– Чего ни сделаешь во славу Бога!..
– Бога? – переспросил Светлан. – Может быть, Зверя? Вот он обожает человечьи жертвы.
Но в эту полемику Магистр не стал вступать – видно, накушался предыдущими.
– В любом случае, ты доставишь мне дочь немедленно, – повелел он. – Мои права на Изабель не посмеет оспаривать и король!
– А как насчёт обязанностей? – поинтересовался гость. – И что-то ты рано командуешь – ведь ещё не сторговались. Или хочешь получить Изабель задарма?
– Да чего она стоит нынче – осквернённая ублюдком моего брата, а возможно и…
Тут Людвиг оборвал себя, немножко, правда, запоздав. «И обрюхаченная им», мысленно завершил Светлан. Так-так, стало быть, подозрения проросли. А для убийства иных оснований не нужно – высокая политика, ну как же!.. Или, говоря проще, грызня за власть.
– Свои грехи ей придётся замаливать долго, – холодно промолвил кардинал, как обычно, валя с больной головы. – Изабель теперь одна дорога – в монастырь. А уж простит ли заблудшую Господь…
– Вздор! – опять сказал богатырь. – И не надоест тебе? «Заблудшая»!.. Скажи ещё: блудница.
Хотя этот скажет – с него станется.
– Чего ты добиваешься, чужеземец? – угрюмо осведомился Людвиг. – Какую игру ведёшь? Либо ты впрямь силён без меры, либо безнадёжно глуп, пытаясь задержать лавину. Какая цена тебя устроит? Или пришёл морочить мне голову? К чему вся эта болтовня?
Со вздохом Светлан произнёс:
– Делаю стандартную ошибку: каждого встречного принимаю за человека, обманываясь внешним сходством. Соответственно и говорить с ним пытаюсь по-людски. А после удивляюсь, под человечьей личиной обнаруживая упыря, латентного или уже проклюнувшегося. И ведь столько раз обжигался!
– Что ты опять несёшь?
– Во-первых, не несу, а режу, – возразил он. – Правду-матку – причём в глаза, что особенно ценно. А пришёл я, чтоб составить о тебе мнение – не полагаясь ни на чьи суждения. Вот теперь вижу, кто ты есть, и представляю, чего от тебя ждать. Перед боем поглядеть противнику в глаза – весьма, весьма полезно… Или не знал?
– Ты что, посмеешь объявить войну – мне? Да Орден сомнёт тебя как былинку, раздавит точно жука!
– Если напроситесь, я разнесу ваш гадюшник в щепы, – предупредил Светлан. – Наверно, в этом даже есть смысл… хотя вряд ли остановит пришествие Дьявола. Ваше счастье: я никогда не нападаю первым. А ведь иной раз так хочется!.. Вот тебя совесть не сдерживает – но вряд ли это вас спасёт, когда дойдёт до дела. Ты ещё не знаешь, что такое богатырская ярость, – так я покажу.
Помолчав пару секунд, он продолжил:
– Конечно, я не верну тебе дочь – можно сказать, лишаю родительских прав. А что по сему поводу решит король, меня не колышет. И, само собой, я не уймусь, пока не загоню вашу стаю в глухой угол, откуда вы уже не сможете пакостить. А то размахнулись, ишь: младенцев истреблять, города сносить!.. И вашему Дьяволу укорот сделаем – будь покоен. Был бы ты умней, я посоветовал бы тебе затихнуть, пока не поздно. Но тебя ж не вразумить – безнадёжен.
– Нас никому не остановить! – выкрикнул магистр, брызжа слюной. – Всех вас, злосчастные, сметёт могучим валом! И из твоего черепа, отродье, мне сделают чашу!..
– Нашёл своё место в жизни, да? – спросил богатырь. – Сделался злодеем. Главное: наследить в Истории… Знаешь, родной, ты надоел мне, – сказал он вдруг. – Хочешь задержать меня – валяй. Но за последствия отвечать тебе.
И, поднявшись, направился к выходу, спиной чувствуя пронизывающий взгляд хозяина, ощущая нацеленные арбалеты. Боялся Светлан не за себя – в любой миг он мог рвануть с места так, что обогнал бы любую стрелу. Но слишком сильно было искушение поставить возвратную защиту. И полетели бы все болты обратно, в глаза и лбы выстреливших. Может, это и справедливо…
У Людвига хватило ума (или хитрости) удержаться от попытки. Беспрепятственно покинув монастырь-крепость, Светлан вернулся в карету, затем в королевский дворец. А спустя минуты уже подходил к покоям, предоставленным ему и его команде.
Глава 17
Правда, назвать это покоями мог лишь субъект с замашками короля. По сути, гостям выделили крыло огромного дворца, и бродить по здешним помещениям можно было как по лесу, путаясь в коридорах и лестницах. И сколько ж народу нужно, чтоб охранять эту домину? Не говоря о том, чтобы построить. Как замечательно, оказывается, быть знаменем и… этим… гарантом! Не потому ли сюда так рвутся? А потом тебя ж и благодарят за щедрость, хотя доброта здесь – за чужой счёт. Удобно, удобно…
Миновав придверных стражников, Светлан вступил в первую комнату и сразу наткнулся на Глорию, беспокойно кружившую по залу. Переодеться она не успела или не захотела, по-прежнему стиснутая корсетом от тазовых гребней до грудей, и, судя по отчётливому стуку каблуков, продолжала увечить ступни тесной обувью – хотя никто не принуждал. Завидя богатыря, тотчас устремилась к нему.
– В чём проблема? – спросил тот.
– И он ещё спрашивает, – всхлипнула актёрка. – Ведь в королевском театре нужно петь!..
– И?
– А у меня… слишком низкий голос. И тихий.
– Да? Мне не показалось. Но диапазон не вытягивает, согласен… А как со слухом?
– Спасибо, не жалуюсь, – огрызнулась она, умывая щёки слезами.
– Точно? Ну, тогда дело поправимо. Уж этой беде я могу помочь. Четыре октавы тебя устроят?
И, протянув руку, богатырь обхватил ладонью высокую шею девушки, уместившуюся в ней целиком, от ключиц до подбородка. В глазах Глории мелькнул испуг, она застыла. И что вообразила, интересно? Ну ясно, лучшее средство от насморка – гильотина!.. Впрочем, здешняя медицина ещё не продвинулась дальше виселицы.
Под его ладонью уже разгорался свет, а в горле и груди актёрка наверняка ощущала тепло, скорее всего приятное. Постепенно Глория обмякала, будто впадала в транс, дыхание делалось мерным, истома завладевала мышцами, навевая сон. Ну-ну, сейчас не время… не говоря о месте.
Впрочем, Светлан отпустил девушку прежде, чем у неё ослабли колени. Очнувшись, она открыла глаза.
– Видишь, как просто? – сказал богатырь. – А ведь в моём мире хорошие связки часто перевешивают прочее, включая голову, и приносят такие дивиденды!.. Ну-ка, скажи что-нибудь.
Лучше бы не просил.
– По-вашему, я такая дура – сразу и поверю?..
Тут Глория умолкла, заметив, что голос стал намного звонче, будто она излечилась от простуды.
– Да зачем же – сразу, – пожал плечами Светлан. – Вот попоёшь в Ла Скала, сделаешься примадонной… или даже дивой… А уж там и подпишем договор – кровью, как понимаешь.
– Ч-чего? – совсем растерялась она.
– Или не знаешь, что меня прозвали Антихристом? Хотя при чём здесь Христос!..
