Но Билл был новичком на своем посту, а дело обернулось щекотливой политической задачей. Он определенно был бы рад сплавить его с рук. Но если не Билл, то кто?
Этот вопрос не давал Джеку покоя, пока он читал поданное Джимми Дикарло ходатайство об отклонении иска обвинения. Оно было целиком и полностью построено на принципе неприкосновенности. Но Джека тревожило нечто иное – сказанные Джимми журналистам слова: что самого обвинителя следовало бы отстранить от дела. Судья скорее всего не обратит на них внимания, но лишь до тех пор, пока Дикарло не выступит с официальным протестом. А Джимми, судя по его разглагольствованиям, был намерен поступить именно так.
Джек решил начать спор за пределами зала суда. И когда журналист спросил, что он думает по поводу заявлений Дикарло, с насмешкой ответил, что Джимми боится встретиться с ним лицом к лицу на заседании.
– Надеется избавиться от меня и получить взамен не такого опытного адвоката. Понятное желание.
Джек рассчитывал, что, уязвив Дикарло и обвинив в трусости, хотя и в завуалированной форме, он принудит защитника изменить позицию. Стратегия оправдалась.
Когда юная журналистка ворвалась в кабинет Джимми и объявила, что Джек обвинил его в трусости, тот клюнул на приманку.
– Я ни в коем случае не желаю, чтобы его отстранили от дела, – ответил он. – Мне будет приятно порвать его в зале суда… э-э-э… то есть, я хотел сказать, нанести ему поражение.
Джек улыбнулся, посмотрев интервью с Дикарло в одиннадцатичасовых новостях. Он был рад, что Клей Эванс нанял этого типа защитником. Отнюдь не потому, что Дикарло был неумным человеком. Напротив, Джек считал его способным юристом. Но он представлял собой пресловутого слона в посудной лавке. Обычно брал верх наскоками и запугиванием. Джек надеялся его обыграть и, воспользовавшись его же приемами, заманить в ловушку. Начало было положено.
Однако не следовало забывать о другом персонаже – Клее Эвансе. Он был ленив и, приступая к любому делу, пользовался политическими связями, но отнюдь не был профаном. Голова у него варила, и он прекрасно умел манипулировать из-за кулис. Джек успел заметить его руку в этом деле. Не вызывало сомнений, что именно он решил, чтобы их обоих – и его, и Уэсли Брюма – защищал Дикарло. У Кряхтелки не хватило бы денег расплатиться с адвокатом подобного уровня. Но Эванс посчитал, что полицейский – его главный геморрой. Если бы с Кряхтелкой договорились и он начал давать против Четвертого показания, у того возникли бы крупные неприятности. А поскольку за начальником полиции числилось немало грешков, такое развитие сценария казалось вполне вероятным. Но поскольку их защищал один адвокат, сделка с полицейским исключалась. Ловкий ход и заслуживал уважения. Расставляя капканы, Джек должен был принимать во внимание не только Джимми, но и Эванса.
Поговорив со всеми в доме, Джек позвонил Стиву Престону. Тот обрадовался его звонку. Да, ответил он, дом сына еще пустует. И если Джек пожелает, он может его снять. Он в курсе сложившихся обстоятельств и гарантирует, что ни он сам, ни другие из тех, кто работает на ранчо, ни словом не обмолвятся, что прокурор штата с сотрудниками живут у них.
– Мебель частично завезена, – продолжал Престон. – Обставлена гостиная, одна спальня и оборудован спортзал. Сын был помешан на физических упражнениях для сохранения хорошей формы. Может, приедешь, взглянешь и сам решишь, что еще требуется? А так все готово. Ворота управляются электроникой. Когда увидимся, я дам тебе несколько электронных ключей.
Джек поехал туда с Пат и Диком. Дом Стива располагался в четверти мили от главных ворот. И им пришлось позвонить.
– Вот это простор! – удивился Дик, когда они, обменявшись любезностями, покатили по открытому пространству к дому, отстоявшему от ворот на две мили к юго-западу.
– Мало кто в курсе, что во Флориде есть ранчо, подобные этому, – заметил Джек. – Я и сам не знал, пока не познакомился со Стивом.
– А чем это пахнет? – сморщила нос Пат.
– Коровами, моя милая горожанка, – рассмеялся Джек. – Придется привыкать, хотя к дому они близко не подходят и нос придется зажимать только по дороге туда и обратно.
– Сверх всякого ожидания, – восхищался Дик. – Всего одна дорога. Просматривается на многие мили.
– Стив обещал показать объездные пути, чтобы за нами не сумели проследить, когда мы поедем из города.
