мы будем вести предстоящую войну столь же самонадеянно и глупо, Саладин использует ту же тактику, что и раньше, с тем же самым результатом. Вот почему нужно убедить королей в необходимости перемен.
Сен-Клер открыл было рот, собираясь заговорить, но снова его закрыл. Госпитальер ждал.
— Есть один... — Анри откашлялся. — Есть один вопрос, который я должен задать ради собственного спокойствия. Имеется ли хоть малейшая возможность по-другому объяснить поражение при Хаттине? Списать его на превратности войны? Сойдись мы с сарацинами в другом месте или в другой день — не сложилось бы тогда всё по-другому?
Его собеседник уверенно покачал головой.
— Нет. Может, ход сражения и отличался бы в деталях, но итог был бы точно таким же. На следующий день после сражения, пятого июля, когда сарацинские лекари обрабатывали мои раны, капитулировала находившаяся в осаде Тивериада. Ничего удивительного, поскольку накануне её жители наблюдали со своих стен бойню при Хаттине. Пять дней спустя, в десятый день месяца, пала Акра. А потом, один за другим, очень быстро, армия Саладина захватила Наблус, Яффу, Торон, Сидон, Бейрут и Аскалон. Всё это хорошо укреплённые города. После этого в руках христиан остались только порт Тир и город Иерусалим, не считая нескольких отдалённых, разбросанных замков, которые всё ещё держались. Затем, в сентябре, Саладин взял и Иерусалим. И ни одно из этих событий не было случайным.
— Да...
Сен-Клер поднялся на ноги и потёр ладонями глаза. Готье ждал, пока он поразмыслит. Наконец старый рыцарь сказал:
— Я не король. Но отныне я буду поддерживать вас.
Он зашагал по палубе и остановился у поручня правого борта спиной к Монтидидье, молча глядя на далёкий горизонт.
Госпитальер постоял ещё немного, глядя на понурившегося Сен-Клера, потом ушёл.
* * *
— Раны Христовы, Анри, скажите мне прямо! Будь мне нужны завуалированные намёки и тайны, я бы вызвал священника. Вы мой военный наставник, и я требую прямых речей, а не петляния вокруг да около. Сегодня утром вы ознакомились с тем, как мы собираемся переправить армию в Святую землю. Но всё ещё ни словом не обмолвились насчёт того, как, по-вашему, нам надлежит действовать, когда мы наконец прибудем на место и столкнёмся с мусульманским воинством Саладина. Как нам следует поступить, чтобы не разделить участь Ги де Лузиньяна и войска Иерусалимского королевства? Проклятье, старина, мне нужен совет сведущего человека, прежде чем я смогу разговаривать об этом с остальными. Если у меня не будет чётких ответов на все вопросы, Филипп Французский начнёт выть, что я не гожусь в командиры.
Конечно, Ричард был прав. Как герцог Аквитании, король Англии и один из предводителей нового похода с целью отвоевания Святой земли, Ричард имел право рассчитывать на откровенность своего недавно назначенного главного военного наставника. Ему нужно было точно знать, какие меры собирается предпринять Сен-Клер, чтобы у христианского воинства появилась надежда на победу над полчищами Саладина.
Вот уже три дня Анри разъезжал с герцогом, ожидая, когда представится случай изложить свои предложения без опасений, что его перебьют. Но Ричард всё время был поглощён делами, связанными с переправкой войск в Святую землю. Предполагалось, что могучий флот сможет выйти в море не раньше, чем через два месяца. Главный флотоводец, Робер де Сабле, и его подручные уже не один месяц занимались приготовлениями, собирая суда и припасы более чем в двух десятках портов.
В то утро Анри и Ричард ездили вместе, проверяя войска и уточняя планы. Время пролетело незаметно и явно не пропало даром, причём Ричард предложил де Сабле несколько практичных способов размещения на судах лошадей, снаряжения и оружия — в том числе массивных, но для удобства перевозки разобранных на части осадных машин.
— Итак, мессир? Что вы можете мне сказать?
Поняв, что наконец-то представился долгожданный случай, Сен-Клер торопливо заговорил:
— Да, мой господин, мне есть что сказать. Но предупреждаю — мне потребуется отнять у вас не меньше часа, чтобы изложить свои соображения хотя бы в общих чертах. Если пожелаете, можете потом потратить день-другой на размышления над моими предложениями.
Они только что покинули английский город Плимут на южном побережье, один из главных портов сбора королевского флота, и ехали через просторный луг, где вилась журчащая речушка, кое-где росли могучие деревья — дубы, буки и вязы. Оглядевшись по сторонам, Ричард натянул поводья своего коня, заставив его повернуть направо, к реке.
— Что ж, если потом мне потребуется целый день на размышления, давайте присядем у речки и как следует обо всём потолкуем.
Герцог бросил взгляд через плечо на своего постоянного телохранителя и спутника, неразговорчивого, но беззаветно преданного рыцаря из Анжу по имени Балдуин де Бетан, ехавшего, как обычно, на расстоянии четырёх лошадиных корпусов позади господина.
— Балдуин, у нас есть еда и питьё?
— Да, мой господин.
— Хорошо, тогда остановимся здесь, возле речки, и подкрепимся.
Ричард Плантагенет ел так же, как делал всё остальное, — рьяно, нетерпеливо и быстро. Анри глядел, как герцог поглощает дичь, разрывая её крепкими зубами, легко разгрызая мелкие косточки, как его борода и подбородок лоснятся от жира, и боролся с желанием попросить Ричарда есть помедленнее, не спеша прожёвывая мясо. Но благоразумие заставило Анри промолчать. Если Ричарду приспичило набить живот, тут уж ничего не попишешь, и чем скорее он насытится, тем скорее можно будет перейти к делу.
Когда герцог наконец покончил с едой, бросил объедки в реку и вытер с пальцев жир и сало пригоршней сорванной травы, Анри спокойно отложил свою незаконченную порцию, поняв, что настало время разговора. Ждать ему пришлось недолго.
— Монтидидье рассказал, что вы много беседовали с ним и вникли в суть его предложений быстрее, чем все, с кем он раньше встречался, — не считая, конечно, меня. Итак, что вы хотите сказать?
— Полагаю, мой господин, вы уже знаете это сами. Нам необходимо коренным образом изменить приготовления к предстоящей кампании, причём немедленно. По правде сказать, нам
