Мы покинули "Голубую скалу" еще затемно, взобрались по знакомой лесенке в скале и углубились в лес, через который выбрались на глухую дорогу. Вел нас Шарль, предложивший Валлону проводить Устругова к мосту. Меня взяли не только за компанию. Валлон хотел, чтобы мы трое имели ясное представление о том, с чем придется встретиться при осуществлении его замысла, и даже составили план операции. Дюмани полагал, что одного Шарля было бы вполне достаточно.
- Он может составить хорошую карту расположения моста и огневых средств, а также подходов к ним. Я знаю его по армии: великолепный топограф.
- Карта картой, а свой глаз все же надежнее, - настаивал Валлон. - Мы поручим, пожалуй, прикрывать подрывников "братьям-кирпичникам". А почему бы нет? И нам будет лучше, и Устругову спокойнее: на своих всегда надежды больше.
Дюмани не возражал.
- Если Забродов согласен прошагать километров шестьдесят туда и обратно, пусть идет.
- Конечно, он согласен, - объявил Георгий. И хотя друг сказал именно то, что я думал, его поспешность немного покоробила меня. Правда, уже не раз говорил я "братьям-кирпичникам", что Устругов может и должен быть нашим старшим, что он должен иметь право решать иногда за нас. Но самому не понравилось, что Георгий решил за меня. Впрочем, тут я не был оригинален: многие, признавая за кем-то право руководить и решать, все же упрямо стремятся сохранить свою независимость.
- Очень хорошо, - поспешно заключил Валлон, не дожидаясь от меня ни возражения, ни подтверждения. - Отправляйтесь завтра же утром к мосту и осмотрите все...
- И не только осмотрите, - быстро добавил Дюмани, - но и проведите наблюдение за охраной. Сколько их? Где огневые средства? Когда меняется караул? Где и в каком состоянии отдыхают солдаты? Словом... - Он строго повернулся к Шарлю, и тот немедленно вскочил на ноги и вытянулся. Словом, вы должны доложить нам послезавтра к вечеру или ночью обстановку у моста, а также ваш план операции.
- Есть доложить обстановку и план операции!
Мы и раньше подозревали, что Шарль не просто шофер у старого Огюста. И его "выпытывающий" разговор с нами в грузовике, и намеки на то, что тут, в Арденнах, "кое-что есть", и особенно отношение к нему старого Огюста свидетельствовали об особом положении Шарля. Догадывались, что шофер связан с какими-то силами в Бельгии, которые действуют против немцев. Встреча с Валлоном и Дюмани подтвердила догадку, хотя мы все еще не знали, что это за силы. Они были, наверное, близки к коммунистам, иначе Валлон не был бы тут. Они включали офицеров: Дюмани настолько выглядел кадровым офицером, что порою даже казалось, что погоны прямо-таки топорщатся под его штатским костюмом.
...Дорога была пустынна. За долгий летний день нам повстречались три или четыре пешехода да несколько подвод, запряженных маленькими выносливыми лошадками. Встречные с восхищением и симпатией кланялись: они принимали нас, молодых, здоровых, бодро шагающих в глубину гор, за своих парней, вырвавшихся из немецкого плена. Пожилой крестьянин с маленьким сморщенным лицом и вытекшим левым глазом поманил к себе и, покопавшись на дне тележки, извлек большой круг домашней колбасы.
- В лесу пригодится, - сказал он со смешком и подмигнул единственным глазом: знаю, что вы за птицы. - А хлеба по дороге у кого-нибудь попросите. Тут несколько дворов, и люди там не плохие, понимающие люди живут...
Шарль принял колбасу и поблагодарил крестьянина. Тот еще раз подмигнул своим единственным глазом.
- Не стоит, совсем не стоит. Будет туго - заглядывайте ко мне... По этой дороге, потом направо, потом еще направо и вдоль ручейка. Там мой двор...
Теперь уже все мы благодарили его: поняли друг друга без объяснений.
- Народ здесь хороший, - сказал Устругов, когда крестьянин отъехал немного. - Знают, наверно, что, попадись немцам, никому несдобровать.
- Да, народ тут хороший, - подтвердил Шарль.
- Этот крестьянин, - кивнул я назад, - принял нас за бельгийцев.
- Возможно, - неуверенно согласился Шарль. - Но я думаю, что он не поступил бы иначе, если бы принял всех нас за русских. Для местных жителей русские тоже свои.
- Союзники?
- Не думаю, чтобы простые люди понимали эти дипломатические тонкости: союзники или не союзники. Они воспринимают все проще, естественнее. Ваш враг - наш враг и наоборот. Значит, все свои. К тому же наши люди издавна питали симпатию к русским.
Мы свернули с шоссе и пошли узкой и кривой лесной дорогой. Проложенная местными жителями, она вилась по лесу, безошибочно выбирая направление, спускалась в лощины, взбиралась на склоны, умело обходя топкие места и торчавшие кое-где скалы. Дорога подводила то к одинокому крестьянскому двору, прилипшему на опушке, то к кучке маленьких темных домиков. С разумностью, созданной опытом нескольких поколений, лесная дорога связывала эти дворы и домики между собой и всех вместе с внешним миром.
- Дорога ведет прямо к мосту? - спросил я Шарля, шагавшего впереди.
- Не совсем. Она ведет ко двору моего знакомого. Там живет один человек, на помощь которого можно рассчитывать. Он, наверное, уже знает многое из того, что нам нужно узнать.
- О мосте?
- И о мосте и о его охране.
- С той же целью, с какой мы идем?
- Надеюсь, да. Он воевал в Испании, военное дело понимает. Понимает, конечно, как штатский человек, оказавшийся на войне. Но, думаю, у него хватит сообразительности правильно оценить тот мост, правильно с военной точки зрения...
Одинокий крестьянский двор, к которому вывела дорога, стоял на высоком берегу, спускавшемся к быстрому ручейку почти отвесной каменистой стеной. С другой стороны к дому вплотную подходил лес, и стройные, могучие сосны окружали его надежным высоким частоколом. Небольшие окна с яркими наличниками смотрели прямо на открытый склон, по которому вела ко двору дорога. Посоветовав нам спрятаться в кустах, из которых можно наблюдать за домом, Шарль вышел на открытую дорогу один.
Большой лохматый пес, дремавший перед домом, встрепенулся и, нацелив в Шарля острую черную морду, громко залаял, поднимая тревогу. Не трогаясь с места, он лаял и лаял, заливаясь все ожесточеннее, пока хозяин не вышел из дому. Тогда пес со всех ног бросился вперед, чтобы остановить пришельца. Хозяин приложил ладонь козырьком к глазам, рассматривая Шарля, и, узнав его, побежал за собакой, приказывая ей вернуться. Пес остановился, продолжая, однако, лаять, подождал хозяина и затрусил рядом с ним. И пока хозяин и гость пожимали друг другу руки, пес держался в стороне, не сводя с Шарля глаз. Он заворчал, подняв дыбом шерсть на затылке, когда мы, повинуясь призывному жесту Шарля, вышли из кустов.
- Рыцарь, сидеть! - приказал хозяин. - Свои.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
