Я повесила трубку и позвонила по мобильнику Майку.
– Я уже не стал ждать тебя, Куп, и перезвонил Мерсеру, – ответил он. – Он выслал пару охранников ко мне. Ты внутри? Оставайся в тепле, увидимся через десять минут.
– Он рассказал тебе, что случилось?
– Ты давно искала случая, чтобы выдрать эту зануду, но бросать ее в кустарник… Ты там не выдохлась? У тебя остались силы еще для одного паренька?
– В каком смысле?
– Мерсер сказал, что Джино Гвиди едет сюда. Вы, дилетантки, кажется, здорово разозлили его сегодня с утра. Он весь вне себя, без адвоката и без церемоний.
– Майк, а есть кто-нибудь, кому я не насолила в последнее время?
– Ладно, я скоро буду. Расслабься.
Я повесила трубку и, стараясь ничего не задеть, сняла испачканную кровью куртку и положила ее на кухонный стол.
Постояв минуты две в тишине, я открыла дверь гостиной и вошла внутрь. Здесь все выглядело так, словно Фелпс только что вышел. Высокий торшер горел, а на столе, возле потертого кресла, лежала раскрытая книга, перевернутая кверху обложкой. На подставке стояла полупустая чашка кофе.
Я подошла к столу, подняла книгу и прочитала название. «Лондонские деревья семейства платановых. Научный трактат». Я стала листать страницы, и на пол вдруг высыпались зеленые купюры. Все они оказались достоинством в сто долларов, я сунула их между страниц и положила книгу на стол.
Я была на взводе и не могла просто сидеть. Комната выглядела довольно безлико и неуютно – не верилось, что здесь кто-то жил и достаточно долго. Над камином располагалась полка с фотографиями. Все это были изображения садов и деревьев, вероятно, обожаемые Синклером Фелпсом.
Время шло. Я ритмично ходила по комнате от окна, где надеялась вот-вот увидеть главного смотрителя угодий и Майка с Мерсером, к книжному шкафу у противоположной стены. Подходя к окну, я снова и снова отодвигала тонкую кружевную занавеску, надеясь увидеть хотя бы свет фар, потом снова кружила по комнате.
На одной из полок были еще фотографии. Молодой угловатый Фелпс на лыжах, на другой фотографии женщина с ребенком на руках – возможно, это была его мать. Я улыбнулась: по ее одежде можно было безошибочно датировать фотографию – явно шестидесятые годы – джинсы клеш, блузка в крестьянском стиле, длинные волосы на прямой пробор и символ мира на рукаве у ребенка.
Рядом с домом хлопнула дверца машины. Мне следовало убраться из гостиной, но Фелпс успел открыть дверь первым и застал меня посреди комнаты.
– Мисс Купер? Что-то случилось?
– Простите, мистер Фелпс. У нас возникли неприятности в теплице…
– Я только что оттуда, все будет в порядке. Что вы здесь делаете? – спросил он и пробежал глазами по комнате, словно убеждаясь, что в его отсутствие ничто не было тронуто.
– Понимаете, я просто хотела сказать вам, что один из детективов не может попасть сюда.
– Чэпмен? Он уже сюда идет. Зельдин хочет со всеми вами встретиться у него в офисе на табачном заводе.
– Но Зельдина нет, – сказала я.
– Я только что его видел, мисс Купер, – убедительным тоном проговорил Фелпс. Его голос все более суровел. – Он попросил меня привести к нему детективов. Вы можете присоединиться к ним там же.
Я двинулась к выходу, и в этот момент он шагнул ко мне.
Внезапный стук в дверь испугал нас обоих.
– Я выйду посмотреть. Может, кому-то из сотрудников что-то надо.
Фелпс направился к двери, однако, не дойдя до нее, вернулся к столу, поднял открытую книгу и посмотрел, на месте ли деньги. Большие руки у него оказались в мозолях и трещинах. После этого он вновь направился к выходу.
Я стояла как мумия, опираясь руками в дверной косяк и книжную полку, и не знала, что делать.
Ряды книг шли от пола до потолка. Это были книги о растениях и по ландшафтному садоводству, а также аккуратная коллекция томов поэзии. Мой слух ловил голоса с улицы, а глаза запинались о знакомые имена: Йейтс, Элиот, Спендер, Оден, Оуэн, Ротке, Томас, Хини. Эдгар Аллан По.
Джино Гвиди знал, что Монти – убийца Авроры Тейт – не расставался с томиком его поэзии. Он таскал его в заднем кармане брюк. Чуть ли не с детства Монти хватался за любую работу, отчего на руках отпечатывался тяжелый физический труд.
Человек разговаривал с Фелпсом на повышенных тонах. Они о чем-то спорили. Пришедший ругался по-испански. Потом он отошел от двери, и я заметила на его голове капюшон.
