, не собираясь позволять дому бесхозным стоять. Нечего искушать людей, умельцы найдутся. К тому же, дом так не ветшает.
Да и самому удобно, под рукой всегда кто-то из парней есть, и при этом, они не у него на голове «топчутся».
Так что сейчас, заходя в кабинет, планировал быстро спрятать пистолет и набрать Таню, чтобы узнать, когда ее забрать. На этой недели, из-за его запары, она все время с водителем ездила домой. Растер затылок, пытаясь избавиться от ломоты в плечах и шее. Все-таки, хоть и с «партнером» встречался, а напряг был ого-го. И это сказывалось. Подумал о том, что голодный. Блин. А там, и не ощущалось. Надо будет Таню забрать и заехать куда-то. Или, наоборот, домой быстрее, чтоб расслабиться нормально и поесть.
Последнее время стремался. Учитывая ситуацию в городе, стал осторожнее, о чем ранее и не задумывался. Опасался ее лишний раз где-то «засветить» или подставить. Конечно, надеялся, что за его жизнью не так пристально наблюдали, чтоб все нюансы отлавливать. Но все-таки, не хотелось лишний раз рисковать.
Вытащил пушку и…
Ничего не успел. Как придурок, застыл с пистолетом в руках посреди кабинета, действительно растерявшись, когда Таня появилась в дверях нежданно-негаданно:
- Привет! Ты раньше, чем думал? И у меня сегодня отгул неожиданный, - еще из коридора, кажется, начала она, весело делиться с ним новостями. - Около клиники, в микрорайоне, какая-то авария на распределительной подстанции, электричества нет и не будет до завтра. Мы все операции перенесли. И я решила - что мне сидеть без толку? Дежурные есть, а экстренные случаи все равно не взять, пусть в другие районы отправляют. - Таня зашла в кабинет, держа в руке стакан с соком, и направилась к нему.
Такая домашняя уже, переоделась в хлопковую майку, достающую ей до бедер. Из-за жары, видимо, поленилась еще что-то одевать. И щеголяла сейчас перед ним своими обалденными бедрами, соблазняла контурами груди без бюста под тканью.
А Виталий все еще стоял, как последний дебил, держа пистолет в руках.
- Я тебя уже не дергала, помнила про важную встречу, сама водителя набрала…
И вот тут она, наконец, увидела оружие.
Замерла, не дойдя до него два шага. Лицом побелела, уставившись на пистолет, как на бомбу, ей-Богу, которая, к тому же, вот-вот взорваться уже должна. И так и не договорила, что собиралась.
Казак тоже молчал, пока не уверенный в том, как она отреагирует и что стоит сказать. И напряжение от того, что так все сложилось, и, в тоже время, такое тепло внутри от того, что дома уже, рядом с ним!
И все же, ситуация, как он понимал, не располагала сейчас к сантиментам. Видит Бог, несмотря на все свои чувства к ней, и потребность в Тане, он до сих пор не смог бы прогнозировать, что именно она способна отчебучить, и к каким выводам может прийти. Однако, решил не пускать ситуацию на самотек.
- Хорошо, что ты дома уже, Танюша, - выдвинул ящик стола и спрятал пистолет. - А я - как раз собирался за тобой ехать. Соскучился - просто жуть, как.
Говорил спокойно и легко, словно бы не видел, что она все еще в ступоре и пялится на стол. И руки у нее дрожать начали. Да так, что сок расплескался на пальцы, на пол.
Виталий быстро подошел и забрал стакан. А она и не заметила даже, кажется. Только перевела на него взгляд. А глаза такие испуганные и… Будто побитые.
Так глянула, словно Виталя ударил ее. И ему от этого самому, словно в солнечное сплетение кулаком засадили.
- Пошли, что ли, пообедаем, Танюш. А то, так и не сложилось у меня с этим сегодня, - привлек к себе.
Сжал в руках до хруста в костях. А ее трясет. Да и его выворачивает от этого взгляда. От ее страха. И от дрожи этой, которая на его мышцы передается. А еще от того, что молчит. Так ни слова и не говорит. И в руках его, словно ледышка.
Потянул к выходу, но Таня не поддалась. Так и осталась на месте.
- Это пистолет, Виталя, - почему-то зашептала. - Пистолет…
И все еще на стол смотрит.
- Я в курсе, что не автомат, Таня, - он сильнее обхватил ее плечи, и снова потянул Таню прочь из кабинета.
В этот раз она поддалась, позволила себя вывести в коридор. Даже до кухни дошли, видимо потому, что она все еще была ошарашена. Смотрела только перед собой. Он усадил ее на стул, впихнул в руки полотенце, чтобы она от сока пальцы вытерла. А сам пытался создать видимость обыденности и стандартности ситуации. Открыл холодильник, осматривая выбор:
- Ты ела уже? Или со мной будешь? Что хочешь: тут балык есть и отбивные. Или, просто, овощной салат с сыром из-за жары? - начал перечислять, только, чтобы паузу заполнить, чтобы не оставалось тишины для глупых мыслей.
А Таня сидит и полотенце в руках мнет. Так и не вытирая пальцы. Смотрит на пол, не поднимая головы, не интересуясь содержимым холодильника. И ему уже есть не хочется. Аж мутить начало, потому что в воздухе вновь гнильцой потянуло, вонью ее мыслей, о которых Казак, вроде бы, только догадывался.
- Таня, - захлопнул холодильник и посмотрел прямо на нее.
Она не отреагировала. Только слабо вздрогнула.
Казак подошел ней впритык и присел на корточки, заглядывая в глаза Тани. Неудобно. Сам уперся коленями пол. Вытер ее руку и полотенце отложил. Обхватил бедра Тани руками, обнял ее за пояс. Осторожно, стараясь часами не царапнуть. Уткнулся лицом в живот, задрав футболку, прижав к себе, ощущая, как ее волосы ему затылок щекочут. Прошелся губами по коже.
И хорошо так. И почти физически больно от ее молчания. А внутри что-то кислотой жжет нутро. Сам же знает, что лукавил, пользовался недомолвками, вот оно и всплыло. А теперь за это расплачиваться надо.
- Свет мой ясный, ну что такое? - запрокинул голову и вновь глянул Тане в лицо.
А она все такая же потерянная сидит и губу кусает.
- Зачем тебе пистолет, Виталь? - совсем тихо. И с таким вдохом в конце, что понял, слезы давит.
Блин! Ему за нее больно стало. Знал потому что, видел, что Таню из-за этих гормонов реально на «американских горках» настроения качает. Там, где раньше могла и нормально отреагировать, услышать его, сейчас в слезы ударялась. Иногда, вообще, без повода, от какой-то фиговой рекламы по «ящику». Вот и сейчас уже губы поджимает, потому что дрожат.
