В целях безопасности и экономии времени, Алеша приказал подчиненным остаться в монастыре на ночь. Через час приехала полевая кухня, а с ней на повозках палатки с имуществом гвардейцев и Посвященных.
Афонька прискакал в сопровождении Снежка. На сортировку у гвардейцев ушло четыре дня. Колдунов, ведьм и оборотней, обнаружили всего числом 12. Получалось на одного виновного двадцать невинных - нехорошо, однако.
В последний четвертый день, из самой дальней камеры два бойца привели узницу - молодую девушку, кутающуюся в обрывки бурнуса. К удивлению Алеши, на нее монахи дела не завели. После короткого разговора, стало понятно почему - похотливый Хесус, таким методом захотел склонить Иду, а так звали девушку, к сожительству.
Ей всего шестнадцать лет, а фигура и волнительные изгибы уже вызывают обильное слюноотделение у мужчин. Справедливости ради, следует отметить - Алеша на всех узников смотрел в основном "третьим глазом". Потому и буркнул безразлично Афоньке:
- Отведи девчонку помыться, у монахов есть вроде небольшая баня и найди ей какую ни то одежду. Нечего полуголой шастать.
Сказал и забыл. К тому времени отпускали последнюю группу заключенных. Алеша, в качестве компенсации, выдавал каждому по одной золотой монете, а заодно объявил:- Через день всем собраться у дворца губернатора, для получения своего конфискованного имущества.
Он здраво рассудил - на Руси доносчику первый кнут. Большинство людей пострадало в результате доносов. С плохишами предстояло разобраться завтра.
- Ваше бродь, ужин готов, мы вас ждем - жужжал над ухом денщик.
Алеша сгреб оставшиеся бумаги в кожаную сумку и вышел из кабинета. В нем когда-то заседал глава судейского трибунала - отец Хесус.
У палатки стоял накрытый раскладной столик, рядом примостился Снежок, делавший вид, что предстоящий ужин ему безразличен. Метрах в трех, на низкой скамеечке застыла фигурка закутанная в белый бурнус.
- Дык, Ваше бродь, по вашему приказу иудейку доставил. - Помылась, в порядок себя привела.
- Тогда чего девушку томишь, приглашай ее за стол ужинать.
Когда девушка села напротив, обомлел. Такой совершенной красоты он еще не видел. Тонкие точеные черты лица смутили юношу.
- Ида - поросил он хриплым голосом - сними, пожалуйста, с головы бурнус.
Девушка послушно сдернула одеяние. Алеша с Афонькой застыли пораженные совершенным обликом. Афонька перекрестился и, сбегав в палатку, принес кувшин вина.
- Ваше бродь, с вашего дозволения, пойду к лошадям, напою, накормлю - бормотал он удаляясь.
Ида оказалась милой девушкой, приятной в общении, внешне абсолютно не пользующаяся своей красотой. Она считала грехом использовать в личных целях свой ослепительный облик.
- Ну, это у тебя по малолетству - рассудил Алеша.
В жизни так и обстоит дело - где это видано, чтобы женщина не использовала свое главное оружие. А если нет, то это по части сказок и легенд. Чем больше юноша общался с юной иудейкой, тем больше она ему нравилась.
Судьба ее оказалась незавидной. С десяток семейств караваном шел из Толедо в порт Кадис. Евреи, почувствовав на своей шкуре гонения Инквизиции, хотели покинуть Испанию. По дороге караван ограбили разбойники - взрослых и детей убили. Паслась одна Ида, да и то, случайно.
Через месяц скитаний пришла в Свилью и к своему несчастью попала на глаза отцу Хесусу.
Ида с целью пропитания танцевала с бубном на торгу, там инквизитор и прицепился. Недели две уговаривал - не вышло. После чего арестовал и держал в подвальной камере. Девушка, выпив вина пыталась упасть на колени перед своим спасителем. Она очутилась в объятиях Алеша, когда он ее поднимал.
Девчонка вцепилась в него, не оторвать. Пришлось нести в палатку, а что делать. Идина неопытность с лихвой компенсировалась неуемным темпераментом и жаркими ласками. Она оказалась прекрасной и страстной любовницей, сопровождала Алешу до самой Валенсии.
Одоевский, от греха подальше, устроил Иду в Греции, в Салониках купил ей большой дом и дал сто тысяч золотом на житье-бытье.
Вся дальнейшая жизнь Алексея Одоевского состояла из таких встреч - с красивыми и просто симпатичными женщинами. И ни одна не оставалась обиженной или оскорбленной в своих чувствах. Все они любили Алешу искренне и нежно. В отношениях с ними, он всегда оставался честен и правдив - что женат, говорил всегда и сразу.А за то, что дарил им райское наслаждение - они его просто боготворили. Алеша сам того не ведая оказался рыцарем чести - почти всем своим возлюбленным помог материально, делая девушек весьма состоятельными особами того времени.
