— Моя девочка тоже пропала. Полиция держит ее под арестом, хотя, конечно, мне ни о чем не говорят.
— Какой ужас. Сходите к сержанту Шарпу. Уверена, он вас успокоит. Я бы пошла с вами, но скоро приедет бабушка детей.
Это помогло. Возможно, сама я на эффективное средство устрашения не тянула, но с довеском в виде прибывающей бабушки вынудила миссис Конрой ретироваться.
Я пожелала ей всего доброго, вошла в дом и закрыла дверь. Когда я повернула ключ в замке и прислонилась к двери, то вся дрожала. Конечно, моя затея тянула на похищение, но Милли выглядела слишком хрупкой, чтобы выдержать бремя вины за поджог.
Гарриет подошла к окну и задернула занавески.
— Мне не нравится темнота, — пожаловался Остин.
— Приходится задергивать занавески, когда кто-то умирает, — мягко проговорила Гарриет.
— Кто умер?
— Папа умер.
— Но это было раньше. Это было не сегодня.
Гарриет не обратила на него внимания.
— Бабушка, правда, сегодня приедет?
Негоже было лгать детям.
— Думаю, мы избавимся от многих неприятностей, если сами туда поедем. И Милли отвлечется, если поедет с нами.
По дороге я заскочу домой освежиться и взять наряд для крайне важного семейного воскресного обеда.
И снова я очутилась в Уайт-Свон-ярде, в том районе Уэйкфилда, где родилась. Старый пес миссис Уитекер лежал на каменных плитах двора. Он бил хвостом, не трудясь встать, пока Гарриет и Остин шли к двери и вбегали в дом.
Милли следовала за ними с робостью. Мне стало жаль ребенка, которому снова предстояло осваиваться с незнакомыми людьми.
— А можно мне поехать с вами?
Я прикинула. Очень скоро я буду в доме родителей в Сэнделе. Я сознавала, что мероприятие и без того будет непростым, поскольку Маркус в первый раз встречается с моим отцом, отважный мистер Даффилд приедет ради назначенного на четыре часа свидания с хорошо обеспеченной женщиной, а мамина подруга вызвана для ровного счета за ужином и чтобы оценить мистера Даффилда.
От ответа меня избавила миссис Уитекер, появившаяся на пороге и протянувшая Милли руку.
— Идем, детка. Не стой на холоде. Тебя Милли зовут, да?
Милли сразу повеселела и вошла в дом в сопровождении пса Бенджи.
Обернувшись, миссис Уитекер велела Гарриет и Остину позаботиться о маленькой гостье и вышла во двор.
— Здравствуй, милая.
— Здравствуйте.
На ней был шелковый воскресный фартук с ярким узором из весенних цветов.
— Есть какие-то новости?
Я не могла назвать ее матерью. Не могла называть ее и миссис Уитекер, слишком уж официально.
— Мэри Джейн пока отпустили из полиции. Она находится у Леджеров. За нее ходатайствует их адвокат.
Услышав это, она нахмурилась. Возможно, Мэри Джейн поделилась с ней секретом о детях Леджеров или Этан высказал свое мнение об этих членах «приличного» общества.
— Что твой отец… что суперинтендант Худ говорит обо всем этом?
Что твой бывший зять был агитатором, находился под наблюдением и что твоя дочь, возможно, убийца.
— Я сейчас туда еду. Как только что-то станет известно, я сообщу.
Миссис Уитекер сунула руки в карманы фартука.
— Мне это кажется бесполезным. Поможет ли делу, если я поеду и выступлю в ее защиту? Ее ведь не… — Она не смогла заставить себя закончить предложение.
— Уверена, мы во всем разберемся и она вернется домой.
— Хотя дома у нее не будет, верно? Без Этана. Это дом для работников каменоломни.
— Давайте не будем забегать вперед, миссис Уитекер. — Это «миссис Уитекер» у меня все-таки вырвалось и заставило закончить более оптимистично, чем я чувствовала в тот момент: — Я уверена, все образуется.
Нет, не уверена. И понятия не имею, как все образуется.
— Я надеюсь на это, Кэтрин, и молюсь об этом.
— Что ж, до свидания. Я заеду за детьми.
