– Что насчет их?
– Дайте мне их имена.
– Пожалуйста, не заставляйте меня это делать.
– Их имена, Сара.
– Пожалуйста, не надо.
Он ударил ее так, что она съехала со стула. С минуту она висела, зацепившись наручниками, врезавшимися ей в запястья, а он кричал, требуя от нее имен.
– Скажите мне их имена, Сара. Имена всех.
– Там был мужчина по имени Иаков.
– Кто еще?
– Иосси.
– Назовите еще имя, Сара.
– Эли.
– Еще?
– Дина.
– Еще?
– Римона.
– И именно эти люди поехали следом за вами в Сен-Бар?
– Да.
– Кто был тот мужчина, который первым подошел к вам на салинском пляже?
– Иаков.
– Кто была та женщина, что оставила вам записку в туалете ресторана на Салине?
– Римона.
– Кто была та прихрамывающая девица, что появилась у ресторана «Ле Тету», перед тем как вы пошли в туалет?
– Дина.
– Все эти люди – евреи?
– Это вас удивляет?
– А как насчет вас, Сара? Вы тоже еврейка?
– Нет, я не еврейка.
– Тогда почему вы помогаете им?
– Потому что я ненавижу вас.
– М-да, и смотрите, куда это вас завело.
Им попался еще один охранник, прежде чем они добрались до шале. Он появился справа, выйдя из-за угла дома, и по глупости шагнул на открытое место, не выхватив оружия. Габриэль и Михаил выстрелили одновременно. Выстрелы не были слышны из-за глушителей, но охранник издал пронзительный крик. Два лица – словно фигуры в тире – вдруг появились в освещенных окнах дома: одно на первом этаже прямо перед Габриэлем, второе – на верхнем, у острия крыши. Габриэль прикончил мужчину в окне первого этажа, а Михаил – второго.
Теперь они уже утратили всякую возможность сюрприза. Габриэль и Михаил перезарядили оружие, пока бежали последние тридцать ярдов до передней двери. Иаков, имевший большой опыт вторжения в убежища террористов на Западном Берегу и в Газе, шел во главе. Он не стал возиться с замком. Вместо этого выпустил несколько зарядов в центр двери, чтобы прикончить того, кто стоял по ту сторону, затем прострелил замок и окружающее дерево двери. Навот, самый крупный из четверых, нажал своим телом на дверь, и она рухнула внутрь, словно костяшка домино.
Остальные трое быстро вошли в маленькую переднюю. Габриэль перекрывал пространство слева, Иаков – центр, а Михаил – справа. Габриэль, остававшийся в очках ночного видения, увидел, что мужчина, в которого он стрелял сквозь окно, лежит на полу в луже крови. Иаков и Михаил одновременно выстрелили, и Габриэль услышал крики еще двух умирающих. Троица двинулась внутрь шале, обнаружила лестницу, ведущую в подвал, и пошла вниз. «Начнем оттуда, – сказал им раньше Габриэль. – Мучители всегда любят делать свое дело под землей».
Она описывала ему день продажи, когда с верхнего этажа послышался шум. Он заставил ее замолчать, ударив по лицу, затем поднялся и с пистолетом в руке быстро подошел к двери. Через несколько секунд она услышала крики и вопли и тяжелые шаги по лестнице. Мухаммад повернулся и нацелил револьвер ей в лицо. Сара, по-прежнему прикованная наручниками к столу, свесила голову между рук, а он в это время дважды нажал на спусковой крючок. В крошечной комнате выстрелы прозвучали как артиллерийский залп. Пули разрезали воздух над ее головой и влетели в стену.
Он рявкнул на нее в ярости от того, что она выбрала жизнь вместо смерти, и шагнул к ней ближе, чтобы снова выстрелить. Тут дверь разлетелась, словно от взрыва бомбы. Обломки ударили Мухаммада в спину, и он упал на пол. Револьвер он по-прежнему держал в руке. Он встал на колено и снова прицелился в Сару, но тут в комнату ворвались двое в масках и в очках ночного видения. Они выстрелили в Мухаммада. И стреляли до тех пор, пока у них не кончились патроны.
Они сняли с Сары наручники и кандалы и увели ее, проведя мимо мертвых тел. На улице она, как ребенок, залезла на руки к Габриэлю. Он пронес ее через заснеженную поляну и вниз по дорожке на большую дорогу, где Лавон и Моше ждали с машинами. Тишину леса нарушил плач Сары.
– Мне пришлось кое-что выложить им.
– Я знаю.
– Они били меня. Говорили, что убьют.
– Я знаю, Сара. Я ведь видел комнату.
– Они знают про вас, Габриэль. Я пыталась…
– Все в порядке, Сара. Это наша вина. Мы бросили вас.
– Простите меня, Габриэль. Мне так жаль.
– Пожалуйста, Сара. Не надо.
– Я снова его видела.
– Кого?
