— Она очень красивая. Я надену ее сегодня вечером.
— Дай мне сначала погладить ее.
Билли заявил, что в этой рубашке Джон похож на биржевого маклера или адвоката, и за чаем обращался к нему не иначе как «сэр». Когда они встали из-за стола, Джон пожелал отправиться на прогулку, сказав, что должен кое-кого повидать.
У Коры кровь отхлынула от лица. Она была твердо уверена, что он собирается навестить Элис, и сердце ее заныло от ревности. Что-то подсказывало ей, что он намеревается просить у Элис разрешения вернуться.
— Ты скоро придешь? — спросила она, когда он был уже готов к выходу, свежевыбритый, с причесанными волосами, в рубашке, которую купила она .
— Понятия не имею, Кора.
* * *
Элис отдыхала, положив ноги на табуретку. У нее был трудный день, впрочем, все ее дни были одинаково трудными. Когда она входила в непривычно тихий дом, напряжение отпускало ее. Тишина и пустота дома постоянно напоминали ей о ее двух отсутствующих детях. «Как там Фиона? — с горечью размышляла она. — Почему она не приезжает домой хотя бы погостить?» И еще она непрестанно думала о Кормаке. Она видела сына время от времени, но с ним произошло что-то такое, чего Элис не понимала. Он выглядел каким-то потерянным и мрачным, а ведь раньше Кормак воспринимал мир радостно, всегда смотрел на него с оптимизмом.
Она пробыла дома совсем немного, когда, к ее облегчению, задняя дверь отворилась и послышался голос Бернадетты:
— Это я.
— Поставь чайник, раз уж ты там, — крикнула в ответ Элис. — Как поживают мой отец и дети? — спросила она, когда подруга с глубоким вздохом плюхнулась в кресло напротив.
— Все живы и здоровы. Как ты?
— Скучаю немножко, если говорить правду. Мне не помешало бы чуточку развлечься.
— Как насчет кино? Дэнни освободил меня на сегодняшний вечер. Можем пойти с тобой в город. В «Одеоне» идет фильм с Генри Фонда. Так и съела бы его.
— О, все мы хорошо знаем, что бы ты хотела сотворить с Генри Фонда, но когда я сказала «развлечься», то имела в виду что-нибудь более существенное, чем просто смотреть, как развлекается Генри Фонда.
— Боюсь, Элли, тебе остается кино или вообще ничего.
— Да, пожалуй, кино все-таки лучше, чем ничего, — проворчала Элис. На кухне засвистел чайник. — Можешь приготовить нам чай, пока я буду переодеваться. Я мигом.
Элис надела зеленый льняной костюм с приталенным пиджаком и плиссированной юбкой и расчесывала волосы, когда в дверь постучали.
— Я открою, — крикнула Берни.
Наступила долгая пауза. Элис уже собиралась спросить: «Кто там?» — как в спальню вошла Бернадетта. Лицо у нее было белее мела.
— Это Джон, — сказала она.
— Какой Джон?
— Джон Лэйси, глупая ты девчонка. Твой муж. Я иду домой.
— Берни, не уходи! — воскликнула Элис, но Бернадетта упрямо покачала головой и сбежала вниз по ступенькам. Элис посмотрела в зеркало на свое побледневшее лицо и начала спускаться, крепко держась за перила, чтобы унять предательскую дрожь в ногах.
Посреди гостиной стоял Джон. Он выглядел вполне прилично, хотя и на все свои пятьдесят шесть лет, ни больше, ни меньше. Он очень похудел. Встреть она его на улице, ей пришлось бы дважды взглянуть на него, чтобы признать в нем мужчину, который все еще был ее мужем.
Он наклонил голову.
— Привет, милая.
— Здравствуй, Джон. — Она предпочла бы, чтобы он не называл ее «милой». Это казалось неправильным, учитывая, как давно они не виделись. — Присаживайся, — вежливо предложила она. — Как поживаешь?
— Спасибо, милая. — Он уселся на свое старое место под окном. — Бывало и лучше, но бывало и хуже. Последние несколько недель я живу у Билли.
— Я не знала об этом. — Голос ее был холоден и звучал совершенно спокойно, как с удовлетворением отметила она. Элис не хотела, чтобы он догадался, что внутри у нее все дрожит. Она молилась, чтобы выглядеть такой же уверенной и спокойной, как он.
— Ты совсем не изменилась, — сказал он.
Элис неловко заерзала, увидев в его глазах нескрываемое восхищение, но ничего не ответила.
— Как дети? — спросил он.
— Нормально. Фиона в Лондоне. Я, правда, не совсем уверена, где сейчас Кормак. Он вообще-то много путешествует. Маив замужем, а у Орлы четверо детей — два мальчика и две девочки. — Элис вспомнила, что именно в тот день, когда родилась Лулу, она выяснила, что он нашел себе другую женщину и обзавелся новой семьей.
