том, что такое "порядок", за последнее время значительно расширились.
Но самое главное: я не переставал думать о желтоволосой демонице. Звука падения её тела на палубу я не слышал. Остаётся предположить, что мудрый Бизон дал ей благополучно пролететь мимо...
Придя в себя после короткого, но насыщенного впечатлениями полёта, я сел и потёр ушибленные места.
Могло быть и хуже, — эта мысль не столько радовала, сколько утешала. — Если бы я ударился о землю двумя километрами ниже, походил бы сейчас на влажный коврик.
— Удивляюсь я МЗЧ, — пробормотал я вслух. — Столько дифирамбов моей уникальности, а потом раз — и выбросили с корабля.
— Одно из двух, Макс, — прокряхтел Колян, усаживаясь рядом. — Или твои МЗЧ знали, что нас подберут, или так подсели на адреналин, что сделались наркоманами. И как наркоманы, будут требовать всё более острых ощущений, — его слова мне совсем не понравились. — Кстати, где мы?
— На воздушной яхте, — пояснил я голосом гида, которому предстоит познакомить туристов с особенностями пыточных камер. — Больше пока ничего не могу сказать.
Приподнявшись, я высунулся за борт и осмотрелся.
"Коровка" висела в облаках. Их плотные сероватые клубы окутывали нас, как старая отсыревшая шуба, не давая разглядеть, что находится за их пределами. Казалось, яхта была пуста — во всяком случае, никаких признаков Бизона я не заметил.
Паруса были плотно скручены, влажный такелаж уныло провис.
По ощущениям, мы висели на одном месте — хотя за это ручаться не могу.
— А ты говорил, что в Сан-Инферно жарко, — пожаловался Колька, поплотнее запахивая намокшую и продранную на спине куртку.
У меня и самого зуб на зуб не попадал.
Странно. Впервые с тех пор, как попал в это измерение, я испытывал холод. Может, это вовсе не оно?
Может, обладая странным и извращенным чувством юмора, МЗЧ выбросили нас в каком-нибудь другом негостеприимном месте?..
Тогда откуда здесь взяться "Коровке"?
— Эй... — позвал я. Голос прозвучал глухо, как в подушку. — Бизон?.. Ты здесь?
И тут я расслышал какой-то шорох. Исходил он из-за борта яхты, откуда-то снизу.
Перегнувшись вниз, я попытался что-нибудь рассмотреть.
И как только я это сделал, прямо на меня, из тумана, надвинулась морда... Дикого Бизона.
— Ой! — он появился столь стремительно, что я даже испугался. — Что ты там делал, чувак?
— Да так, привязывал кое-что, — ловко перемахнув через борт, Бизон приземлился на ноги. Кроме своеобычных шорт на нём была короткая, открывающая плоский живот, жилетка. Как дань холодной погоде, не иначе...
— А что ты делаешь здесь, в облаках? — я твёрдо решил добиться результата.
— Работаю, Макс, работаю... отойди, не мешай, — и он потащил к трюму какой-то мешок, которого я не заметил раньше. Вдоль борта лежало ещё несколько таких же мешков. Надо понимать, с контрабандным товаром...
— Так мы над Травяным морем, что-ли? — моему облегчению не было предела.
— А что такое Травяное море? — встрял Колька.
В пухлой куртке, в шерстяной шапке, весь облепленный мокрыми перьями, он походил на толстое огородное пугало.
— Я тебе потом объясню, — отмахнулся я от лучшего друга. И вновь повернулся к Бизону. — Слушай! А как так получилось, что "Коровка" оказалась ровно под тем местом, где нас выбросили из тарелочки МЗЧ?..
— Ты чем-то не доволен? — странно. Но в голосе Бизона я не заметил тех беспечных тягучих интонаций, которые мне так нравились. Голос его был по-деловому сух, а движения — скупыми и точными.
А впрочем, я ведь никогда не видел его за работой... Может, он всегда такой, когда ступает на тропу контрабандного бизнеса.
— Извини, чувак, — я искренне смутился. — Я жутко рад тому, что "Коровка" оказалась в нужном месте в нужное время. Опять.
— Видать, планида моя такая, — в улыбке Бизона проскочила толика старой беспечности. — Спасать тебя, брат — моё самое любимое занятие...
— Неужели?
Этот голос принадлежал не Бизону. И даже не Кольке.
А оглянувшись, я увидел, как над кормой появляется желтоволосая голова. Волосы слиплись и повисли сосульками, но глаза сверкали тем маниакальным блеском, который присущ лишь голодным и разозлённым до крайней степени кошкам, у которых отобрали любимую заводную мышку.
— Чёрт, — выругался Бизон. — Отвязалась.
Демоница тем временем легко, по-кошачьи, спрыгнула на палубу.
Ну конечно отвязалась, — рассудительно подумал я. — Ведь каждый её палец заканчивается острым, как бритва, лезвием. Странно, что раньше я этого не замечал.
— И с каких это пор спасение родственников для тебя стало любимым занятием? — спросила демоница. Надвигалась она не на меня, а на Бизона.
— Зара, — поморщился Бизон. — Не ожидал увидеть тебя так скоро.
— РОДСТВЕННИКОВ? — за неимением другой поддержки, я посмотрел на Кольку. — Она сказала — родственников?
— Кажись, да, — мой друг недоверчиво разглядывал Дикого Бизона. — Не знал, что у тебя есть родственники. Ну, кроме бабушки.
— Я тоже не знал, — и до сих пор продолжал сомневаться в том, что расслышал всё правильно...
Пока мы с Колькой предавались этому невинному обмену репликами, Бизон и демоница, которую тот назвал Зарой, сходились всё ближе.
На лицах обоих, кроме предельной сосредоточенности, была какая-то застарелая враждебность.
Словно он дёргал её за косички, а она обстреливала его жеваной бумагой ещё в глубоком детстве.
Глядя на них, я временно забыл обо всём остальном. Столько ненависти по отношению друг к другу было в их взглядах — совсем, как у собак, что живут через забор. Каждая считает, что метит столбик должна именно она...
— Эй, эти двое что, решили поубивать друг друга? — поинтересовался Колька.
— Даже не знаю, что сказать.
Я растерялся. Таких целеустремлённых людей я не видел никогда. Как-то сразу становилось ясно: они сметут с пути любого, кто помешает пометить столбик.
И вот демоница прыгнула.
Красивым, точно рассчитанным движением она врезалась в Бизона... Если бы он стоял столбом, как суслик возле норки.
— У тебя всегда был плохой глазомер, дорогая, — мягко пожурил Дикий Бизон, когда Зара издала звук, который мог исходить от возмущенного мешка с картошкой, который с