Свора подростков-грабителей. Аарон Китредж встретил таких у задних ворот десять лет назад, когда ехал к Зельдину для разговора. На меня напали у дома По, пока остальные учиняли беспорядок у трибуны. Сегодня трое напали на Эллен, когда Зельдин приказал им привезти Синклера Фелпса. Возможно, в подобном духе их наставлял Фелпс, а потом рассылал свою агентуру на задания. Поэтому деньги, лежавшие в книге, наверняка предназначались за работу, выполненную сегодня в теплице. Все это могло быть.
И тут я внезапно решилась. Толкнула дверь на кухню, скользнула по линолеуму и тихо вышла из дома – в мороз и февральскую темноту.
Глава 43
Я повернула ключ питания. Потом, не включая фар, нажала педаль, развернулась и поехала вдоль каменной стены за домом – мне почему-то казалось, что здесь мне не попадутся ни Фелпс, ни тот тип в капюшоне. Рано или поздно я доеду до одной из главных дорог.
После заката ветер стих, а крыша и ветровое стекло все-таки защищали от холода. Куртка осталась на кухне. Хорошо, что, когда я одевалась – давно же это было! – мне пришло в голову поддеть шелковую рубашку под кашемировый свитер и влезть в просторные брюки.
Я двигалась вдоль ограждения по длинному кругу. Несколько акров кустарника, накрытого брезентом. Это был тихий уголок. Самый подходящий для ненормального. Кругом целые поля роз, сирени и хвойных питомников. И ни одного детектива.
«Убийца, – свербило у меня в мозгу, – неужели я его нашла? Неужели он был у всех на виду? Тот самый, который перенял у Эдгара По идею кирпичного склепа почти без изменений? И который орудовал в том самом доме, где жил великий писатель? Это трагические обстоятельства его собственного детства толкнули его на то, чтобы воплотить в жизнь литературные кошмары?»
Ехать с включенными фарами я боялась, поэтому остановилась у первого указателя. Я напрягла слух. Опять крики у дома Фелпса – либо это все тот же спор, либо уже отдан приказ поскорей со мной расправиться.
Тут я услышала журчание и снова нажала на педаль. Шум воды вскоре перешел в грохот. На указателе значился табачный завод. Я решилась свернуть перед маленьким мостиком, в надежде, что за поворотом увижу знакомые полицейские автомобили «краунвик».
Совсем стемнело. Вот трехэтажное здание. И ни одной полицейской машины. Естественно, Фелпс наврал, что Майк и Мерсер подъедут к заводу. Надо разворачивать оглобли.
Я собиралась снова нажать на педаль, но вдруг заметила свет фар. От дома Фелпса кто-то направлялся в мою сторону, и ехать по дороге было рискованно. Надо свернуть.
Я стремилась попасть в ту часть сада, где были оранжереи. Там можно было встретить людей. Я свернула налево на первом повороте. Передо мной было какое-то сооружение из камня. Оказалось – мост над рекой: где-то рядом в ущелье шумел водопад. Там нашел свою смерть доктор Ичико.
Я съехала вниз по склону. Передо мной было два пути. Если свернуть налево, я приеду к дальнему мосту – там должен рыскать Фелпс со своими ублюдками. Если верить знаку и ехать прямо, то впереди будет теплица и административное здание. Главное продраться через первобытные заросли тсуга, берез и бука.
Нужно преодолеть пятьдесят акров. Кар придется запустить на полную катушку. Я то и дело подпрыгивала на сиденье – после урагана на земле остались ветки и камни. В лесу наверняка было пусто: одни пернатые давно в теплых краях, другие впали в спячку. И здесь была тишина. Она слилась с темнотой и зависла над лесом. Меня охватил ужас. В городе такой тишины не бывает.
Между голыми стволами вдруг мелькнули фары. Прямо передо мной. Кто-то ехал навстречу, надо было срочно поворачивать. Только бы позади было куда свернуть. От резкого поворота кар накренился и уткнулся в обочину, причем я со всей силы ударилась о приборный щиток. Я пыталась включить двигатель и так и сяк, но он не подавал никаких признаков жизни. Машина не заводилась.
Я выскочила на обочину, осмотрелась и решила, что нужно бежать назад, туда, откуда я приехала. Земля была твердая. Вряд ли они смогут разглядеть следы на узкой проталине. Я продралась сквозь деревья и тут же наткнулась на тропу. Увидела указатель: «роща гималайской белой сосны с длинной хвоей». Это мне и было нужно. Крадясь между соснами, я уходила от дороги.
Свет фары остановился рядом с машиной, которую я бросила. Майк и Мерсер кричали бы и звали меня. В этом не было сомнений, и совершенно не стоило проверять, кто там был. Друг всегда позовет, он не станет молчать.
