– Ага, – вторила ей Милена. – Отпусти ее, пусть летит!
Надо отметить, что это происшествие как будто разморозило наш маленький отряд, зазвучали разговоры, там, где шел Одессит, слышался смех, – этот балагур, как всегда, травил байки, через слово поминая свой любимый город.
– И тогда он пришел к памятнику, который жители нашего города от всего сердца поставили дяде Лёде Вайнсбейну[9], и спросил у него… – донеслось до меня.
Интересно, кто такой дядя Ледя и за что ему поставили памятник?
Но молодец парень, ничего не скажу. Нарочно или случайно, но он делает очень большое дело – снимает с людей напряжение, которого у них не может не быть.
– Часам к пяти дня будем у леса, – подошел ко мне Голд. – Можно будет сделать небольшой привал, но я обошелся бы без перекуса. У нас очень специфическая еда, от нее может быть хуже, чем без нее.
Это да, это правда, харчи у нас еще те. Сушеная рыба, из самой первой партии. Она уже дошла до нужного состояния, того, когда ее надо бить о твердую поверхность, чтобы легче чистилась. Я-то про это не знал, а вот Одессит был в курсе.
Он, только появившись у нас, сразу же цапнул одну рыбину с веревки, на которой та сушилась, попутно чуть не завалив всю сушилку, мастерски увернулся от удара Фрау и сообщил всем:
– Это ж таранька! От це дило. А пива нема?
Заметим: за ним гналось человека три, но он все-таки от них убежал, приговаривая:
– Я от бабушки, ушел, я от дедушки ушел.
Но чистил он рыбу и впрямь мастерски, мы все, которые видели сушеную рыбу только в гермоупаковках и уже разделанную, смотрели на него и поражались. Он стучал ею по тому предмету, который находился под рукой, немного разминал, умелым движением сворачивал ей голову, лихо отрывал плавники, которые потом непременно вручал Аллочке со словами:
– На, дося, сувай это в рот. Это вкусно.
После он лихо сдирал с рыбы шкурку (или как это у нее называется), разламывал ее вдоль по хребту…
В общем, он это умел делать.
Но есть рыбу сейчас было очень неразумно – воды у нас не было. Точнее, по-прежнему не было емкостей, в которых ее можно было бы нести. Увы, но монитор не подарил нам фляг, бочонков, анкерков… Рэнди нашел несколько ободов, которые, видимо, некогда были на подобных емкостях, но сделать что-то вроде бочки было ему не под силу. Как он сказал: «Это надо знать, как делать».
Была надежда на то, что нам попадется ягодник, мы прихватили с собой несколько кузовков на этот случай. Какая-никакая, а влага. Ну, еще были шансы найти в лесу родник, ключ или что-то подобное. Голд еще говорил о каких-то бочажках, но я даже не знал, что это такое, а спрашивать не стал. Попадется – узнаю, а не попадется – да и шут с ними.
Шаг за шагом, час за часом – и к входу в лес мы попали именно тогда, когда и предполагали, солнце потихоньку начинало валиться к горизонту, а в воздухе был разлит послеполуденный зной.
– Вчера тут, – пробасил Азиз, оглядываясь вокруг. – Хорошо бы!
Слов он знал немного, но и понять его сейчас было не сложно – он был бы не против с этой славной штукой в руках сейчас повидаться со своими вчерашними обидчиками.
– Жаль, – закончил он свою незамысловатую речь и улегся на землю, положив меч рядом.
– Жаль, – согласился с ним я.
Людишки там были никудышные, как по мне, зато в Сводах у них могло оказаться что-то полезное. А что? Нормальная добыча, ни лучше, ни хуже. Специально за ней гоняться мы, само собой, не станем, но если в руки пойдет, не откажемся. Нам, на нашу бедность, все, что ни дай, пригодится.
Никто так на опушке и не появился, но Настю одну я в лес не отпустил. Кто знает, что там.
– Голд, теперь ты – наш рулевой, – подошел я к своему советнику, пусть пока и неофициальному. – Я в лесу без специальных устройств ориентироваться не мастак, да и остальные такому не обучены, так что тебе и карты (точнее, карту) в руки.
Да, я взял с собой карту. Не оригинал, конечно. Проф аккуратно перенес все ориентиры по тому складу, куда мы держали путь, на их с Германом самопальное изделие, причем очень умело. И напоследок попросил по возможности дорисовывать ее, нанося новые пометы.
– Не люблю ночевать в лесу, – внезапно сказал Голд, присаживаясь рядом со мной. – Темно, все время что-то где-то трещит, обманок много. Не люблю.
– Не знаю, не ночевал, – отозвался я. – Как-то не сложилось. Сам знаешь, с лесами на старой Земле было худо.
