– Думаю, моя маленькая тигрица все еще голодна.
Она застонала, когда он ворвался в нее глубоко и резко.
И все равно ей хотелось большего. Опустив руки ему на ягодицы, она побуждала его двигаться быстрее, приподнимая бедра навстречу, чтобы еще больше углубить проникновения. Взяв ее руки, Рен завел их к изголовью кровати, при этом разводя ее бедра своими бедрами.
– Доверься мне, Мэгги, – прошептал он ей на ухо за секунду до того, как снова вошел в нее.
Она ахнула от глубины его проникновения. Ее грудь покалывало от его давления. Упираясь руками в изголовье кровати, она встречала толчок за толчком. Рен, ладонями обхватив Мэгги за грудь, губами припал к ее шее.
Маргарита застонала от жара его губ, от ощущения его руки на своей груди, в то время как другая его рука опускалась вниз по животу к ее влажной расщелине. Дыхание перехватывало от того, что он заигрывал с ней одновременно с толчками. Она никогда не чувствовала ничего более невероятного, чем он внутри и вокруг нее. Складывалось такое впечатление, будто Рен ее поглощает.
И когда Маргарита вновь достигла вершины, ее оргазм был настолько сильным и пульсирующим, что она буквально закричала.
Рен удовлетворенно засмеялся, пока его самого не ослепила эта вспышка. Он глубоко вошел в Мэгги, и все его тело сотрясла дрожь. Никогда он не чувствовал ничего подобного. Сердце колотилось, силы обжигали, он перевернулся через нее и, подхватив, положил на себя, полностью изможденную.
Лежа на нем, Маргарита неровно, но удовлетворенно выдохнула, когда Рен нежно погладил ее груди. Она была настолько насыщена, что чувствовала себя как вдоволь наевшийся котенок, готовый подремать.
Рен, стопой зацепив Мэгги за лодыжку, шире развел ее ноги.
– Не думаю, что смогу когда-нибудь тобой насытиться, Мэгги, – прошептал он, медленно начиная снова с ней заигрывать.
Она задрожала от ощущения его длинных и тонких пальцев, ласкающих ее влажность. Задрожала от их погружения глубоко внутрь ее тела, что пробуждало в ней очередной огонь. Мэгги накрыла его руку своей ладонью, чтобы получить еще большее удовольствие.
– На что похоже иметь парную метку? – спросила она, задаваясь вопросом, что может быть лучше, чем это.
– Для женщины – это рай, а для мужчины – дело дрянь.
Маргарита нахмурилась от его серьёзного, почти рассерженного тона.
– Как так?
– Когда наш вид вступает в супружеский союз, он на самом деле длится до тех пор, пока смерть не разлучит. Никакой свободы, пока живы оба супруга.
Мэгги хотела было подправить его по поводу слова «наш», но потом осознала, что теперь она одна из них.
Она уже не совсем человек.
– Это так плохо?
– Нет, если они преданы друг другу. Обязанность мужчины защищать женщину. Обеспечивать безопасность ей и детям. Пока жива его пара, мужчина не сможет прикоснуться к другой женщине в сексуальном плане. В общем, мы не можем заниматься сексом ни с кем, кроме наших избранниц.
Теперь она понимала гнев его отца.
– Твой отец даже не может завести любовницу?
– Нет. Ни одному мужчине этого не дано. Но женщины вольны разделять своё тело с кем захотят. Они просто не могут произвести потомство от других, только от супруга.
– Не очень-то справедливо.
– Так и есть. Когда мы были созданы, это стало одним из проклятий нашего народа, которые наложили на нас три Мойры.
Она зашипела и двинула бедрами навстречу ласкающей руке Рена.
В целом, все, что он описал, не выглядело таким уж плачевным.
– Но если кто-то из супругов умирает, другой освобождается?
– Да, если только мы не связываем вместе и нашу жизненную силу. Тогда, если умирает один, то умирает и второй.
Мэгги закрыла глаза и улыбнулась.
– Звучит романтично.
Уткнувшись лицом в ее волосы, Рен продолжил ласкать ее.
– Так и есть. Это высшая взаимная жертва, которую могут принести два существа, не желающие жить друг без друга. Говорят, что даже Мойры не могут разрушить такую связь. Если кто-то из возлюбленных снова появляется на свет, то Мойры должны возродить и другого, чтобы они могли воссоединиться в их новой жизни.
Мэгги открыла глаза, когда Рен отодвинулся от нее. Он переложил ее с себя на кровать. Маргарита нахмурилась, но потом он подвинулся и лег меж ее разведенных бедер.
– Ты так прекрасна, – не отрывая от нее взгляда, прерывающимся голосом произнес Рен.
Маргарита хотела признаться ему, как сильно его любит, но побоялась это сделать. Она даже не понимала почему. Но что-то внутри нее сжималось от страха, что скажи она об этом, то разрушит момент, а она не хотела, чтобы он заканчивался.
Рен взял ее руку и опустил к центру ее тела.
– Держи себя открытой для меня, Мэгги, – хрипло попросил он. – Я хочу видеть, как ты касаешься себя, пока я пробую тебя на вкус.
Она задрожала от его слов, полностью подчиняясь. И как только она это сделала, Рен опустил голову и охватил ее лоно ртом. У Маргариты вырвался стон наслаждения, когда его язык, истязая, доставлял ей сладчайшее удовольствие, которое она только знала.
Как мужчина может дарить такое блаженство?
И в этот момент Маргарита осознала кое-что.
Она хотела стать его избранницей. Навсегда.
Ты с ума сошла?
Но ее сердце не слушало голос разума. И опять же, сердце редко следует логике. Она жила теми чувствами, которые испытывала. Ее любовь к этому мужчине наполнена такой глубиной чувств, о которой она прежде не имела представления.
А разве могло быть иначе?
Рен подарил ей гораздо больше, чем кто-либо другой из всех, кого она знала.
Он прислушивался к ней. Он ухаживал за ней.
Она практически укротила его. По крайней мере, частично. Когда они познакомились, он не ведал женской ласки. Он был диким и опасным.
Теперь же он нежен и заботлив с ней.
И она, в свою очередь, желает заботиться о нем.
Маргарита запрокинула голову назад, снова испытав оргазм. Она задрожала всем телом от глубины удовольствия, смешанного с ее парящими чувствами.
Он никогда не будет твоим…
Нет, Рен Тигариан никогда не будет принадлежать миру Маргариты Д’Обэ Гудо. В ее аристократическом, пластиковом мире условностей он всегда будет выделяться.
Но она больше не Маргарита Д’Обэ Гудо, по крайней мере, не полностью.
Она Мэгги Гудо.
Человек.
Тигрица.
И она желает, чтобы Рен Тигариан был с ней. Ей всего лишь нужно убедить трех очень упрямых Мойр, что она – зверь, с которым нужно считаться. Та, что готова пойти на всё ради этого мужчины.
Глава 14
Обнаженный Рен лежал позади Мэгги, тесно прижимаясь к ее телу, пока она мирно спала в его объятиях. Прислонившись щекой к ее щеке, он прислушивался к ровному дыханию Мэгги. Она еле слышно посапывала, снова и снова согревая его своим теплом. Рен тоже чувствовал себя усталым, но хотел хотя бы немного дольше подержать ее в своих объятиях, пока ее аромат не проникнет глубоко в его сознание.