– Замечательно, – похвалил Дик, но про себя подумал, что профессионалы, с которыми им придется иметь дело, быстро выяснят, где они поселились и какими маршрутами добираются до города. Самой важное – вовремя вычислить противника.
Дом оказался в самом деле огромным, и они не меньше часа провели, планируя, кого куда разместить. Пат привезла с собой блокнот и торопливо записывала, что потребуется, чтобы полностью обставить комнаты.
На следующий день она встала спозаранку и в четыре утра отправилась в Майами заказывать постельное белье, мебель, кухонную утварь и прочее. Через два дня прибыла восемнадцатиколесная фура, и грузчики, под руководством Пат, принялись освобождать кузов.
Зато машину прислали только через две недели – заказанные Хоакином доработки заняли больше времени, чем он рассчитывал. Это был черный лимузин «мерседес» стоимостью двести тысяч долларов.
– В Бэсс-Крике будет каждому бросаться в глаза, – заметил Джек.
– Не важно, – успокоил его Хоакин. – Зато настоящая крепость. Ничем не пробить.
– Я все-таки считаю, что мы зашли слишком далеко. Я много размышлял после нашего последнего разговора. Джимми Дикарло уверен, что ему выпал шанс прославиться. Спит и видит, что после окончания процесса притянет меня к суду. Подал ходатайство об отклонении иска обвинения и не сомневается, что выиграет. Объясните, ради Бога, с какой стати ему или его клиентам идти на риск, пытаясь меня прикончить? В этом нет никакого смысла.
Хоакин ответил за себя и за Дика:
– Наша работа не в том, чтобы вдаваться в нюансы дела. Мы должны реагировать на очевидные факты. Газетная статья говорит о том, что вы под ударом. Не исключено, что вы правы. Более того, вероятно, вы правы – они не нанесут удар сейчас. Но я принимал участие в расследовании множества убийств и уяснил, что в таких ситуациях ничего нельзя прогнозировать. Если дела для наших оппонентов обернутся плохо, они могут попытаться убрать и вас, и мою Марию. Я не собираюсь этого допустить.
Но он все еще не убедил Джека.
– Не знаю, – пробормотал тот. – Все как-то нереально.
– Верьте нам, – вступил в разговор Дик. – Мы очень долго жили в этом нереальном мире.
Джек во время первой же поездки обнаружил внесенные Хоакином изменения в конструкцию машины.
– Что это за дыры? – спросил он, заметив отверстия в ветровом и заднем стеклах и в окнах передней правой и задней левой дверей. Отверстия закрывались прозрачными дисками, которые можно было сдвигать наподобие крышечек на дверных «глазках». Только сами отверстия были значительно больше «глазков».
За рулем в тот день сидел Дик.
– Пораскиньте мозгами, Джек. Мы на дороге. На нас напали. У нас имеется оружие, но каким образом вести огонь? Не опускать же стекла.
– Какое оружие?
– Загляните под подушки задних сидений.
Джек приподнял обращенные назад сиденья и обнаружил четыре автомата и магазины с патронами.
– Это что, «АК-47»?
– Точно.
– А эти хитрые штуковины?
– Приборы ночного видения.
– Почему здесь всего по четыре?
– Потому что одновременно нас может быть в машине до четырех человек. Пока мы здесь живем, Хоакин и я на досуге научим вас, Марию и Пат, как обращаться с русским автоматом.
Джек закрыл глаза и тихо покачал головой. Он поручил охрану этим ребятам, чтобы не сомневаться, что все в безопасности. Но теперь почувствовал себя ведущим актером театра абсурда.
Пока Джек и остальные по-новому устраивали домашнюю жизнь, судебное преследование Клея Эванса и Уэсли Брюма шло своим чередом. Как и предполагал Джек, Билл Сэмпсон отказался от дела и обратился с просьбой в верховный суд штата назначить судью из ушедших в отставку. Таких во Флориде насчитывалось сотни – это были главным образом люди, перешедшие разрешенный возрастной семидесятилетний рубеж, но еще желавшие поработать. Они приходили на замену, если действующий судья умирал, заболевал, уходил в отпуск или возникали обстоятельства, подобные нынешним. Кандидатура зависела от выбора Верховного суда. В данном случае был назначен Гарольд Стэнтон из Майами.
Джек его знал, но участвовал всего в двух процессах, когда он вел заседания, и то очень давно. Судья Стэнтон прославился уголовными процессами – и еще как! Его прозвали Долговязый Гарри-вешатель, потому что он выносил только смертные приговоры и ни один из подзащитных не был оправдан. Разумеется, судью называли так только за глаза, и оба утверждения были преувеличением. Но его методы славились консерватизмом.