– Не везде. – Голд погладил ложе винчестера. – Остались еще кое-где дебри… Точнее, они кое-где тогда еще были.
– Это все прекрасно. – Я хотел получить конкретный ответ на конкретный вопрос. – Но скажи мне: ты точно доведешь нас до места?
– Плюс-минус пять километров, – отозвался Голд. – Если упремся в реку, то сузим радиус поисков.
Пойди туда, не знаю куда… Еще не поздно, между прочим, всю нашу операцию свернуть. Хотя я этого делать не стану, лучше попробовать найти ресурсы и сгинуть в этом лесу, чем каждую ночь ждать нападения. А я буду его ждать.
– Ну что, идем? – поднялся я на ноги. – Неразумно терять время здесь – нам еще километров семь – десять пройти бы неплохо до темноты, а по лесу идти куда сложнее.
– И темнеет здесь раньше, – добавил Голд, лихо закинув дуло ружья на плечо. – Опять же, место для ночевки найти надо будет.
Люди были откровенно невеселы – большинство из них успело побродить по лесам после появления в этом мире и добрых воспоминаний о них не сохранило. Идешь, идешь, а вокруг – одна и та же картина. И неясно, где другие люди, есть ли они вообще, где ты находишься. В конце концов, почему ты в лесу, а не около бассейна в Нормалити?
Так это леса тогда пустые стояли, без живности. А теперь… Поди знай, кто там водится. Ну да, в местной природе есть безобидные существа, вроде нюхачей, но наверняка появились и те, кто не прочь пожевать человеческую плоть. Я это отлично понимал, но заранее пугать людей не хочу, хотя, возможно, это и ошибочное мнение. Нет, были бы у меня в группе даже не матерые бойцы, а просто экстремалы, я бы не стал лакировать действительность, но здесь-то кто? Правильно, люди мирных профессий, которые в своей голове слово «возможно» непременно заменят на слово «неизбежно» и будут от каждого куста шарахаться. И зачем их заранее нервировать, если, возможно, эволюционный процесс еще и не начался? Раки, рыбы, бабочки… Кто следующий? И как скоро? Лично я полагаю, что несколько дней у нас есть. А потом мы либо получим то, за чем идем, и баланс сил сместится в нашу сторону, либо надо будет идти дальше, ко второму складу. И очень может быть, что прямо от первой точки, не тратя сил и времени на обратную дорогу. Но эта мысль пока надежно упрятана в моей голове, и я ею не собираюсь делиться ни с кем, включая Настю и Голда.
– Значит, так, – сообщил я людям, которые уже спустились с холма. – Лес не равнина.
– Во, это очень точно подмечено, – негромко сказал Одессит. – Наш шеф таки умеет сказать коротко и смачно.
– Цыц, – нахмурил я брови. – Лес – куда более непредсказуемое и неведомое место, чем уже привычная нам степь. Здесь мы видим друг друга, потеряться – это серьезная проблема. Там – запросто. Потому идем друг за другом, не теряем ближнего к себе человека из виду, по сторонам не разбегаемся. Каждые сорок – сорок пять минут – перекличка.
– Очень верно, – заулыбался плотный мужчина по имени Эдик. Он прибился к нам недавно, но очень легко вошел в коллектив, будучи добродушным и веселым человеком по складу характера. Профессия у него была бессмысленная – специалист по авторским правам, но и в этом он находил тему для шуток. – Если честно, я порядком побаиваюсь всех этих лесных завалов и качающихся деревьев.
– И правильно делаешь, – кивнул я. – Мы не знаем, чего ждать от лесного массива, причем неизведанного ранее. Поэтому прошу всех быть внимательными, подмечать какие-то вещи, выбивающиеся из общего ряда, и в случае обнаружения таковых сразу сообщать мне или Голду. Если же вдруг возникнет опасность, не надо разбегаться с воплями по сторонам, надо трезво оценивать ситуацию.
– Это как? – Милена настороженно глянула в сторону опушки. – Трезво – это как?
– Группироваться рядом с теми, у кого есть огнестрельное оружие, и быть готовыми к тому, чтобы пустить свои дубинки в ход, – объяснил я ей. – Твое же место и место Насти – за моей спиной. И не забудь о своем даре.
А что я еще могу придумать? Это не сработавшаяся боевая группа, это бывшие клерки, дизайнеры и копирайтеры, им не то что за пять минут – за неделю не объяснишь, кто на какой точке должен стоять, если вдруг что. А уж о том, чтобы это вбить в жилы, в мышцы, в подкорку, довести до автоматизма, речи и вовсе нет. Потом – может быть, но не сейчас. Дай бог, чтобы вовсе не разбежались, ищи их потом по лесу, надеясь на то, что они остались живы.
