их с машин подвижные автокраны. Станки поступали водным путем и по железной дороге, из Москвы на самолете доставили приборы.
Адреса на ящиках лучше слов рассказывали ребятам, как необъятна Советская страна.
40
Приближались экзамены. Анатолий и Яков в сочинении на вольную тему сделали по нескольку грубых орфографических ошибок. Мария Ивановна предложила им остаться после уроков. Анатолий ответил:
— Сейчас важнее не русский язык, а восстановление старого корпуса.
— Посмотрим, что скажут ваши товарищи.
Антон и не предполагал, что ему будут подавать заявления. Подумать только, Мария Ивановна обращается к нему, Антону! И как написано здорово:
«Бригадиру каменщиков
А. Мурашу
От учительницы русского языка
и литературы М. И. Петровой
Заявление
Прошу обсудить поведение членов вашей бригады Якова Пичугина и Анатолия Ростова: хорошо участвуя в восстановлении старого корпуса, они плохо выполняют домашние задания…»
Как тут быть? Только сейчас Антон понял, какой это тяжкий труд — разбирать заявления о проступках.
В хмуром настроении он пришел к Андрею Матвеевичу.
— Давайте вместе вызовем.
Андрей Матвеевич прочитал заявление.
— Не могу. Вам адресовано, сами и действуйте, а когда будете обсуждать, пригласите, приду…
Как назло, в этот день Тамара привела свой класс на экскурсию в училище. Анатолий видел, как девушки пошли в спортивный зал, а оттуда, конечно, Вадим проводит их в старый корпус. Ну что ж, пускай посмотрят, как Анатолий в комбинезоне управляет «пистолетом» — прибором, который разбрасывает по стене раствор.
Он очень был удивлен, увидев на лесах Иванах Лосева.
— Брысь!..
— Мне Антон велел, — упрямился Иван, с удовольствием направляя струю раствора на стену.
Анатолий кинулся было к лесам, а у лесенки как из-под земли вырос Антон.
— Не тронь!
— Обещал же мне «пистолет», — умоляюще просил Анатолий.
— Мало ли что было.
— Из бригады гонишь?
— Временно, — пробурчал Антон. (Ох, тяжко вести разъяснительную работу!) — Принесешь от Марии Ивановны записку, свою очередь на «пистолет» уступлю.
— Причем тут записка? Мария Ивановна поручила тебе поговорить со мной, только указать на ошибку.
— Вот мы и поговорили.
В дверях показался Вадим, за ним Тамара и ее подруги. Анатолий выбрался во двор через боковую дверь. Пришлось-таки идти к Марии Ивановне!
В мастерских старого корпуса заканчивался монтаж оборудования. В правом крыле слесари-монтажники установили два уникальных станка. Ученые, конструкторы, рабочие вложили в металл свои самые смелые замыслы. Из обтекаемого стального кожуха справа выходила подвижная ровная площадка. Сбоку станины небольшой щиток, на нем три металлические пластинки с девятью кнопками, а над ними лампочки — зеленая, синяя, голубая. Нужно рабочему произвести токарные работы, нажимает первую кнопку — на щитке загорается зеленая лампочка, из колодцев бесшумно по направляющим поднимаются передняя и задняя бабки и каретка с резцедержателем. Требуется сделать строгальные операции — включается синяя лампочка. Из колодцев выдвигаются механизмы строгального станка. Включение голубого света дает сигнал к автоматическому монтированию на площадке шлифовального устройства.
На эти два станка в Совет Министров поступило девяносто восемь заявок от заводов. Министр наложил резолюцию: «Выдать уникальные станки сто двенадцатому ремесленному училищу». И никто в министерстве не заспорил. Нельзя же учить молодежь мастерству на станках, отживающих свой век!
Главный зал, где еще недавно дыбились глыбы и гуляли сквозняки, теперь было не узнать. В первых рядах стояли станки токарные, за ними — фрезерные и строгальные. Ряды разделяли двухметровые проходы, застланные резиновыми дорожками. Щедрость Максима Ильича превзошла все ожидания. В крыльях, где стояли уникальные станки, он не пожалел даже ковровых дорожек. В оранжерее на Потемкинской улице купил четыре пальмы.
В день открытия новой мастерской гвардейцы-летчики прислали полковой оркестр. Ремесленники построились на дворе у старого корпуса. Впереди — токарные группы. Сзади них и по краям — фрезеровщики, строгальщики, слесари, модельщики и ученики-строители. Все в новых комбинезонах.
Широкая голубая лента закрывала проход в старый корпус. Двери и окна были распахнуты, внутри виднелись ряды новеньких станков. Трудовым парадом командовал Андрей Матвеевич, — и в штатской форме он сохранил военную выправку.
— Парад, смирно!
Эхо повторило команду. Замерли ряды ремесленников, не шелохнутся. Из главного здания Оленька и два ассистента вынесли знамя училища и встали впереди колонны.
Смолкли торжественные звуки Государственного гимна. Николай Федорович прошел ко входу в старый корпус, коснулся рукой голубой ленты.
— Дорогие ребята! Сегодня суббота. На календаре будничный день, а в жизни нашего училища это день высокого торжества. Вступает в строй наш старый корпус. Мне думается, нужно изменить название. Мало в нем осталось старого, все новое, даже стены и те обновлены. Станки первоклассные. И всем этим своим счастьем мы обязаны партии большевиков.
Троекратное русское «ура» волнами, перекатами доходило через парк к невским берегам. Оленька подняла знамя, красное полотнище заполыхало над строем. Николай Федорович подал ножницы Вадиму: восстановление старого корпуса — комсомольская инициатива.
— К торжественному маршу…
Вадим перерезал голубую ленточку. Первыми вошли в корпус токари, за ними фрезеровщики, строгальщики и встали к станкам. Гости, модельщики, слесари разместились в главном проходе и у входа. Евгений Владимирович, как старший по возрасту подал команду:
— Начинай!
Одновременно зашумели сто двадцать пять моторов, гулко осыпалась стружка. Глядя на серьезные лица своих питомцев, Николай Федорович счастливо думал: «Здесь, на крохотном участке родной земли, ребята — завтрашние квалифицированные рабочие, видят, как могуча их Родина. Где, в какой еще стране в такой короткий срок развалины могли превратиться в действующий механический корпус!
41
До летних каникул осталось меньше недели. Сданы экзамены. Оленька получила на всю группу новые тетради, сразу их не раздала, а вечером аккуратно надписала на обложках: «Тридцать четвертая токарная группа второго года обучения».
Окончание учебы совпало со спортивными соревнованиями. Легкоатлеты и волейболисты училища вышли в финал. В приподнятом настроении Николай Федорович покинул стадион «Динамо». В руке он нес фуражку, набегавший с залива свежий ветерок лениво лохматил густые седеющие волосы. Несколько минут назад Оленька и Григорий опустили флаг соревнования. Два чемпиона из одного училища — небывалый случай.
На стадионе, кроме тренера, попечителем команды, как всегда, был Максим Ильич. С его лица не сходила улыбка. Можно было подумать, что это он, а не Григорий в финальном забеге на грудь опередил своего ближайшего соперника.
Когда ребята переоделись, Максим Ильич отпустил их в буфет выпить хлебного квасу, а сам сел на кромку запасного футбольного поля, напоминая незадачливого торговца на сельском базаре. Перед ним лежали трусики, майки, среди одежды возвышался хрустальный кубок, а возле него четыре металлические вазы и