Невежливо было оставлять ее так поспешно, но мне нужно было добраться до родительского дома. В животе у меня урчало от волнения. Я хотела, чтобы Маркус не пришел из-за занятости. Я хотела, чтобы он приехал пораньше и сообщил, что предъявил Бобу Конрою обвинение в убийстве и освободил Мэри Джейн.
Я страшилась этого торжественного взгляда, нежности в голосе, если он скажет слова, которых я боялась. Прогнать эту мысль. Благодаря мне славный мистер Даффилд откажется от своей обычной воскресной рутины, подтянет галстук и преисполнится решимости встретиться с незнакомыми людьми и с миссис Александер, автором маленького объявления. Впрочем, ее объявление вполне может оказаться тайным кодом. Может, в четыре, с последним ударом часов, в дом, спотыкаясь, войдет анархистка с черной бомбой под мышкой и отправит всех нас на тот свет?
Всякий раз, когда я приезжаю в гости к родителям, папа просит с помешанного на автомобилях соседа осмотреть «Джоуитт», так как не верит, что я способна поддерживать шины в нормальном состоянии.
Сосед, молодой человек с буйной шевелюрой и аккуратной бородкой, жил вместе с матерью. Он ждал, поглядывая на меня, как суетливая старая дама. Крикнул:
— Все еще бегает! — Через мгновение он уже стоял рядом, слушая шум мотора, словно дирижер, выявляющий фальшивую ноту. — Вы в последнее время проверяли испаритель, миссис Шеклтон?
Я призналась, что нет.
— Позвольте мне этим заняться.
Я с улыбкой поблагодарила и взяла свою сумку. Одно время моя мама подумывала о нем в связи со своей овдовевшей подругой Мартой, но с неохотой пришла к выводу, что у Марты Грэм нет достаточного количества неисправных механизмов, чтобы заинтересовать автомеханика-любителя. Мой «Джоуитт» исчез в гараже, причем с довольным видом, если такое возможно у машин.
Мама проводила меня наверх. Пока я смывала автомобильную пыль и причесывалась, она разложила на кровати мое платье.
— Какое милое, Кейт.
Платье с запа́хом, новомодного фасона, из бирюзового шелкового крепа, с узкими вставками, весело расшитыми шелком более темного оттенка и металлическими нитями. Металл мне не нравился, но мама со мной не согласилась.
— Что тебе нужно, так это мою подвеску с бирюзой и такой же браслет.
Она едва успела застегнуть на мне подвеску, как в дверь позвонили.
— Наш первый гость. — Она прислушивалась, пока Памела, горничная, впускала его. — Это твой библиотекарь из газеты.
— Мистер Даффилд. Хорошо. Мне нужно поговорить с ним до прихода остальных.
— Херес в гостиной. Памела проведет его туда. Я позволю тебе с ним поздороваться и даю вам пять минут.
Мистер Даффилд сиял и лучился.
Его лицо порозовело от тщательного бритья. Обычно неукротимые брови лежали прямыми линиями, как приклеенные. Волосы он, наверное, разобрал на пробор мечом. Я пожалела, что он не выбрал более парадный костюм и какой-нибудь полосатый галстук, но теперь было уже слишком поздно. Мистер Даффилд нарядился в своей неподражаемой манере. В галстуке-бабочке насыщенного красно-коричневого цвета и длинном пиджаке он, казалось, вышел из салуна на Диком Западе. Отнести его обувь к какой-либо эпохе я затруднилась. Эльф мог бы полюбоваться своим отражением в сияющих острых носках его туфель. Он улыбнулся мне с неподдельным облегчением, словно я была кавалерией, в нужный момент примчавшейся из-за холма.
— Большое вам спасибо, что пришли, мистер Даффилд. Выпьете хереса?
Он взял бокал сухого хереса и немедленно признался:
— Я приехал немного пораньше, потому что мне крайне не по себе из-за всей этой затеи. Чем больше я об этом думаю, об этой бедной леди, которую я вызвал на встречу исключительно обманным путем… Если бы вы проинструктировали, что от меня требуется…
— Конечно. — Не время было признаваться, что мне в равной степени не по себе. — Сначала будет ленч, мистер Даффилд, с моими родителями — мистером Деннисом Худом и Вирджинией, папа зовет ее Джинни.
Мистер Даффилд даже вздрогнул при мысли, что я могла предложить подобную фамильярность. Я не добавила, что мама также имеет право на титул леди Вирджиния.
