Находиться в ее объятиях было подобно раю, и он проклинал Мойр за то, что они не связали их парной меткой. Это несправедливо и неправильно. Несомненно, им предначертано быть вместе…
Внезапно он услышал какие-то звуки, доносившиеся из коридора.
Рен медленно поднялся с постели, почувствовав странное покалывание вдоль позвоночника. Оно не было похоже на то ощущение, которое появлялось, когда его отец находился поблизости.
Оно было…
Жутким, ярким, тревожным.
Рен пересек комнату, направляя все свое внимание на то, что происходило снаружи.
Закрыв глаза, он одел себя и Мэгги за секунду до того, как почувствовал чье-то присутствие за своей спиной.
Рен повернулся и увидел тигра в человеческом обличии, напавшего на него в Санктуарии.
Зверь двинулся вперед и попытался набросить на Рена ошейник.
Но тигард отшвырнул Катагарца на стену. Ошейник с глухим стуком упал на пол, и тигр зарычал на противника.
Мэгги проснулась, ахнув.
– Беги, Мэгги, – приказал ей Рен, вставая между ней и непрошеным гостем.
Внезапно появились еще два тигра.
Маргарита, сузив глаза, посмотрела на них и на мужчину, стоявшего перед Реном. Глубоко внутри нее пробудилась необузданная ярость. Она никогда не испытывала ничего подобного – гнев усиливался.
Это зверь внутри нее. Она точно знала. Она в буквальном смысле ощущала его напряжение и рычание.
Страстное желание.
Желание крови. Их крови.
Повинуясь инстинкту животного, она бросилась с кровати на близстоящего тигра, который повернулся к ней, готовый к бою. На мгновение Маргариту охватил страх, но затем он исчез, уступив место ярости. А также такой уверенности, подобно которой она никогда прежде не испытывала. Полностью положившись на себя, она проявила твердость… и поймала тигра за шею.
Рен был потрясен, когда увидел, как Мэгги вцепилась в зверя. Он улыбнулся за секунду до того, как что-то его пронзило. Все его тело сотряс разряд тока, дыхание перехватило. Он начал перевоплощаться из тигра в человека и обратно.
Рен тяжело упал на пол. Его охватил ужас при мысли о том, что может произойти с Мэгги, пока он будет абсолютно беспомощен.
Маргарита похолодела, увидев Рена. Он лежал на полу, корчась будто бы от невыносимой боли и неконтролируемо меняя формы.
Тигр, с которым она сражалась, перевоплотился в человека.
– Наденьте ублюдку ошейник.
Она не знала, что это значило, но понимала что ничего хорошего. Мэгги приняла обличие человека.
– Нет! – закричала Маргарита, рыча на них. Она кинулась к Рену и заслонила его собой, пожелав переместиться из комнаты.
Пожалуйста, пусть это сработает!
Две секунды спустя они оказались в комнате отца Рена.
Аристотель, сидя за столом, окинул их хмурым взглядом.
– Мэгги?
Прежде чем она смогла ответить, в спальне появились тигры.
– Они пытаются убить Рена, – предупредила она Аристотеля.
Он вскочил со своего кресла, готовый к битве.
Как только один из нападавших в обличье человека двинулся к Рену, Маргарита набросилась на него. Она с такой силой его оттолкнула, что мужчина практически переломил стену.
– Держись в стороне, женщина, или умрешь, – предупредил он Мэгги.
Она с ненавистью взглянула на него.
– Если кто и умрет сегодня, так это ты, гавнюк.
Аристотель схватил мужчину, который неожиданно сделал выпад в сторону Мэгги. Он выворачивал ему шею, пока не раздался жуткий треск. Мужчина перевоплотился в тигра, прежде чем бездыханным упасть на пол.
Другие два зверя исчезли.
Немного успокоившись, Маргарита опустилась на колени рядом с Реном, который до сих пор менял свои обличия.
– Любимый? – желая помочь, позвала она его.
– Они, должно быть, воспользовались тазером44, – произнес Аристотель. – Тебе, скорее всего, следует знать, что тазер и на тебя подействует также. После этой штуковины ты не сможешь удержать ни одно из обличий.
Конечно, знать это хорошо, но Рену от этого никакой пользы.
– Что мы можем сделать, чтобы помочь ему?
– Ничего, – с грустью ответил Аристотель. – Ток должен перестать сотрясать его клетки. И тогда он вернется в нормальное состояние, пока же он беспомощен.
Аристотель пристально посмотрел на нее. Его голубые глаза, полные гнева и опасения, прожигали Маргариту насквозь.
– Вы находитесь в прошлом. Теперь они, зная ваше местонахождение, вернутся… с подкреплением.
– Что нам делать? – спросила она, готовая бороться и сделать все необходимое, чтобы защитить Рена.
Аристотель взял сына за руку.
– Полнолуние как раз в силе. Вам пришло время вернуться.
Маргарита покачала головой, ибо ее охватил новый страх.
– Слишком рано. У нас нет доказательств его невиновности.
Но глаза Аристотеля по-прежнему обжигали такой проницательностью, что это пугало ее.
– Доверься мне. Отправляйся в офис Лоренса и спроси их о посылке. Я пошлю им ее отсюда, и она будет храниться у них в сейфе, дожидаясь вас двоих, и послужит доказательством непричастности Рена.
Эта затея казалась слишком легкой.
– Вы уверены?
– У тебя нет выбора, Мэгги, – настаивал он. – Если вы останетесь здесь, то оба погибнете. Я только надеюсь, что у меня осталось достаточно сил после твоего превращения, чтобы отправить вас обратно.
– А если нет?
Он отвернулся от нее.
– Все в руках Мойр. Давай надеяться, что они не совсем утратили чувство сострадания.
Маргарита открыла рот, чтобы возразить, но прежде чем успела сказать хоть слово, окружающий мир подернулся дымкой.
Минуту спустя Маргарита оказалась на газоне неподалеку от своего маленького коттеджа в Новом Орлеане.
Шокированная и немного растерянная, она огляделась по сторонам. Была середина дня, и все выглядело как обычно. Над головой ярко светило солнце. День казался спокойным и безмятежным.
Но в том, что с ними сейчас произошло, не было ничего обычного. Ничего спокойного в чувствах страха и тревоги, которые она испытывала.
Рен, находясь в человеческом обличии, зашипел, а затем ударился головой о землю. Мэгги затаила дыхание, ожидая, что он опять трансформируется в тигарда.
Но нет.
Он неподвижно лежал на траве, устремив вдаль глаза, полные раскаяния и вины.
– Рен? – нерешительно позвала его Мэгги.
– Черт побери, отец, – гневно выдохнул он. – Как ты мог?
Она увидела боль в глазах Рена, которая отразилась и в ее глазах.
– Мне жаль, Рен. Я должна была остановить его.
Казалось, он хотел закричать от несправедливости. Но это продлилось недолго. В следующее мгновение он встал на ноги с выражением твердой решимости на лице.
Рен протянул ей руку.