....
Наместник, князь Крымский, поворочавшись на широкой тахте, открыв глаза, пялился на потолок шатра. Эдит - славная девчонка, сладко посапывала во сне. Хронос заботливо прикрыл ее шелковым покрывалом. Шесть часов утра, сна ни в одном глазу, да и не нужен ему сон, по большому счету - сплошной атавизм.
Хронос поднялся, накинул халат и вбухался в турецкие туфли с загнутыми носами без задников, и вышел наружу.
Золотой диск солнца только начал выкатываться, обещая погожий день.
Хронос успокаивающе махнул рукой охране и присел на раскладной стульчик - призадумался. С одной стороны хорошо, что Владимир выдернул его с Крыма, подальше от визгливого гарема, да и с Эдит познакомился, но с другой - не ожидал такого большого объема работы. Сюда, в его так называемую ставку, Посвященные со всей Испании присылали "мутных" узников Инквизиции, причем десятками. Посвященных и винить то нельзя, потому как у многих бывших узников стояли мощные ментальные блоки. Применяя комплексные меры, вплоть до серебра и святой воды, Хронос довольно успешно снимал блоки, отделяя чистых от нечистых.
Но трудиться приходилось на износ, даже несравненная Эдит стала намекать о недостатке внимания.
Предтеча внутренне злился и рычал, а сделать ничего не мог - дело нужно довести до конца. Конечно, можно отдать приказ и "мутных" просто стали бы отстреливать, но это признание своей некомпетентности, да и Романовы не понял,а пока Предтече приходилось стискивать зубы и колоть очередного узника.
- Как они ему надоели, кто бы знал, быстрей закончить эту канитель и вместе с Эдит в Крым. Вот только гарем, до прибытии убрать втихаря в Казань - иначе его милая девчонка не поймет.
- Ага, "милая" - французская красавица оказалась ревнивой тигрицей - Хронос непроизвольно дернул поцарапанной щекой. Заживить царапину для него секундное дело, но он этого делать не стал - в воспитательных целях.
- Ладно, чего рассуропился - сейчас утренний туалет, завтрак и .... за работу, товарищи.
.....
Вернувшись в родной город, Владимир пару дней провел в кругу семьи. Соскучившаяся Наташа, бросив все дела не отпускала ни на шаг. Прослабление сделал лишь для Эли - за два дня эти шальные женщины вытянули из него все жизненные соки.
На третий день Владимир дал отлуп, отгородившись государственным делом и, невзирая на надутые губки жены и нахмуренные брови Эли, прихватив Скуратова, отбыл.
В Чернолучье они устроили грандиозную пьянку, втянув в нее и уважаемого тестя. Ему Романов вывалил все столичные новости и посоветовал готовиться стать первым лицом города. На второй день тестя утащила разъяренная теща, Ольга Петровна.
Скуратов заметил:
- Какая шикарная вумен - тайфун.
- Вот, вот, яблоко от яблони.
- Ты на свою Наташку намекаешь?
- Угу, на ее любимую.
- Ты не отвлекайся, наливай.
Попив от души на третий день занялись делом.
- Семен, тебя отправляю в Казань в XV в., а я займусь Главным федеральным банком.
Семен азартно потер ладони - держитесь янкесы, обуем по полной программе.
- Ладно, поехали - и перед ними на веранде чернолучинского дома засиял пространственный переход. Через секунду дом опустел.
Из современной Казани Романов отправил Скуратова в прошлое. Сам занялся подготовкой транспорта для операции. Федеральный банк он обчистил через день - все четыре тысячи тонн отправились в хранилище Казани в век XV. Романов решил здесь задержаться - дела того требовали.
Друзья собрались в летнем флигеле дворца, вскоре к ним присоединился Карчи.
- Государь, вот нам радость-то.
Без всякого перехода Карчи взмолился:
- Ваше Величество, ослобони за ради Бога от обязанностей тебя замещать. - Не успеваю я, семью совсем забросил.
- Эк, тебя, братец, зацепило, Катерина небось ругается? - скривился в усмешке Семен.
- А ты че скалишься, Скуратов? - Сам-то, небось, там в будущем у жены под боком.
- Га-га-га - заржал Романов. - Сеня, а ведь Канцлер тебя уел. - Карчи, можешь обрадовать свою жену - на ближайший год будешь заниматься только своей Канцелярией. - Давай расклад по Европе, где мои генералы? - Но прежде выпьем, други, доброго вина.
