— А вы откуда знаете?
— А это все знают, у кого собака пропадала. У меня Цезарь вольнолюбивый. Третий раз сбегает, — виновато улыбнулся парень.
— А где она живет, эта бабка? — Игорь уже тоже был рядом. — Адресок не скажете?
— Запросто. Записывайте.
— Клав, надо и нам собаку завести, — тронул жену за рукав Федор. — Видишь, как они тут маются.
— Ладно уж, заведем, — махнула рукой Клавдия. — А что сторож здешний? — обернулась она к Игорю.
— О! Тут такое! — поднял тот палец вверх. — Это дело я сам раскручу.
— Давай, — улыбнулась Клавдия. — Мы теперь по собакам специалисты.
Сторож проводил их до самых ворот. Полкана на этот раз при нем не было. Прощался очень дружелюбно. В глаза заглядывал.
— Ну, поехали? — бодренько потер ладони Игорь, когда уселись в машину. — Значит, так, это в Матвеевском, улица Веерная…
— Нет, Игорек, — подняла руки Клавдия. — Сейчас домой, спать. Завтра, все завтра.
— Как — завтра? — опешил Федор. — Завтра суббота. Выходной.
— Завтра, — твердо сказала Клавдия. Посмотрела на часы и добавила: — Вернее, уже сегодня…
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ
Суббота. 07.45–12.00
Утро началось слишком быстро. Клавдии даже ничего не приснилось. Только легла — будильник. Федор сквозь сон пробурчал: «Ты куда в такую рань?» — но ответа не дождался, уснул.
Клавдия похлебала чайку и, на ходу глянув на себя в зеркало (глаза немного припухшие, усталые, а впрочем — ничего), понеслась по делам.
С автобусных и трамвайных остановок стекались узкие ручейки пассажиров, сливались в гудящий людской поток, который, медленно волнуясь, всасывался затем в отверстые двери метро. День хоть и выходной, а на дачах — самый разгар уборки.
Перегруженные эскалаторы, пыхтя и лязгая, без продыху спускали вниз все новые и новые толпы.
Втиснувшись в набитый вагон метропоезда, Клавдия от нечего делать провожала глазами проносящиеся мимо редкие огни.
Затем поезд вылетал на перрон, и приходилось сражаться с наседающими сзади, жаждущими поскорее выйти, и с напирающими спереди, торопящимися войти.
Совершив пересадку на Кольце, Клавдия вскоре оказалась на одной из дальних юго-восточных станций.
Поезд вынырнул из тоннеля, и перед глазами распахнулась скучная урбанистическая панорама, бесконечные серые кварталы заводских корпусов, воинственно торчащие вверх полосатые трубы и утекающие в небо курчавые опрокинутые конусы грязно-белого дыма.
«Конечная, — объявил металлический голос из динамиков, — поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны».
Затем минут двадцать пришлось трястись в громыхающем троллейбусе.
Клавдия заглянула в рабочий блокнотик и сверилась с записями. Кажется, где-то здесь.
Она соскочила с троллейбусной подножки и огляделась.
Направо и налево, куда ни кинь взгляд, виднелись унылые приземистые коробки с ровненькими рядами узких окон. На балкончиках, где едва могли бы разойтись двое взрослых, сушилось белье. Хрущевки.
Завернув за один дом и миновав следующий, Дежкина наконец увидала искомый номер.
Она вспомнила тоскливую ухмылку Артура Гаспаряна.
— Где же еще может проживать такой неудачник, как я! — сокрушался он на одном из первых допросов. — Дом тринадцать, корпус тринадцать… Вот только квартира номер тридцать четыре.
Клавдия остановилась у довольно-таки обшарпанной, неказистой на вид двери и помедлила несколько мгновений, прежде чем звонить.
— Кто? — донеслось из недр квартиры. — Подождите, я раздета!
Следователь невольно улыбнулась и приготовилась к длительному — судя по интонации голоса — ожиданию.
Однако она обманулась.
Дверь отворилась почти тотчас же, и в образовавшуюся щель выглянула пара быстрых глаз:
— Ой, это вы?
Дверь со скрипом растворилась и открыла стоящую на пороге женщину в простеньком халате с неимоверным количеством бигуди на голове. Жену Гаспаряна теперь трудно было узнать.
— Здрасте. Ой, извините, я в таком виде… и в квартире не убрано. Зайдете?..
Этот простой вопрос сказал Клавдии больше, чем сотня клятвенных заверений.
Артура здесь нет. Однозначно.
Покуда жена Гаспаряна хлопотала на кухне, накрывая на стол, звеня чашками и блюдцами, Дежкина искоса наблюдала за выражением ее лица.
Либо она потрясающая актриса, сравнимая разве что с какой-нибудь Сарой Бернар, либо она и впрямь ничего не знает.
