– По-моему, это была Эн-стрит.
– Вы так думаете или знаете?
– Это была Эн-стрит.
– Адрес?
– Там не было номера.
– Какой квартал?
– Я не помню.
– Это было в восточной части Висконсин-авеню или западной, Сара?
– Вы знаете Джорджтаун?
– На востоке или на западе?
– На западе. Безусловно, на западе.
– Какой квартал, Сара?
– По-моему, между Тридцать третьей и Тридцать четвертой улицами.
– По-вашему?
– Между Тридцать третьей и Тридцать четвертой.
– На какой стороне улицы?
– Что вы имеете в виду?
– На какой стороне улицы, Сара? На северной или южной?
– На южной. Безусловно, на южной.
В два сорок пять ночи Навот заметил «ауди», мчавшуюся по дороге со скоростью, недопустимой в суровых условиях. Когда машина промчалась мимо него в вихре снега и дорожной грязи, он успел заметить в ней четырех напряженных мужчин. Он достал телефон и набрал номер.
– Вы только что проехали мимо меня, – спокойно произнес он и, взглянув в зеркальце, увидел, как «ауди» чуть не занесло на повороте. «Полегче, Габриэль, – подумал он. – Полегче».
– Кто первым расспрашивал вас? Человек из ЦРУ или еврей?
– Американец.
– Какого рода вопросы они вам задавали?
– Мы говорили в общих чертах о борьбе с терроризмом.
– Например?
– Он спросил меня, как, я считаю, надо поступать с террористами. Следует ли привозить их в Америку и там судить или люди в черном должны убивать их на месте?
– Люди в черном?
– Так он их называл.
– Имея в виду спецназовцев? Убийц из ЦРУ? «Морских тюленей» – СИЛЗ?
– Наверное.
– И что вы ему сказали?
– Вы действительно хотите знать?
– Иначе я не спрашивал бы.
И она поведала ему, выдавая информацию в час по чайной ложке.
Они стояли в кружке на берегу реки, пока Навот рассказывал Габриэлю все, что знал.
– Есть там еще охрана или только эти двое у главных ворот?
– Не знаю.
– Сколько их в доме?
– Не знаю.
– Вы видели, куда они ее повели?
– Нет.
– Проезжали ли другие машины по этой дороге?
– Это очень тихая дорога.
– Информации недостаточно, Узи.
– Я старался как мог.
– Я знаю.
– Насколько я понимаю, в вашем распоряжении лишь две возможности, Габриэль. Первая: провести еще одну операцию расследования. На это потребуется время. И это сопряжено с риском. Если они нас увидят, Сару убьют.
– А вторая?
– Идти напролом. Я голосую за второй вариант. Одному Богу известно, что испытывает там Сара.
Габриэль смотрел вниз, на снег, и с минуту раздумывал.
– Идем напролом, – сказал он. – Вы, Михаил, Иаков и я.
– Вызволение заложников не мое дело, Габриэль. Я агент-курьер.
– Это, безусловно, и не то, чем занимается Эли, а мне нужны по крайней мере четверо. Моше и Эли останутся при машинах. По моему сигналу они подъедут и заберут нас.
– А когда появился еврей?
– Точно не помню.
– А приблизительно?
– Не помню. Наверно, где-то около семи.
– И он назвался Беном?
– Не сразу.
– Он сначала представился под другим именем?
– Нет. Сначала он вообще никакого имени не называл.
– Опишите мне его, пожалуйста.
– Он скорее маленький.
– Тощий или толстый?
– Тощий.
– Очень тощий?
– Но крепкий.
– Волосы?
– Да.
– Цвет?
– Черные.
– Длинные или короткие?
– Короткие.
– В них была где-либо седина?
– Нет.
Мухаммад неторопливо положил ручку на блокнот.
– Вы лжете мне, Сара. Если вы мне снова солжете, наш разговор будет окончен и мы применим другие средства. Вы меня поняли?
Она кивнула.
– Отвечайте, Сара.
– Да, я поняла вас.
– Отлично.
– А теперь опишите мне в точности того еврея, который назвался Беном.
Глава 35
Кантон Ури, Швейцария
– Вернемся к описанию его волос. Вы говорите, Сара, что волосы у него короткие? Как у меня?
– Немного длиннее.
– И черные?
– Да.
– Но местами в них есть седина, верно? Точнее – на висках.
– Да, виски у него седые.
– Ну а теперь глаза. Они у него зеленые, верно? Необычно зеленые.
– Глаза ярко-зеленые.
– Он обладает особым даром, этот человек?
