— Верно, — согласился Упырь. — Давай, Малыш, возвращайся. Если эта тварь появится, пристрели ее.
— Принято, — кивнул Малыш, разворачиваясь назад, но через пару шагов, остановившись, крикнул вслед убегающему товарищу: — Кого пристрелить?
— Крысу! — ответил тот и скрылся вслед за имперским спецназовцем за дверями пожарного выхода.
Майкл неторопливо вернулся к створам лифта, собираясь услышать шорох ползущего животного. Но вместо этого услышал шелест идущего лифта.
— Это что за... — Он нажал клавишу вызова лифта, и вспыхнувший огонек подтвердил принятие автоматикой вызова. — Чудеса.
Из-за плотно закрытых створов невозможно было не только понять, в какую сторону движется лифт, да и наверняка определить, какой именно из двух находящихся на этой стороне лифтов работает. Поэтому Малыш отошел к противоположной стене и, опустившись на одно колено, приготовился открыть огонь. Оба лифтовых проема отсюда хорошо просматривались, поэтому Позиция, несмотря на всю незащищенность, позволяла надеяться на победу в возможной дуэли. О крысе, носящей в своем животе съеденный с куском мяса чип, Майкл, конечно, всерьез не думал. Он склонен был предполагать, что по коридорам медицинского сектора носится один из умалишенных инфицированных. Это отлично объясняло и хаотичность его перемещений, и то, что он неимоверным образом умудрялся перебираться с одного этажа на другой. Способности потерявшего рассудок человека бывают поистине безграничны. Но вот то, что начал работать лифт, Никсону совсем не нравилось. Малыш прислушался, понимая, что звук лифта совсем исчез. Из этого можно было заключить, что пехотинец спустился вниз.
Скосив глаза, Майкл с изумлением заметил, что клавиша вызова больше не горит. Поднявшись с колена, он подошел к створам и несколько раз нажал вызов. Однако лифты вновь были безжизненны, как и при проникновении их группы в госпитальный сектор.
— Упырь, вы где? — активировав переговорное устройство, спросил Малыш.
— Мы его видим, — ответил Упырь на фоне звука быстрых шагов. — Мы на первом. Теперь не уйдет. Давай спу...
Непонятный визгливый звук оборвал Упыря на полуслове. А судя по шуму помех в наушнике переговорного, вышла из строя сама аппаратура.
— Вот дьявол! — чертыхнулся Малыш, торопясь по длинному коридору в сторону пожарного выхода. — Теперь еще и переговорное накрылось. Что за хрень!
Последнее восклицание было вызвано мелодичным звуком прибывшего на этаж лифта, прозвучавшим, едва Майкл успел сделать первые десять шагов.
Тихий звук развернул Малыша, словно ударная волна, заставив опять вскинуть бэску к плечу. Опасаясь, что двери закроются, Никсон торопливо вернулся к раскрывшимся створам, ожидая увидеть в кабине все, что угодно: от полоумного пехотинца до какого-нибудь злобного и коварного монстра с другой планеты. Но зеркальная кабина оказалась совершенно пустой. Словно приглашая прокатиться, лифт стоял, сверкая зеркалами, и не спешил закрывать створы.
— Упырь, ответь! — попробовал связаться еще раз Никсон, но переговорное отвечало лишь треском помех.
Малыш, опасаясь, что совершает грубую ошибку, доверяясь в боевой обстановке лифту при наличии надежной пожарной лестницы, шагнул внутрь. Спуск с третьего этажа на первый занял три секунды. Никсон вжался в угол лифта, держа наготове бэску. Но в холле его никто не ждал — ни засада, ни Упырь с Томпсоном. Малыш прислушался, надеясь уловить топот поднимающегося наверх товарища, с которым он мог бы разминуться, воспользовавшись странно работающим лифтом.
Медицинский сектор хранил гробовую тишину. Майклу стало не по себе, и, к своему стыду, он вдруг поймал себя на мысли, что в голову лезет всякая аномальная чертовщина. Похоже, ему действительно стоило обратиться к психологу — такой удар в голову бесследно не проходит. Малыш тряхнул головой, отгоняя постыдный для современного человека и солдата страх перед чертовщиной, и вышел на улицу.
Его не ждали в холе у лифта, потому что его ждали на улице у самого подъезда госпитального сектора. Боковым зрением Малыш заметил несколько замерших фигур и даже успел, дернув стволом, нажать курок, когда в него самого выстрелили из ручного сонара. Пронзительный визг хлестанул по ушам, а тело среагировало на шоковую амплитуду ультразвука, как на удар сильного разряда тока. И померк свет...
