Великий град средь пепелища и груды мёртвых тел.
Тихо пропела Биетит, а затем кашлянула. — Когда-то город послужил убежищем для сотни людей. Я слышала, что в стенах его замурованы эбонитовые пласты и кости аэлудов, поэтому маги не смогли разрушить Рийск, — Биетит поморщилась и перекатилась на бок, одной рукой продолжая держаться за живот. — Однако сейчас это ужасное место... город принадлежал воинам тогда, и принадлежит сейчас. Только им, понимаешь? Женщин здесь острая нехватка, а тех, что берут в жёны, как нас с тобой, держат в клетках, обращаются хуже, чем с животными, пользуются нами, когда захотят, могут бросить голодными, избить или даже лишить жизни. Никто в здравом уме не согласился бы приехать сюда добровольно, но мне хватило наивности...
— Значит, ты поехала сюда с сиром Гверном три года назад? И он не упомянул о том, что тебя ждёт?
— Я не знала, — коротко отозвалась женщина. Хаару скрутило спазмом. Услышанное поразило её до глубины души, и девушке стало стыдно от незнания. Законы Ревердаса требовали срочных поправок.
— И что он сделал потом?
— Как и обещал... женился. Отказаться от церемонии мне не позволили, он привёл меня сюда и сказал, что здесь я буду жить до конца своих дней, и если буду угождать ему, он сделает моё существование менее болезненным. Через год я родила девочку, но сир Гверн сильно избил меня... понимаешь, здесь это считается позорным и неприемлемым. Мужья никогда не забирают девочек, и они либо растут за решётками с матерями, становясь пленницами с самого рождения, либо умирают. Моя малышка умерла из-за болезни, теперь... — Биетит выдержала паузу, посмотрев на свой живот, — я надеюсь, что рожу мальчика. Тогда Гверн позволит ему жить... заберёт и воспитает воина.
— Воина, который вырастет и будет презирать тебя, — ужаснулась Хаара.
— Зато он будет жив. Тебе не понять моей боли, если только сама не родишь девочку.
— Я не собираюсь оставаться здесь, тем более рожать. Мы выберемся. Я тебе помогу, хорошо? Никто не должен страдать...
— И не уповай на подобную глупость. Отсюда только один путь, но сир Гверн говорил, что врата Аридона закрыты для нас. Для этого мы слишком ничтожны.
— Для тебя важно, что говорил этот человек?
— Конечно. Он ведь мой муж.
Женщина погладила живот, а Хаара поёжилась от её слов. Она слегка отодвинулась, видя, что соседка по несчастью уже слишком отчаялась и не намерена поддерживать её позицию. Полученную информацию девушка обдумала. Клетка. Город-крепость. Запахло очередными проблемами. Хаара осматривалась, надеясь обнаружить поблизости какие-нибудь полезные предметы, но в комнате не было вещей, кроме опустевшей чаши из-под воды и вымазанного испражнениями горшка. Из угла выбежал таракан, затем юркнул за решётку и скрылся в тени лавочки.
Поднявшись на ноги, девушка приблизилась к двери и несколько раз дёрнула её. Закрыто. Придётся томиться в неизвестности. Хаару мучило навязчивое бессилие. Ломило конечности, саднила рана, появились новые синяки и порезы. Девушку терзали смешанные чувства: с одной стороны, она хотела повидаться с Гверном и попытаться объяснить ему ситуацию, быть может, пойти на уловку, а с другой — страшилась его. Тогда, в поселении, мужчина даже не попытался выслушать, а сразу ударил и без того еле державшуюся на ногах девушку. Хааре хотелось взглянуть в зеркало и оценить степень полученной травмы. Силы ему было не занимать. «Принцесса Хизер Дефоу, — с усмешкой подумала она, — ценный камень Ревердаса. Карлайл был бы в ужасе».
— А как тебя... — начала Биетит и вдруг чихнула. Она тут же сморщилась, утерев нос тыльной стороной ладони. Девушка, наблюдавшая за этим коротким действием одновременно с сочувствием и тревогой.
— Хаара, — представилась она, и соседка по камере благодарно кивнула.
***
Мужчина вернулся под вечер. К этому времени Хаара уже спала, но услышав лязг замка, тут же пробудилась и приподнялась. Она задремала почти в центре клетки, прижавшись щекой к холодному грязному полу. Хотя у стены было насыпано немного соломы и валялись какие-то тряпки, на них разлеглась Биетит, и Хааре не хотелось тревожить беременную женщину. Срок её был уже большой, и Биетит мучилась болями. Временами то поджимая колени, то выпрямляя их, она издавала стоны, тихие, но протяжные.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
За окном ещё не совсем стемнело, но комнату обласкала тусклая восковая свеча. Сир Гверн зашёл без доспеха, держа в руках поднос, на котором размещались тарелка с хлебом и некоторыми овощами, а также с ковш с водой. Он поставил всё это на скамью, отомкнул клетку, вошёл и наполнил содержимым стоящую на полу чашу. Выпрямившись, мужчина бесстрастно взглянул сначала на лежавшую Биетит, затем на Хаару. Девушку сжало оцепенение.