– Не одним, а многими.
– Он умеет реставрировать картины?
– Да.
– И вы абсолютно уверены, что никогда не слышали его имени?
– Я ведь сказала вам. Он назвался Беном.
– Да, я знаю, но он никогда не назывался другим именем?
– Нет, никогда.
– Вы уверены, Сара?
– Безусловно. Он назывался Беном.
– Это не его имя, Сара. Его зовут Габриэль Аллон. И он убийца палестинцев. Теперь расскажите мне, пожалуйста, что было после того, как он приехал в тот дом в Джорджтауне.
У начала дороги, ведущей к шале, был знак. На нем была надпись: «ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ». Ворота находились в трехстах ярдах, среди деревьев. Габриэль и Навот передвигались по одной стороне дороги, Михаил и Иаков – по другой. У края дороги, ответвлявшейся от ущелья, был глубокий снег, но среди деревьев его было меньше. Сквозь стекла очков ночного видения он сверкал призрачно-зеленым светом, а стволы сосен и елей стояли темные и четко обрисованные. Габриэль осторожно продвигался вперед, тщательно избегая ступать на опавшие ветки, которые могут затрещать под весом его тела. В лесу стояла мертвая тишина. Он слышал биение своего сердца и звук шагов Навота, шедшего позади. Обеими руками он держал «беретту». Перчаток на его руках не было.
Через пятнадцать минут после того, как они вошли в лес, он впервые увидел дом. В окнах первого этажа горел свет, а на втором светилось лишь одно окно. Охрана грелась в одном из джипов. Там работал мотор, а фары были потушены. Ворота стояли нараспашку.
– У тебя есть прицел, Михаил?
– Да.
– С твоей позиции кого лучше всего снять?
– Водителя.
– До него почти пятьдесят ярдов. Сможешь убрать его вчистую?
– Смогу.
– Стреляй в голову. Надо все проделать тихо.
– Он на прицеле.
– Держи так и жди моего сигнала. Огонь по моей команде. И да поможет нам Бог, если промахнемся.
– Значит, Аллон попросил вас помочь ему?
– Да.
– И вы согласились?
– Да.
– Сразу?
– Да.
– Без промедления?
– Без.
– Почему?
– Потому что вы исчадие ада. И я ненавижу вас.
– Держите язык за зубами.
– Вы же хотели знать правду.
– Что было потом?
– Я ушла из Коллекции Филлипса и переехала в Лондон.
Габриэль тщательно прицелился в мужчину, сидевшего на пассажирском сиденье.
– Готов, Михаил?
– Готов.
– Два выстрела по моему сигналу через пять, четыре, три, две…
Габриэль дважды нажал на спусковой крючок. На ветровом стекле джипа почти одновременно появились четыре дырки. Габриэль побежал по дороге, где лежал глубокий, по колено, снег, Навот двинулся за ним следом, осторожно, держа «беретту» в вытянутых руках. Водитель был убит, а мужчина, в которого стрелял Габриэль, всего лишь ранен в щеку и в шею.
Габриэль дважды выстрелил в него сквозь окошко с пассажирской стороны и с минуту постоял неподвижно, обозревая окрестности и проверяя, не замечено ли их присутствие. Охранника, вышедшего из-за деревьев с левой стороны дома, заметил Навот, и Михаил уложил его одним выстрелом в голову, оросившим кровью и мозговой тканью снег вокруг. Габриэль повернулся и пошел через поляну к шале, – остальные трое шли за ним.
– Расскажите мне про этого человека – Джулиана Ишервуда.
– Джулиан – премилый мягкий человек.
– Еврей?
– Вопрос об этом никогда не возникал.
– Джулиан Ишервуд – давний агент израильской разведки?
– Мне это неизвестно.
– Итак, уйдя из Коллекции Филлипса, вы тотчас стали работать помощником директора у Джулиана Ишервуда?
– Совершенно верно.
– Но вы же были полнейшим дилетантом. Когда вы учились?
– По ночам.
– Где?
– В деревенском доме к югу от Лондона.
– Где находился этот дом?
– В Суррее, по-моему. Я никогда не могла запомнить название селения.
– Это был постоянный израильский конспиративный дом?
– Они арендовали его. Очень ненадолго.
– Там были и другие люди, кроме Аллона?
– Да.
– Они использовали других людей, чтобы те помогли натаскивать вас?
– Да.
– Назовите мне некоторые имена.
– Люди, приезжавшие из Тель-Авива, никогда не сообщали мне своих имен.
– А как насчет других членов лондонской команды Аллона?