* * *
Все тело болело, но Майкл даже обрадовался этим ощущениям: раз тело болит, а он сам, страдая, пытается понять, что с ним произошло, значит, с его рассудком еще все нормально, и он не стал бездумным инфицированным куском мяса, как Лом. Не открывая глаз и не выдавая своего пробуждения иными движениями, Малыш, подавив болевые ощущения, прислушался к окружающему миру. В помещении, где он находился, явно был еще кто-то. Это Никсон ощущал буквально шкурой. А то, что он валяется, уткнувшись мордой в пол именно в помещении, подтверждало идеально ровное половое покрытие и отсутствие звуков окружающего мира.
— Хватит прикидываться, мы уже знаем, что ты очухался. — Майкл мог поклясться, что в голосе Упыря звучала усмешка. — Что ни делается, все к лучшему. Сами вляпались, зато Гунна нашли.
Никсон открыл глаза, поворачивая голову на голос, надеясь увидеть вместе с Упырем найденного Гуна. Но вместо этого он обнаружил сидящих неподалеку от него Упыря и незнакомого Майклу рослого белобрысого парня. Малыш сразу понял, что полутемная комната, в которой они находятся, — одно из помещений их базы. Вернее, кубрик одного из подразделений.
— Да, брат, на нашей же базе нас держат, — поддакнул, заметив взгляд товарища, Упырь. — Знакомься — это Алекс Николас. Он состоял в группе сержанта Минаева.
И Малыш, и сидящий у стены Упырь, и лежащий без сознания неподалеку Томпсон все еще были облачены в черные боевые комбинезоны, однако ни оружия, ни другой экипировки при них не осталось. Никсон тяжело поднялся, чувствуя, как дрожат и подгибаются непослушные ноги. Как-то еще в Вандере его зацепило краем направленного импульса сонара. Полицейские то ли разгоняли какую-то массовую драку, то ли решили, наоборот, задержать побольше нарушителей общественного порядка. Вот и начали палить из стандартных полицейских сонаров. Майкл сумел тогда благополучно унести ноги, но именно унести. Он до самого вечера приволакивал одну ногу, словно она отчаянно занемела. Да и рука с той же стороны слушалась довольно плохо. Недаром сонары с такой любовью применялись полицией в ситуациях, в которых раньше пускали в ход слезоточивый газ и водометы. А регулятор мощности позволял по желанию стрелка обратить жертву в паническое бегство, а мог и надежно оглушить.
— Ты смотри, — удивился Упырь, недоверчиво осматривая Майкла. — Он уже и на ноги поднялся. Вот же живучий чертяка. Я говорить-то едва начал. А уж двигаться...
На этот раз в голосе Упыря сквозило почти восхищение, смешанное с изрядной порцией белой зависти. Приглядевшись, Майкл понял причину таких эмоций. Упырь сидел плечом к плечу с белобрысым вовсе не потому, что замерз или приватно общался. Николас просто поддерживал товарища, не позволяя упасть. А сам Упырь сидел, совершенно безвольно привалившись к стене. По всему выходило, что послевкусие от удара сонаром для него еще продолжалось в полной мере.
— Ты сказал, что мы Гунна нашли, — напомнил Малыш, озираясь по сторонам и замечая сидящих в разных местах людей. — Я что-то не вижу.
— Алекс его только вчера видел, — пояснил Упырь. — Видно, его недолечили в госпитале, надеясь на эвакуацию. А теперь регенераторы и другое оборудование не работает. Поэтому те раненые, которых можно без особых хлопот подлечить и использовать, лежат у них все вместе в одном из кубриков.
— Кто они? — спросил Малыш, пытаясь разработать плохо слушающиеся мускулы и ощущая, как мало-помалу силы возвращаются в его тело. — Я даже не успел никого увидеть.
— Взяли нас, как последних лохов, — посетовал Упырь, пытаясь приподняться повыше. Руки подломились, и он оставил свои попытки. — Тот пехотинец не зря бегал. На живца нас взяли. Мы с Ником его увидели на первом этаже. А он быстренько в холл выскочил, а потом и на улицу. И показалось мне, что я его раньше на базе видел. Вот я за ним и побежал наружу, а Ник за мной, не отставая...
— Быстро сработали, — похвалил захватчиков Малыш. — Слишком быстро.
— А что им тянуть-то? Они на базе дислоцируются. Системы контроля доступа, как я понимаю, активны, — возразил белобрысый. — Они не вас первых тепленькими берут. Сюда многие из лесов приходят, надеясь на спасение. Большинство, правда, после первого же допроса исчезают. Но кого-то держат дольше. Я вот в первый же день штурма базы попался. Оглушило взрывом. А когда очнулся, уже в этом кубрике был. Пару раз на допрос водили. Очень сладко там их офицер вещал.
Прикоснувшись руками к лицу, Малыш ощутил под пальцами онемевшую бесчувственную кожу.
