Кьяра лежала неподвижно, опустив ресницы. Ее волосы рассыпались по подушке, как мерцающий золотой нимб вокруг головы. Он испытывал какую-то неловкость и поэтому не хотел прерывать молчание. Все равно то, что хотелось сказать, нельзя было выразить словами. Вместо этого он улегся сбоку, с удовольствием отмечая мелкие подробности — как она пахнет после секса, мягкость усталого тела, легкость дыхания.
Через секунду Лукас придвинулся ближе и по-хозяйски положил руку ей на бедро. Его охватило незнакомое чувство. Никакого отношения к физической истоме оно не имело. Оно было более… умное. Удовлетворенность? Нет, что-то более глубокое. Наверное, было бы правильнее сказать — ощущение покоя.
Кьяра пошевелилась и приоткрыла глаза.
— Ммм… — промычала она сонно, лениво и чувственно. Затем поморгала, приноравливаясь к свету. — Лукас. — Ему понравилось, как она это произнесла: медленно, протяжно, как тянут ириску. — Это было что-то особенное…
Улыбнувшись, он остановил ее, приложив палец к губам.
— Да, было дело.
Она очаровательно занервничала, что совсем не походило на нее.
— Я не это хотела сказать. — Лениво приподнявшись, Кьяра облокотилась на подушку.
Когда Лукас увидел, как простыня соскользнула с нее, приоткрыв грудь, он почувствовал, как у него непроизвольно дернулся член. Вот дьявол! Не хотелось докучать ей своими ласками, но если простыня спустится еще на дюйм, ему не останется ничего другого, как завалить ее на спину и взять еще раз.
— Я имела в виду, что у нас особые обстоятельства. — Она покусала губу. — Мы не можем… В смысле, мы не должны…
— Тшш. — Он поцеловал ее в губы и накрыл простыней. — Сейчас спать. Смысл будем искать потом.
Глава 21
Свершилось!
Кьяра поморщилась. Надо же, как пафосно. Она ведь не какая-нибудь гусыня из душещипательного романа. Она ученая дама, рационально мыслящая, приученная к дисциплине и независимости суждений.
Тогда почему мысли ее порхают и мечутся, как облака цветочной пыльцы на ветру?
Туман отступил, оставив после себя утреннюю прохладу и ясное небо. Кьяра вышла на обрывистый берег моря. Она поднялась чуть свет и решила отправиться на прогулку, вместо того чтобы сидеть за завтраком в столовой. Рано или поздно ей придется встретиться с Лукасом при свете дня. Но пусть их встреча произойдет не как дополнение к копченой селедке и тостам, и уж тем более не во время научных дебатов между Ариэль и сэром Генри.
Крутая тропинка между скалами наконец привела ее на самую высокую точку кручи. У ее ног лежал океан. В солнечном свете безбрежная синева ослепительно сияла мириадами бликов. На сколько хватало глаз, нескончаемой чередой бежали волны, украшенные пенными барашками. Высоко над головой носились чайки. Эхо их сиплых криков спорило с шумом прибоя.
На секунду она позавидовала их свободе лететь куда хочется, куда донесут крылья. Хорошо бы парить в небесах и не думать ни о чем на земле!
«Уймись, — осадила она себя. — Жизнь совсем не простая вещь, даже для harmargentatus[14]. Всегда найдется хищник, который только и ждет, чтобы воспользоваться чьей-либо беспечностью. Так что не щелкай клювом».
Ей самой по крайней мере хватит ума, чтобы побороться.
Хотя не все так однозначно.
Как иначе можно объяснить тот факт, что, наплевав на все, она предалась любовным утехам с Чокнутым Хэдли?
Усевшись на теплом плоском обломке скалы, Кьяра посмотрела на воду. Неужели природный здравый смысл отказал ей, если она очертя голову кинулась в неведомые глубины? Граф не может служить якорем. Достаточно посмотреть, как он идет по жизни, снимая пенки.
Она нахмурилась. Губы опухли после пылких ночных поцелуев. В тот момент не Лукас должен был отвечать за свои действия. Она должна была ему отказать.
— Нет! — воскликнула она, подняв ржанку из гнезда в камнях.
Нет. Она не должна чувствовать себя виноватой. Как говорится в старой пословице: «Если стелешь постель, готовься в нее улечься».
Этому сексуальному и греховному графу Хэдли вчера удалось оказаться в ее постели, да еще и похозяйничать в ней. Правда, одно непреложно. Она сделает все, чтобы это больше не повторилось.
Но, несмотря на веские доводы «против», она не жалела о том, что произошло ночью. Лукас не совершенство. Однако он не порочный, не развратный, как о нем говорили. Ему пришлось так долго играть роль беззаботного повесы, что эта маска приросла к нему как вторая кожа. А под ней оказался ласковый и заботливый человек. Добрый, веселый, преданный и, если не обращать внимания на отдельные недостатки, полный любви.
Любви?
О любви не может быть и речи.
Единственная проблема — тело отказывалось слушать все предостережения.
Почувствовав соль на губах, Кьяра вздохнула и поднялась. Сердце бросало вызов человеческой логике. Лучше все-таки сконцентрировать свои силы на рукописи, чей загадочный шифр основывался на законах разума. Может, с помощью друзей ей удастся наконец раскрыть тайну последнего раздела. У нее, кстати, появилась одна идея. И если она окажется права…
Вспомнив о работе, Кьяра направилась к главному зданию усадьбы. Кусочки головоломки сложились в единое целое, и ей стало казаться, что существует некая связь между плесневым грибом Penicilliumnotatumи…
— Ciao, bella! — Когда Кьяра шла по фруктовому саду, до нее донесся голос Алессандры. — Я покончила со своими делами на день раньше, поэтому решила приехать заранее, — не останавливалась подруга. — Ариэль сказала, что ты отправилась погулять на холмы, и я решила пойти тебе навстречу.
— Как я рада, что ты здесь!
Алессандра взяла ее за руку и пристально посмотрела ей в глаза.
— Что-нибудь еще случилось?
— Н-нет. Да. — Она затаила дыхание. — Нет.
Алессандра, продолжая смотреть на нее, покачала головой.
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.
Под ее испытующим взглядом Кьяра покраснела.
— Это так заметно?
— Только потому что я внимательна к мелочам, — последовал ответ. — Определенных вещей женщины не могут скрыть. — Она выставила палец вперед. — Но кое-что тебе под силу. Подними воротник повыше. У тебя засос на шее.
Вспыхнув, Кьяра помяла тонкую шерсть.
— Кстати, я не осуждаю тебя, — добавила Алессандра. — Он очень красивый мужчина.
— С моей стороны это полное безрассудство, — сказала Кьяра.
— Дорогая, у сердца имеется своя голова на плечах. И, к сожалению, она частенько отказывается следовать доводам логики или разума.
— Значит, меня раскрыли. Боже, неужели в моей жизни и без этого мало проблем!
