– В чем дело? – встревоженно спросила Кара, вставая следом за ним.
Перестрелка за дверью каюты умолкла. В зловещей тишине отчетливо послышался красноречивый вой. Подбежав к иллюминатору, Пейнтер высунул голову. Из темноты к яхте приближались четыре водных мотоцикла – однако на каждом находился только водитель. Пассажиров не было. Задние сиденья оставались пустыми.
– Проклятье!
– В чем дело? – повторила Кара, и в ее голосе прозвучал страх.
– Мы опоздали.
Со всей определенностью Пейнтер понял, что взрыв гранаты обозначал не начало операции, а ее окончание. Он мысленно выругал себя за глупость. Партия вошла в стадию эндшпиля. А он еще не сделал ни одного хода. Позволил захватить себя врасплох. Преодолев мгновение бессильной ярости, Пейнтер снова сосредоточился на настоящем. Конец партии еще не обязательно означает конец вообще. Пейнтер смотрел на четыре "джет-ски", несущихся к яхте. Они спешат забрать последних бойцов группы захвата, арьергард, который подорвал радиорубку. Должно быть, один из матросов случайно наткнулся на них, что и привело к перестрелке.
Снова раздались выстрелы откуда-то с кормы. Нападавшие пытаются отойти. Высунувшись в иллюминатор, Пейнтер проследил, как водные мотоциклы описывают вокруг "Шабаба Омани" широкие круги, оставаясь вне досягаемости винтовочных выстрелов. Водные мотоциклы с пулеметами ушли, вероятно увезя бойцов авангарда и добычу. Но куда? Пейнтер снова всмотрелся в темноту, пытаясь обнаружить основной корабль. Он должен был быть где-то рядом. Однако вокруг простирались лишь черные волны. Грозовые тучи, затянувшие небо, полностью скрыли луну и звезды, погрузив весь мир во мрак.
Пейнтер в бессилии стиснул широкий подоконник. Вдруг его взгляд привлек слабый отблеск – не на поверхности воды, а в глубине. Перевесившись, Пейнтер всмотрелся вниз. Глубоко во мраке полуночных вод под яхтой скользил светящийся силуэт. Медленно проплыв вдоль правого борта, он решительно направился прочь. Пейнтер нахмурился. Не было никаких сомнений в том, что именно он увидел. Подводная лодка. Почему? Ответ последовал сразу же за вопросом. Основная часть операции завершена. Подводная лодка и группа захвата уходят. Осталось только подчистить следы. Убрать всех свидетелей. Пейнтер догадался, чем именно объяснялось присутствие подводной лодки.
– Яхта заминирована, – произнес Пейнтер вслух.
Он прикинул в уме, сколько времени потребуется подводной лодке, чтобы выйти из вероятной зоны распространения ударной волны. Кара что-то сказала, но Пейнтер ее не слушал и поспешил к выходу. Перестрелка, первоначально ожесточенная, утихла до отдельных выстрелов. Прижав ухо к двери, Пейнтер прислушался. Похоже, бой переместился куда-то далеко. Пейнтер отодвинул засов.
– Что ты делаешь? – прошептала Кара у него за спиной, прижимаясь к нему и одновременно злясь на себя за это.
– Нам нужно покинуть корабль.
Пейнтер приоткрыл дверь. В нескольких шагах от нее был люк, ведущий на среднюю палубу. С приближением шторма ветер усилился. Оставшиеся без присмотра паруса "Шабаба Омани" громко хлопали. Раскачивались незакрепленные тали. Пейнтер окинул взглядом палубу, читая ее словно позицию на шахматной доске. Экипаж не успел убрать главные паруса. Оманским морякам не давали поднять головы двое – нет, трое нападавших, которые укрылись за бочками, выстроенными в ряд в конце полубака. Люди в масках заняли прекрасную позицию, позволявшую им контролировать всю переднюю часть корабля. Один из них, развернувшись назад, держал под прицелом автоматической винтовки корму, прикрывая тыл.
Всего в нескольких шагах от Пейнтера на палубе лежал без движения четвертый нападавший в маске. Вокруг его головы разлилась лужица крови. Пейнтер оценил ситуацию с одного взгляда. За контейнерами на противоположной стороне полубака укрылись четверо "призраков пустыни", оманских пограничников. Они, вжимаясь в доски палубы, целились в нападающих. Позиция была патовой. Должно быть, именно "призраки" подстерегли арьергард и, прижав его огнем к палубе, не дали налетчикам перепрыгнуть через ограждение за борт.
– Пошли, – сказал Пейнтер, хватая Кару за локоть.
Он вытащил молодую женщину из каюты и увлек за собой к трапу, ведущему вниз.
– Куда мы? – спросила Кара. – Ты же сказал, что нам нужно покинуть корабль?
Кроу не ответил. Он понимал, что опоздал, но все же хотел убедиться наверняка. Американец сбежал по трапу на следующую палубу. К гостевым каютам вел короткий коридор. Посреди коридора в свете единственной лампы под потолком лежало тело. Лицом вниз, как человек в маске наверху. Но это не был один из нападавших. На мужчине были только спортивные трусы и белая футболка. На спине темнело крошечное пятнышко.
– Это Клей... – прошептала потрясенная Кара, спеша вперед вслед за Пейнтером.
Она опустилась на колени перед телом молодого аспиранта, но Пейнтер перешагнул через него. Он не мог терять время на скорбь по убитым и поспешил к двери, к которой направлялся аспирант, собираясь укрыться или предупредить об опасности. Но он опоздал. Пейнтер тоже опоздал. Он остановился перед дверью. Она была приоткрыта. Сквозь щель в коридор падал свет. Пейнтер внимательно прислушался. Тишина. Он внутренне собрался, готовясь к тому, что застанет в каюте. Кара, поняв его опасения, тихо воскликнула:
– Сафия?
* * *
2 часа 2 минуты
Омаха вытянул руку вперед. Полный мрак в трюме лишил его пространственной ориентации. Он с трудом сохранял равновесие от качки корабля. Где-то позади раздались грохот и громкое ругательство. Судя по всему, у Денни получалось ничуть не лучше.
– Ты знаешь, куда надо идти? – спросила Корал.
Ее голос раскатился в сыром трюме гулким эхом.
– Да, – отрезал Омаха.
Это была ложь. Он двигался вперед, ощупывая ладонью проходящий слева наклонный борт в надежде наткнуться на трап, который ведет наверх. Главный грузовой трюм находился под полубаком, где-то впереди. По крайней мере, Омаха надеялся на это и молча шел дальше.
Громко пищали крысы, выражая свое негодование по поводу несанкционированного вторжения. В темноте они казались гораздо крупнее, размерами с мокрых бульдогов. Воображение многократно увеличивало их количество. Слышался плеск отвратительных тварей в затхлой воде трюма. Крысы бежали вперед, казалось, для того, чтобы собраться в носовом отсеке всей своей недовольной массой и броситься в атаку на незваных гостей.
Омахе однажды пришлось в трущобах Калькутты увидеть мертвеца, обглоданного крысами. У трупа не было глаз, отсутствовали отгрызенные половые органы, мягкие ткани были искромсаны острыми зубами. Омаха терпеть не мог крыс. Однако тревога за судьбу Сафии, усиленная периодически вспыхивающей перестрелкой, влекла его вперед. Перед глазами мелькали кровавые образы, слишком жуткие, чтобы на них задерживаться. Ну почему он все никак не мог признаться в том, какие чувства по-прежнему испытывает к ней? Сейчас Омаха готов был с радостью броситься на колени перед Сафией, лишь бы с ней все было в порядке.