— Где ваш муж? — спросила Клавдия без предисловий.
— А? — удивилась Гаспарянова жена. — Артур?
Дежкина вздохнула.
— Ну вот что, — сказала она, — Лидия Аркадьевна, я ничего скрывать от вас не стану. Когда я шла сюда, то рассчитывала, что вы посвящены в эту историю… Артур… он разве не звонил вам?
— Мне? — запинаясь, проговорила Лидия. — А почему он должен был позвонить?.. Разве из тюрьмы разрешают звонить? — Она растерянно поглядела на Клавдию, чуя неладное. Пальцы ее нервно теребили воротничок халата. — Почему вы молчите?.. — пробормотала она. — Что случилось?..
— Хорошо, — согласилась Клавдия, помешивая чай ложечкой. — Все равно рано или поздно вы узнаете… У нас произошло ЧП. Ваш муж… он сбежал.
Ах!.. Жена Гаспаряна всплеснула руками. Бигуди так и подпрыгнули на головке, а глаза беспомощно захлопали, как у малого дитяти.
— Не может быть, — прошептала она.
Губы задрожали, будто Лидия вот сейчас, в эту минуту, собиралась удариться в плач. Нет, в прокуратуре она показалась Клавдии совсем другой — холодной и расчетливой…
— Увы, может, — произнесла Клавдия. — И, пожалуйста, без слез.
Жена Гаспаряна мелко-испуганно закивала, сглатывая слезы: мол, да-да, конечно, никаких слез.
— Я буду откровенна с вами, — продолжала Дежкина. — Дело серьезное, и не хотелось бы, чтобы оно негативным образом отразилось на судьбе Артура. В Бутырках произошел взрыв. Погиб подследственный, который находился в одной камере с вашим мужем. А сам Артур, воспользовавшись суматохой, я думаю, скрылся. Я надеялась, вы знаете что-либо о его теперешнем местонахождении…
— Я?! — перепуталась Лидия. — Что вы?., ничего не знаю. Я даже не знала, что он… ну это… сбежал…
Клавдия пытливо поглядела на собеседницу.
Жена Гаспаряна истолковала этот взгляд по-своему.
— Вы мне не верите?.. Чем угодно могу поклясться, Христом-Богом!..
Следователь усмехнулась:
— Верю. Я вам верю. Но это только усложняет ситуацию. Понимаете, ваш муж мог что-то увидеть… заметить… Он был свидетелем происшедшего. Не понимаю, зачем он скрылся. Не уголовник ведь, у которого вся жизнь в этой круговерти — «убегу, догоняйте», — он ведь даже не знает, что надо сделать, чтобы получше замести следы, как «залечь на дно»…
— А вы его уже искали?..
— Разумеется, нет. Если б искали, то нашли бы непременно, уж поверьте, — солгала Клавдия. Конечно, Артура уже искали. — Я наперечет знаю адреса, где он может скрываться. Но — если объявить розыск — для него это обернется еще одним сроком, понимаете?.. Ваш муж и без того запутался, и мне не хотелось бы пользоваться его отчаянным положением. Однако ведь и ему не к лицу использовать мое доброе отношение!..
— Он не использует! — с суеверным страхом на лице выпалила Лидия. — Он такой наивный и доверчивый… уж я-то знаю… как малое дитя. Это на вид он солидный мужчина, а в душе… ой, ну пацан пацаном!.. Из-за этого у него и с мамой моей не заладилось…
Она улыбнулась виновато.
— Однажды, представляете, на премию купил детский конструктор, — сказала Лидия, — с какими-то цветными шурупчиками, винтами, пластинами дырявыми. Мама как увидела — чуть в обморок не упала. «С ума сошел!.. Лучше бы жене духи французские подарил!..» — и все такое. Она, знаете, практичная у меня была… современная. Курила. Конечно, ей трудно было принять такого зятя. Она его каждый день допекала: мол, спустись на землю, хватит в облаках витать!.. А он: не всем же по грязной дорожной колее ползать. Ой, мама злилась ужасно, когда он так говорил!..
Она надкусила печенье и принялась задумчиво жевать, не стряхнув крошки с губ.
— Наверное, вы думаете: какая я черствая дочь, — тихо проговорила она, — жалею мужа, который, можно сказать, собственными руками мою мать… ну это… — Она замолчала, не желая произносить страшное слово, и жалобно поглядела на Клавдию. — Но я не черствая… Я любила маму… И Артурика… Понимаете, мама будто бы пыталась поставить меня перед выбором: либо она, либо он. А я хотела выбирать… не могла. Странно, но мне теперь как будто легче. Больше не надо выбирать… — Она вдруг замахала руками. — Ой, не слушайте вы меня!., опять я глупости говорю!., не слушайте!..
