она знала, что только Великий Оз поможет ей вернуться в Канзас, и храбро решила идти дальше.
Девочка попрощалась с новыми знакомыми и снова зашагала по дороге из желтых кирпичей. Пройдя несколько миль, она подумала, что не мешает передохнуть, взобралась на изгородь, тянувшуюся вдоль дороги, и решила на ней посидеть. За изгородью уходило вдаль большое кукурузное поле, и в двух шагах от себя Дороти увидела высокий шест, а на нем Пугало-Страшилу, его поставили здесь, чтобы отпугивать птиц от созревшего зерна.
Дороти оперлась подбородком на руки и задумчиво рассматривала Страшилу. Голова у него была сшита из небольшого мешка и набита соломой, а на мешке кто-то нарисовал глаза, нос и рот, так что получилось лицо. На голове красовалась старая остроконечная голубая шляпа, принадлежавшая прежде кому-то из мусоликов, а туловище было сделано из старого голубого костюма, выношенного и выцветшего, и тоже набито соломой. На ногах у Страшилы были старые башмаки с голубыми носами, какие в этой стране носили все мужчины, и эта занятная фигура торчала высоко над стеблями кукурузы, прикрепленная спиной к шесту.
Дороти сосредоточенно рассматривала странное нарисованное лицо Страшилы и вдруг с удивлением заметила, что один его глаз медленно ей подмигнул. Она сначала подумала, что ей показалось, ведь в Канзасе пугала никогда не подмигивают, но тут увидела, что Страшила дружелюбно кивнул ей головой.
Тогда Дороти слезла с изгороди и подошла к шесту, а Тото стал с лаем носиться вокруг.
— Добрый день! — раздался довольно хриплый голос.
— Ты умеешь говорить? — удивилась Дороти.
— Конечно! — последовал ответ. — Как поживаешь?
— Спасибо, хорошо, — вежливо ответила Дороти. — А ты как?
— Не слишком-то хорошо. — На лице у Страшилы появилась улыбка. — Скучновато торчать тут день и ночь да пугать ворон.
— А слезть ты не можешь? — спросила Дороти.
— Не могу. Ведь эта палка прикреплена к моей спине. Если бы ты оказала мне услугу и сняла меня с шеста, я был бы тебе очень обязан.
Дороти встала на цыпочки и, взяв Страшилу обеими руками, сняла его с шеста, он оказался совсем легкий, и немудрено — он же был набит соломой.
— Большое спасибо, — поблагодарил Страшила, оказавшись на земле. — Теперь я чувствую себя совсем по-другому.
Дороти изумилась: странно было, что набитый соломой Страшила умеет разговаривать, да ещё кланяется и шагает рядом.
— Ты кто? — спросил Страшила, зевая и потягиваясь. — И куда идешь?
— Меня зовут Дороти, — ответила девочка. — А иду я в Изумрудный город, хочу попросить Великого Оза отправить меня домой в Канзас.
— А где этот Изумрудный город? — допытывался Страшила. — И кто такой Оз?
— А разве ты не знаешь? — удивилась девочка.
— Откуда мне знать? Я вообще ничего не знаю. Я, видишь ли, набит соломой, а мозгов у меня и вовсе нет, — закончил Страшила печально.
— Вот оно что, — сказала Дороти. — Прости, пожалуйста.
— Как ты думаешь, — спросил Страшила, — если я пойду с тобой в Изумрудный город, этот Оз даст мне немного мозгов?
— Не знаю, — ответила Дороти. — Но если хочешь, пойдем. Даже если Оз не даст тебе мозгов, хуже, чем теперь, тебе ведь не будет.
— Что правда, то правда, — согласился Страшила. — Понимаешь, — доверительно продолжал он, — пусть у меня руки, ноги и все тело набито соломой! Я не против — зато мне никогда не бывает больно. Если кто-то наступит мне на ногу или воткнет в меня булавку, мне все равно, я этого просто не почувствую.
Но я не хочу, чтобы меня называли дураком. А если в голове у меня так и будет солома, а не мозги, как у тебя, то разве я когда-нибудь поумнею?
— Я тебя понимаю, — ответила девочка, ей стало его очень жалко. — Если ты пойдешь со мной, я попрошу Оза сделать для тебя все, что он сможет.
— Спасибо, — поблагодарил её Страшила.
Они вернулись к дороге. Дороти помогла Страшиле перелезть через изгородь, и они пошли по желтым кирпичам в Изумрудный город.
Сначала Тото не понравилось, что их полку прибыло. Он все принюхивался к набитому соломой существу, как будто опасался, нет ли у него внутри, в соломе, крысиного гнезда, и время от времени недружелюбно рычал.
— Не бойся, — сказала Дороти своему новому другу. — Тото не кусается.
— А я и не боюсь, — ответил Страшила. — Пусть кусается, мне что, я же из соломы. Дай-ка я понесу твою корзинку. Мне не трудно, я ведь не устаю. И вот что я. скажу тебе по секрету, — продолжал Страшила, поспешая за девочкой, — на свете есть только одна вещь, которой я боюсь.
— Что же это? — спросила Дороти. — Небось боишься того мусолика, который тебя смастерил?
— Ничего подобного, — ответил Страшила. — Больше всего на свете я боюсь горящей спички.
IV. Дорога через лес
Прошло несколько часов, и дорога изменилась, идти стало так трудно, что Страшила то и дело спотыкался на желтых кирпичах, которые торчали здесь вкривь и вкось. Некоторые были разбиты, других вообще не было, после них остались ямки — Тото их перепрыгивал, а Дороти обходила. Что же до Страшилы, то у него не было мозгов, и поэтому он знай себе шагал напрямик, попадал в выбоины, спотыкался и падал на твердые кирпичи. Правда, ушибиться он не мог, и Дороти всякий раз поднимала его и ставила на ноги, и они весело смеялись над его невезением.
Здесь фермы были не такие чистенькие, как раньше. Дома попадались реже, меньше стало фруктовых деревьев, и чем дальше уходили наши друзья, тем пустыннее и мрачнее становилось вокруг.
В полдень путники присели у дороги возле маленького ручья, Дороти открыла корзинку и достала хлеб. Она предложила ломтик своему спутнику, но тот отказался.
— Я понятия не имею, что такое голод, — объяснил ан. — И это очень кстати. Ведь рот у меня просто нарисован, а если проделать дырку для еды, то солома, которой я набит, вылезет наружу, и это испортит мне форму головы.
Дороти сразу стало ясно, что Страшила прав, поэтому она только кивнула и принялась уплетать хлеб.
— Расскажи мне что-нибудь про себя и про твою страну, — попросил Страшила, когда Дороти кончила завтракать.
И девочка стала рассказывать про Канзас, про то, какое там все серое и как ураган принес её в здешнюю удивительную страну Оз. Страшила слушал-слушал, а потом сказал:
— Никак не пойму, почему ты хочешь покинуть нашу прекрасную страну и вернуться в то суровое, безводное и серое место, которое ты называешь Канзасом?
— Мозгов у тебя нет, вот и не понимаешь, — ответила девочка. — Что из того, что дома у нас скучно и уныло?