— Меня зовут Родрик Гверн. Как твоё имя?
— Хаара... сир.
— Называй меня «господин».
«Или кусок дерьма», — подумала девушка, но решила воздержаться от комментария вслух. Она поднялась на ноги, решив, что обязана сохранять достоинство в любой ситуации, пусть даже сейчас её колени тряслись.
— Сир Гверн... — отчётливо произнесла она, — смею вас уверить, что произошло недоразумение. Люди, которые продали меня вам... они не имели на это прав. Я не рабыня и никогда ей не была. Родом из Архорда и нахожусь в хороших отношениях с сиром Ридесаром, главнокомандующим Лакуды, у которого как раз сейчас гощу, но я думаю, вы и так знаете кто он, личность не безызвестная. В силу некоторых обстоятельств я оказалась в неприятном положении. Мы изначально друг друга неверно поняли, но я готова всё забыть и не устраивать конфликт, если вы поступите мудро и просто меня отпустите. Давайте пойдём на компромисс?
Несколько секунд мужчина молчал, сверля взглядом девушку, словно она была диковинным говорящим предметом, затем вдруг мерзко хохотнул.
— Складно говоришь. Может быть, я даже поверю, что ты не была рабыней. Полагаю, тебе плохо известны законы Ревердаса. Видишь ли, кто сильнее, тот и прав. Если ты не побеждаешь, становишься рабом, какая бы благородная кровь в тебе не текла. Я купил тебя уже побеждённой, и ты до сих пор смеешь думать, что не рабыня?
— Сир...
— Заткнись! — мужчина резко насупился. — Не заставляй меня жалеть о потраченной сотне линар. Мне всё равно, где ты жила, с кем была знакома, у кого гостила. Всё, что тебе необходимо запомнить теперь, я — твой господин, в будущем муж, если Биетит снова разочарует меня... Ты будешь делать то, что я тебе скажу, и будешь благодарна за хлеб и воду, которую я приношу.
Хаара не верила собственным ушам. От злости она прикусила нижнюю губу. В голове снова зазвенело, но нахлынувшая волна гнева быстро привела девушку в сознание.
— Я здесь не для того, чтобы читать нотации, а чтобы получать необходимое. Снимай это тряпьё. Посмотрим, что ты можешь, кроме того, чтобы трепаться, — мужчина потянул к девушке руки, но Хаара тут же оттолкнула его и отступила к стене.
— Не прикасайтесь ко мне...
Лицо Гверна перекосилось от гнева. Биетит, проснувшаяся от шума, попыталась приподняться, ухватившись за живот, и посмотрела на мужчину, как преданный пёс на хозяина.
— Господин... эта девушка хочет выбраться отсюда, она не ценит того, что вы дали ей крышу над головой. Она хочет, чтобы и я сбежала с ней, но я никогда этого не сделаю. Вы же знаете, что я так не сделаю. Я не предам вас, я верная... А она... она кажется мне опасной, она не будет послушной...
— Будет, — практически прошипел мужчина и, двинувшись на Хаару, нещадно ударил её кулаком под дых. Девушка не успела уклониться и, согнувшись пополам, почувствовала, что не может дышать. Она сразу же отступила, но пятки упёрлись в стену, лишая возможности избежать прямого столкновения с врагом. «Вот тварь», — подумала она про Биетит, которая развязала язык не вовремя. Хаара решила, что не будет прощать ей эту обиду, впрочем, думала о Биетит она довольно недолго. Стоило предпринять попытку выпрямиться, как Гверн ударил её по лицу, затем прижал к стене и начал срывать то, что отдалённо напоминало платье или тунику. Преисполненная больше гневом и отвращением, нежели страхом, Хаара отказывалась это терпеть, и как только лёгкие заработали, попыталась сделать всё, чтобы мужчина не добился желаемого. Она пустила в ход кулаки, пытаясь ударить в одно из уязвимых мест, но мужчина легко отбивался. Хаара так ослабла, что была вынуждена признать — она находится не в лучшей форме для драки. Девушка пнула противника в колено, попыталась укусить его, когда руки оказались перехвачены и зажаты в потных кулаках, однако не добилась успеха. Она дёргалась и извивалась пока болезненные удары выбивали из неё и оставшуюся силу и веру. В очередной раз Хаара чувствовала уязвимость, и как никогда прежде ей захотелось убивать. Гнев наполнял каждую клеточку тела, впитывался в кровь, сочился в мысли. Хаара ненавидела всех: Иландара, Лонгрена, Ридесара, что отдался в объятия смерти, проклятое поселение, Биетит и похабное чудовище, возомнившее себя господином. Она представляла, как убивает их, как разрывает тела и души, как все они, упав на колени, молят лишь об одном — пощаде. Сама Хаара больше никого не хотела о ней молить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
