только в «Идиоте» и в «Иркутской истории», Сергея Юрского можно, к сожалению, вспомнить только в связи с «Горем от ума» и «Ревизором», мало главных ролей и у Олега Борисова…
«Они, конечно, не пропали, с ними ничего плохого не случилось, — говорит Ирина Павлова. — Но ни у одного из них в театре больше таких свершений, как с Товстоноговым, не было. А уходили они в хорошие театры к хорошим режиссерам. Доронина, Юрский, Тенякова… Достаточно сопоставить то, что было у этих актеров, и то, что стало, чтобы понять, на чем держалась товстоноговская „диктатура“. Актер видит свое частное и не видит целого. Исключением из этого правила, пожалуй, был только Олег Борисов. Но и его театральная судьба, несмотря на блистательные работы у Ефремова, Додина, Хейфеца, сложилась далеко не так, как могла бы».
Сложилась она не так, как могла бы, не потому, наверное, что Борисов покинул БДТ и перешел во МХАТ. Потому лишь, что в Ленинграде Товстоногов, режиссерский режиссер, переборщил, думается, в силу ряда субъективных, прежде всего, обстоятельств с «маринованием» Олега Ивановича на скамейке запасных, с непонятными ходами при распределении ролей, в частности, в «деле Хлестакова», а в Москве Ефремов — режиссер, так и не выдавивший из себя актера, с его «репетициями ни о чем», принялся ревновать Борисова, «подсиживать» его на удивление окружающим — и все это на фоне не прекращавшегося падения МХАТа в театральную яму.
Лев Додин считает, что никто из ушедших от Товстоногова не нашел счастья на стороне. «Безусловно, — говорит он, — они не потерялись, не растворились в Москве, однако заметного рывка вперед и вверх не совершили. БДТ делал их личностями, создавал масштаб. Такой вот парадокс: актеры укрепляли Товстоногова, давали ему возможность реализоваться, а он фантастически укрупнял каждого из них. Это особенность театра, где важен коллективный дух, сыгранность партнеров, их профессиональное соответствие. Чтобы раскрыться в полной мере, нужна среда, окружение. Как красивая оправа для бриллианта. Думаю, тот же Борисов сильно рассердился бы на меня, если бы мог прочесть эти слова, но почему-то кажется, что с уходом из БДТ он потерял в творческом отношении, а не приобрел. Подлинного художественного счастья в Москве Олег Иванович не имел. Как и Иннокентий Михайлович, Татьяна Васильевна… Никто не признается в этом вслух, но, по сути, так и есть. Самый талантливый актер, оказавшись в одиночестве, невольно начинает терять в масштабе…»
И потому, возможно, Товстоногов не хотел отпускать Борисова и остановил в 1971 году его уход обещанием дать роль Хлестакова, что держал в уме необходимость создания и поддержки состояния актерской конкуренции. Хотя и говорит Олег Басилашвили, что в БДТ «о конкуренции речь не шла, потому что мы все прекрасно понимали: во главе театра стоит талантливейший человек и все зависит только от него, а не от каких-то его благорасположений к кому-либо».
Без конкуренции, однако, не обойтись. В Театре им. Леси Украинки в конце 1940-х — начале 1950-х, можно вспомнить, блистательно играли два выдающихся артиста — Михаил Романов и Юрий Лавров. Оба они, по воспоминаниям очевидцев того времени, друг друга не жаловали, у них было непримиримое противостояние. Но Константин Павлович Хохлов знал, что театру нужны оба. Оба и играли в лучших спектаклях, но друг на друга оглядывались.
Сам Басилашвили, надо сказать, для того чтобы, по всей вероятности, поддержать Товстоногова, слабеющего, много болеющего и очень переживающего, «когда артисты, становясь известными, уходили из театра — перебирались в Москву», и дать ему понять, что уж он-то никуда уезжать не собирается и тем самым успокоить режиссера, попросил у него четырехкомнатную квартиру уехавшего Борисова. В интервью газете «Московский комсомолец в Питере» в феврале 2006 года он поведал об этой квартирной операции: «У меня была хорошая отдельная квартира в Дмитровском переулке. Когда Георгий Александрович уже стал слабеть, театр покинули Юрский, Тенякова, Борисов (они из разных „опер“: если Борисов ушел из театра в 1983 году, то последняя работа Юрского в БДТ, актерская и режиссерская, — датирована 1976 годом, а Тенякова покинула Ленинград в 1978 году. — А. Г.). Я видел, чего стоят Товстоногову эти уходы: он был черный, как рояль. А я занимал в театре одно из ведущих мест. Наверняка Товстоногов уже ждал, что я тоже захочу вернуться в Москву. И актриса Валя Ковель посоветовала: „Сходи к Гоге, попроси борисовскую квартиру — и он успокоится, что ты никуда не собираешься уезжать!“ Так я и сделал. Товстоногов с орденом Героя Соцтруда отправился в исполком… Вот мы и живем с женой здесь уже больше двадцати лет. Даже обои борисовские не переклеили!»
Обои, конечно, можно было бы и переклеить, но, видимо, такие хорошие обои были подобраны Аллой Романовной, что жалко было с ними расставаться…
У Басилашвили отношение к Олегу Борисову, мягко говоря, не без элементов предвзятости. Ему, к примеру, нравится только одна роль, сыгранная Борисовым, причем лишь в кино — в фильме «Садовник», — а не на сцене. «Кроткую» Басилашвили не смотрел по принципиальным соображениям. Однажды в интервью газете «Московский комсомолец в Питере» он поведал странную историю: «…я очень обрадовался, когда один из известных режиссеров утвердил меня на роль в очень интересном сценарии. Вдруг он просит зайти на „Ленфильм“: „Вся наша труппа хочет, чтобы именно вы снимались в этой роли. Но вы ее играть не будете. Это не моя воля“. Роль сыграл другой Олег, Борисов». «Ваш друг и коллега?» — спросил репортер. «С Олегом Ивановичем, — ответил Басилашвили, — мы не дружили, у него был своеобразный характер, возможно из-за болезни».
Сложно сказать, о каком фильме и о каком известном режиссере ведет речь Олег Басилашвили. Он не называет ни имени режиссера, ни кинокартины. За годы работы в БДТ Олег Борисов снялся на «Ленфильме» в шестнадцати лентах. В «золотом» кинофонде из них — «Рабочий поселок» Владимира Венгерова (Борисов сыграл Леонида Плещеева), «На войне как на войне» Виктора Трегубовича (роль Михаила Домешека), «Проверка на дорогах» Алексея Германа (роль разведчика Виктора Соломина), «Дневник директора школы» Бориса Фрумина (роль Бориса Николаевича Свешникова), «Женитьба» Виталия Мельникова (роль Ильи Фомича Кочкарева).
Венгеров, Трегубович, Герман, Фрумин, Мельников ни разу — ни словом, ни полусловом — не обмолвились в многочисленных интервью об этих фильмах, о том, что, мол, надо же, некрасиво как получилось: хотели снимать Басилашвили, а нам — против нашей воли — навязали Борисова. Более того, рассказывая о своей работе над лентами, все режиссеры отмечали высокий уровень артиста Борисова.
Может быть, Басилашвили имел в виду телефильм «Подросток» (режиссер Евгений Ташков, как записал в дневнике Борисов, «метался между Басилашвили и мной»), но, во-первых, лента снималась на «Мосфильме», и, во-вторых, «метания» Ташкова мгновенно закончились, как только