— Я полагаю, наш Кормак нашел себе приличную работу. По-моему, он учился в университете? — Эпитет «наш» по отношению к Кормаку был очередной ошибкой.
— В конце он решил бросить его, — холодно ответила Элис. Если бы его отец был рядом, может быть, он смог бы убедить мальчика доучиться последние два семестра. — Вместо этого Кормак занялся музыкальным бизнесом. Играет в группе, которая выступает по всей стране.
Он не спросил, как называется группа, что делает в Лондоне Фиона, где живут Орла и Маив. Элис поняла, что он пришел сюда с определенной целью, а вовсе не за тем, чтобы узнать, как живет его семья.
— Хочешь чаю? Бернадетта как раз заварила его перед твоим приходом.
— С удовольствием, милая.
Она вышла в кухню и стала разливать чай, страстно желая, чтобы он перестал называть ее «милая». Это действовало ей на нервы.
— У тебя так хорошо и уютно, милая, — сказал он, когда она вернулась. — Вся мебель новая, правда? Я помню, как ты всегда хотела ковер на весь пол. — Он одобрительно обвел взглядом комнату. — Очевидно, парикмахерское искусство нынче хорошо оплачивается.
— У меня сейчас три салона. — Ей не понравилось напоминание о тех днях, когда она зависела от него. — Теперь я могу сама покупать себе ковры.
Джон принялся задумчиво покусывать нижнюю губу. Он искоса взглянул на Элис. Должно быть, холодность ее тона наконец подействовала на него.
— Полагаю, ты задаешь себе вопрос, зачем я здесь?
— Да, это приходило мне в голову.
— Ну, хорошо, милая, я не стану ходить вокруг да около. Буду с тобой совершенно откровенен. Не возражаешь, если я закурю?
Не проронив ни слова, Элис принесла пепельницу, хотя просьба удивила ее. Раньше он всегда утверждал, что курение — напрасная трата денег: «С таким же успехом можно раз в неделю поджигать банкноту в десять шиллингов или больше». Она заметила, что он лишился своей прежней самоуверенности. Руки у него дрожали, когда он прикуривал.
— Правда заключается в том, милая, — нервно проговорил он, — что в последние годы я катился под откос, пока несколько недель назад не достиг самого дна. Я не хочу прожить остаток своих дней у Билли. — Он умолк на мгновение. — Мне пришло в голову, что, может быть, ты не станешь возражать, если я вернусь домой?
Элис скрестила руки на груди, до боли сжав пальцы. Наконец-то он высказался откровенно, как обещал. Он желал вернуться домой не потому, что любил ее или скучал по ней, не потому, что хотел быть рядом со своими детьми. Он захотел вернуться потому, что оказался на самом дне, а больше ему пойти было некуда.
— Одиночество — страшная штука, милая, — произнес он жалким голосом.
— Я знаю, Джон. Я живу одна тринадцать лет.
— Ну, тогда, возможно, ты не будешь против иметь рядом мужчину для разнообразия? — попытался он пошутить.
Она взглянула ему прямо в глаза.
— Только не в том случае, если этот мужчина — ты. Неужели я выгляжу такой несчастной, что могу согласиться на любого мужчину? Особенно если речь идет о том, кто бросил меня ради молодой женщины и кто не оказался бы здесь, если бы эта женщина не бросила его!
— С Клэр у нас все было совсем не так, как ты думаешь. Я никогда не стал бы встречаться с ней, если бы не тот несчастный случай.
— Тот несчастный случай! — Элис горько рассмеялась. — О, мы все хорошо знаем о твоем проклятом несчастном случае. Удивляюсь, как ты не поместил об этом объявления в газетах, чтобы оповестить весь мир. Можно подумать, что ты единственный человек на свете, который пострадал от несчастного случая. Ты причинил боль всем, кто любил тебя. Я никогда не забуду того, что ты переехал жить к Клэр. Кормак постоянно названивал в мастерскую. Ему был нужен отец, но ты бросил его. Ты оказался очень жестоким человеком, Джон. Жестоким и эгоистичным. И ты стал таким отнюдь не после того несчастного случая. Ты всегда был таким, просто у тебя не было возможности продемонстрировать это.
— Прости меня, Элис. — Тело его обмякло. Он прикурил новую сигарету от окурка старой, с трудом поднеся ее ко рту.
— Бог тебе судья, — жестко ответила Элис, но тут же пожалела о своих словах. — Послушай, — продолжила она уже мягче, — ничто не мешает тебе иногда приходить сюда на чашку чая. Я могу устроить так, чтобы и Орла с Маив были здесь в это время.
— Сомневаюсь, что они захотят увидеть меня.
