никак не могла уснуть, ходя из угла в угол. Щеки у нее горели, мысли крутились в голове: теперь, решившись действовать, она не могла ни за что взяться и поэтому репетировала слова, которые скажет мистеру Холландеру. Как ей вести себя? Гневно? Самоуверенно, как мужчина? Или лучше говорить спокойнее, убеждать его мягче? Она знала, что последний вариант, вероятнее всего, подходит лучше, хотя ей ужасно хотелось выплеснуть на него свою ярость из-за того, что он пренебрег их соглашением. Он больше не посмеет отмахиваться от нее и игнорировать. То, что она женщина, не дает ему права изменять своему слову и отказываться от долгов.
Стук дождя по оконным стеклам затих, осталась лишь морось, почти незаметная в опустившейся темноте ночи, и Мэри надеялась, что и она постепенно остановится, тогда экипаж отправится вовремя; путешествие предстояло долгое и без дополнительных задержек.
О графствах к югу от Лондона Мэри имела слабое представление, но Фрэнсис заверила ее, что там в основном равнины и весьма приятные глазу виды.
– Хотелось бы и мне поехать с тобой, но я привязана к больнице. – Фрэнсис была явно обеспокоена.
– Мы и один билет с трудом можем себе позволить, – откликнулась Мэри. – Кроме того, дать ему отпор я прекрасно смогу и сама. – Она столько подпитывала горевший в ней гнев, что теперь это пламя едва ли удастся потушить.
Перед отъездом Фрэнсис вложила ей в руки сверток:
– Немного еды с собой. Бог в помощь, пусть Он защищает и направляет тебя.
Вспыхнувшее в груди сомнение, пусть и слабое, оказалось непросто подавить: а что, если с мистером Холландером произошло что-то непредвиденное? Он мог заболеть… и этой тишине может найтись простое объяснение. Может, именно сейчас он уже вновь ехал в Лондон – как будет ужасно разминуться с ним!
Нет, напомнила себе Мэри, это как раз самый маловероятный исход, она не могла просто сидеть и ждать, пока решится ее судьба. Терпение ее кончилось. Она больше ни секунды не выдержит в неведении.
До этого дня Мэри лишь раз отправлялась в настолько длинную поездку, когда переезжала из родного дома в Йорке к сестре в Спиталфилдс, и когда она наконец добралась до Оксли, ей вспомнилось схожее чувство потерянности в пространстве. Постоялый двор оказался большим зданием из известняка медового оттенка, и Мэри неожиданно осознала, как далеко она оказалась от дома и знакомых мест. Но стоило ей задуматься об этом, как экипаж остановился, и вот она уже оказалась у дверей со своим багажом, а от ее спутников осталось только облачко пыли вдали по дороге в Бат.
День клонился к вечеру, опускались сумерки. Мэри понимала, что прическа у нее растрепалась, дорожное платье помялось, и в подобном невыгодном положении разговаривать с мужчиной, причинившим им с сестрой столько мучительных страданий, она не могла, поэтому приняла решение отправиться к нему рано утром, чтобы застать еще дома.
Не обращая внимания на открывающийся из комнаты приятный вид на холмы, Мэри с облегчением легла на кровать, радуясь, что путешествие закончилось, так как от постоянной тряски все кости будто выпали из суставов.
Позже, поужинав у себя в комнате принесенным ей холодным мясом с хлебом, Мэри достала тщательно обернутый в холст шелк и бережно развернула, стараясь не запачкать. Разложив отрез на кровати, она в который раз подивилась его сияющей красоте. Один вид придавал ей храбрости.
Зазвонил церковный колокол, и Мэри рассудила, что до темноты у нее есть еще полчаса. Убедив себя, что в городе достаточно безопасно для короткой прогулки по главной улице, она, торопливо свернув и закрыв свой драгоценный груз, поспешила на поиски лавки торговца шелком.
Накинув плащ и капюшон, она быстрым шагом прошла мимо еще нескольких гостиниц, мастерских сапожника, шорника и модистки, миновала две мясные лавки, бакалейщика, свечных дел мастера и торговца выпивкой; все названия были крупными буквами написаны на дверях или вывесках над окнами. Городок процветал, что и неудивительно: здесь останавливались все дамы и господа из высшего общества, направляющиеся в Бат на воды и приемы в новых бальных залах.
Мэри почти дошла до конца и уже начала беспокоиться, что пропустила нужный ей дом, как он возник прямо перед ней, с яркими отрезами шелка и ножницами на вывеске. При мысли, что она скоро встретится с Патриком Холландером, сердце у нее забилось чаще.
Сделав вид, что разглядывает товар, она всмотрелась в помещение и слегка отпрянула, заметив в темной комнате человека. Однако это был не тот, кого она искала. Этот мужчина был более худым и ходил, ссутулившись, а опущенные плечи напоминали крылья летучей мыши. Он поднял голову, почувствовав взгляд, и Мэри, сделав вид, что торопится по делам, быстро пошла вперед.
Когда сердце перестало так судорожно колотиться, она, приподняв юбки, чтобы не испачкаться, перешла дорогу и вернулась уже по другой стороне, украдкой бросив последний взгляд на дом торговца шелком.
Теперь, когда она увидела это место, горевшая в ней ярость лишь усилилась. Патрик Холландер просто игнорировал ее. Он не выполнил данные ей обещания. Скорее бы наступило утро.
Глава 36
Сейчас
Они вошли в паб через боковую дверь, и Тея с удивлением увидела, что и после официального времени закрытия зал оставался почти полон и расходиться никто не спешил. При их появлении к ним обратилось несколько взглядов, но, узнав Гарета, все вернулись к своей беседе и пиву. Кто-то поднял бокалы в знак приветствия.
В тепле и без дождя Тея сразу почувствовала себя лучше. Пока она вешала на крючок над ковром у двери куртку, которую теперь можно было выжимать, Гарет принес виски и полотенце, которое передал ей. Она благодарно кивнула ему, снимая и протирая запотевшие очки, а затем вытирая лицо и волосы.
Они нашли отгороженный столик в уголке у камина, от которого шло долгожданное тепло, и устроились напротив друг друга на деревянных скамьях.
– Как думаешь, с ним все будет хорошо? – спросила Тея. – Мне так стыдно. Если бы он не гнался за мной… Господи, я же могла убить его. – Так практически и получилось; теперь директор точно уволит ее, не пройдет и недели.
– Тея, – серьезно произнес Гарет, – с ним это не первый раз.
– Что не первый раз?
– Когда Баттлу стало немного нехорошо.
– Это не «немного нехорошо», – изумленно возразила Тея. – Больше было похоже на сердечный приступ.
– Он пожилой человек, – напомнил ей Гарет, говоря так тихо, что ей пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать его за шумом других посетителей. – Правда такова, что вот уже