– Бин-Шафика.
– Где?
– В Цюрихе. Он еще не вышел из игры, Габриэль.
– Что же он сказал?
– Он намерен снова ударить по Ватикану.
Глава 36
Цуг, Швейцария
Двое из наблюдателей Навота сумели перебраться на юг через итальянскую границу до того, как непогода заблокировала горные проходы. Двое других отправились на восток – в Австрию. А Навот вместе с Моше отправились в Париж, чтобы накрыть сетью все вокруг Ханны Вайнберг.
Габриэль повез Сару на взлетно-посадочную полосу для частных самолетов под Цугом. Они ехали в машине как влюбленные: Габриэль вел машину, обхватив рукой плечи Сары, а Сара сидела, прижав к его шее мокрое от слез лицо. В 04.30 самолет взмыл в облака и исчез. Картера и Габриэля на нем не было.
– Итак, Габриэль, я слушаю.
– Сара видела бин-Шафика в Цюрихе. Он сказал ей, что намерен снова ударить по Ватикану.
Картер тихонько ругнулся.
– Ваш президент сегодня в Риме, так?
– Да, действительно.
– В какое время он должен быть в Ватикане?
– Ровно в полдень.
Габриэль взглянул на часы.
– Челнок между Цюрихом и Римом курсирует каждый час. Если поспешить, мы можем попасть на семичасовой самолет.
– Поехали, – сказал Картер.
Габриэль включил мотор, и они помчались в Цюрих. Картер позвонил в штаб-квартиру ЦРУ и попросил соединить его с начальником Секретной службы США.
Первые полчаса поездки Картер провел на телефоне. Когда в северном конце озера сквозь туман показались огни Цюриха, он положил трубку и посмотрел на Габриэля:
– Самолет с Сарой приземлится на аэробазе Рамштайн меньше чем через час. Там ее отвезут в американский военный госпиталь для полного осмотра.
– А что сказал ваш врач?
– Ссадины и ушибы на лице. Небольшое сотрясение мозга. Поврежден левый глаз. Сильные кровоподтеки на животе. Два треснувших ребра. Два сломанных пальца. Не могу понять, зачем они это сделали.
– Они тащили ее вниз по лестнице в погреб.
– Да, и еще высокая температура. Я полагаю, это следствие поездки в багажнике. В общем и целом могло быть и много хуже.
– Проверьте, чтобы при ней всегда кто-то был, – сказал Габриэль. – Меньше всего нам сейчас нужно, чтобы Сара ненароком выложила наши секреты врачам в Рамштайне.
– Не бойтесь, Габриэль. Она в хороших руках.
– Она сказала, что кое-что выложила.
– Конечно, выложила. Черт побери, да я и сам бы выложил.
– Вы бы видели эту комнату.
– Откровенно говоря, я рад, что не видел. Подобные вещи не для меня.
– Я порой тоскую по добрым былым дням «холодной войны», когда не имел дела с пытками и кровью. – Картер посмотрел на Габриэля. – А вам, наверно, всегда приходилось иметь с этим дело, да?
Габриэль пропустил это мимо ушей.
– Она выложила им все, чтобы выиграть время. Вопрос в том, сумел ли Мухаммад до нашего приезда сообщить что-либо из сказанного ею своему начальству.
– Вы забрали его блокнот?
Габриэль постучал по нагрудному карману своей кожаной куртки.
– Мы допросим Сару, как только она поправится.
– Она может и не вспомнить всего, что говорила им. Они ведь накачивали ее наркотиками.
Какое-то время они ехали молча. Несмотря на ранний час, по дороге уже ехали люди на работу. «Трудолюбивые швейцарские стяжатели, – подумал Габриэль. – Интересно, многие ли из них работают на компании, как-либо связанные с эр-риядским „ААБ-холдингом“ в Женеве и в промежуточных пунктах?»
– Вы думаете, меня пустят на этот самолет, Адриан?
– Густав заверил меня, что у нас не будет проблем с отъездом.
– У вас, возможно, не будет, а у меня ведь весьма красочная история в Цюрихе.
– У вас всюду красочные истории. Не волнуйтесь, Габриэль. Вас пустят в самолет.
– Вы уверены, что ваш друг Густав ничего не разболтает?
– О чем не разболтает? – Картер выжал усталую улыбку. – Наша зачищающая команда, как мы выражаемся, движется в Ури. Густав будет держать дом под замком, пока они не приедут. А потом… – Он передернул плечами. – Все будет так, словно ничего и не произошло.
– А как вы намерены поступить с трупами?
– В Восточной Европе у нас есть более чем секретные карантинные лагеря. Там трупы будут должным образом похоронены, а это больше, чем они заслуживают. И возможно, когда-нибудь, когда эта бесконечная война все-таки придет к концу, мы сможем сообщить кому-то из их родственников, где они могут получить прах. – Картер пригладил усы. – У вас ведь есть такое место, верно?
