Накануне пресловутого Хэллоуина все носились как оголтелые, и Большой Дом походил скорее не на гостиницу, а на психиатрическую больницу. Конечно, таковым он являлся несколько предыдущих недель, но сегодняшний день определенно побил все рекорды!
Госпожа Санли была сама не своя и гоняла всех больше обычного, духи-помощники мельтешили повсюду, и так же снующий повсюду персонал разве что о них не спотыкался. Жар в банях не спадал ни на секунду, а пара было столько, что он заполонил даже черную лестницу.
Пока Аня с Аленой носились по всей гостинице, я сидела в главном зале, где вырезала последние тыквы. Именно на меня, как на художницу, повесили обязанность украсить парадное помещение соответственно тематике. Хотя, вообще-то, не только парадное, но еще холл и главные коридоры.
Именно я руководила развешиванием гирлянд из кленовых листьев, именно я составляла осенние букеты и расставляла их по вазам. Это я мучилась со злосчастными тыквами — которых, на минуточку, было больше сотни! — превращая их в фонари.
С тыквами я возилась все время подготовки, а сегодня доделывала оставшиеся четыре. Разумеется, с таким объемом работы в одиночку справиться просто нереально, так что мне помогали мелкие духи.
Ну, как помогали… сперва у них вместо головы Джека получались тыквы с кривоватыми отверстиями, потом перекошенные рожи, и только под конец духи-помощники стали выдавать что-то более менее похожее на нужный результат.
Пристраивая внутрь последней тыквы свечу, я вдруг заметила бесшумно промелькнувший мимо зала силуэт. Даже деталей видеть не требовалось, что его узнать: сегодня дежурил Тэйрон. Увидев его, я вспомнила нашу последнюю встречу.
Держа данное себе слово, я старательно пыталась выяснить, что скрывает заклинатель, почему так странно ведет себя со мной и почему его мельком увиденные карие глаза показались мне невероятно знакомыми. Несмотря на загруженность работой и царящий в гостинице дурдом, я умудрялась находить время, чтобы за ним следить. Как только Тэйрон появлялся в Большом Доме, так я и начинала тенью следовать за ним попятам. «Случайно» протирала пыль в той комнате, где он находился, заглядывала к Вилли, когда он ужинал, или просто кралась по коридорам. Заклинатель моих манипуляций не замечал… по крайней мере, так мне казалось.
Однажды я осмелела настолько, что предприняла попытку проникнуть в его комнату. Будучи абсолютно уверена в его отсутствии, я воспользовалась незаметно стянутым у Олега ключом от его номера и без зазрений совести проникла внутрь… собственно, на этом моя карьера следопыта и завершилась.
Войдя в комнату, я наткнулась прямо на развалившегося в кресле Тэйрона, так и источающего энергию скептицизма и превосходства. Надо мной откровенно посмеялись, как над неразумным дитем, и отправили «заниматься полезными делами, вместо того, чтобы маяться ерундой». А потом еще пригрозили, что если продолжу его преследовать, сильно об этом пожалею.
В общем, я решила ограничить список своих профессий горничной и иллюстратором. До праздника, разумеется. Просто так отступать не собиралась!
Еще и в отношениях с Германом появилось напряжение, которое, казалось, уже давно сошло на нет. Обсуждать тему, касающуюся Димы, он наотрез отказался, и все мои попытки завести нужный разговор разбивались о глухую стену. В конце концов, меня это достало, и я решила обидеться. Тоже до праздника. Потому что долго обижаться не умею в принципе.
Да и времени из-за организации торжества хватало только на то, чтобы поспать каких-нибудь шесть часов, да пару раз перекусить. Котик, который, как выяснилось, мог бестелесно покидать пределы своей комнаты, неустанно надо мной подтрунивал, не забывая при этом фирменно тянуть гласные и покуривать трубку.
— Ну что, мила-у-шка? — спросил котяра, когда я разобралась-таки с последней тыквой. — Еще одно-у-го безмогло-у-го сделала? Лучше бы ко-у-та вырезала…
— Да ну тебя, — отмахнулась я, отерев влажный лоб. — Балабол!
Силы были на исходе, но меня наполняло удовлетворение и чувство выполненного долга. Даже не верилось, что вырезание дурацких фонариков осталось позади, и одной проблемой стало меньше!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Странно, но, видимо, силы все же покинули меня не окончательно, поскольку вместо того, чтобы идти к себе, я по пути заглянула к Ане. На второй этаж мы поднимались вместе, и она мимолетно упомянула, что, прежде чем лечь спать, нужно не забыть покормить своих летучих мышек. Вспомнив свое давнее желание на них посмотреть, я пошла вместе с ней, и как только мы вошли в комнату, едва не упала, споткнувшись обо что-то твердое.
— Извини, — виновато проговорила Аня, поднимая упавшую вешалку. — Бэтти и Дэтти не выносят яркого света, поэтому я не включаю лампы и зашториваю окна, из-за чего постоянно что-то роняю.
— И как ты умудряешься в таком случае корпеть над своими книгами? — довольно громко спросила я.
Аня тут же на меня зашикала, призывая говорить тише, и почти шепотом ответила:
— Настольная лампа у меня светит приглушенно, так и справляюсь.
— А почему бы просто не накрывать клетку с твоими мышами тряпкой? — тоже понизив голос, полюбопытствовала я.
— Клетку? — мы будто поменялись ролями, потому что Аня чуть ли не вскрикнула. — Что ты! У них нет клетки, они спокойно летают по всей комнате… хотя большую часть времени, конечно, спят, повиснув на люстре.
Мне сразу стало как-то неуютно и захотелось немедленно ретироваться обратно в коридор. Потому что одно дело находиться рядом с запертыми летучими мышами, и совсем другое — с теми, которые в любой момент могут сесть тебе на голову или укусить!
Словно прочитав мои мысли, Аня оскорбилась за своих любимцев и, гордо вздернув подбородок, заверила, что Бэтти и Дэтти милые и хорошо воспитанные летуны. Видеть всегда спокойную Аню такой воинственно настроенной мне еще не приходилось, так что она сильно меня удивила. Мне даже понадобилось несколько минут ее успокаивать и уверять, что о летучих мышах у меня не было ни одной плохой мысли, и вообще я считаю их замечательными существами. В итоге обиженная хозяйка успокоилась, вернулась к своему обычному состоянию и, наконец, познакомила меня с причиной нашего небольшого конфликта.
Надо признать, ее летучие мышки и впрямь оказались довольно милыми… насколько эти существа могут быть таковыми в принципе. Черные, мохнатые, с перепончатыми крыльями и поблескивающими в полумраке глазками, они могли бы вызвать отвращение или страх, но ситуацию спасали выражения их мордашек. Было в них что-то такое беззащитное — будто они и сами боялись каждого шороха.
— О, а это твое платье? — заинтересовалась я, увидев его на кровати.
— Да, вот немного фиолетовых рюшей на подол пришила, — скромно потупилась Аня. — И чулочки к нему купила.
Я разве что по лбу себя не стукнула!
За всеми последними заботами совсем забыла, что завтра нужно будет облачаться в платье «безликой», а я даже не удосужилась продумать прическу и макияж!
Попрощавшись с хозяйкой номера и вежливо отказавшись поучаствовать в кормежке Бэтти и Дэтти, я побежала к себе. Бежала, бежала… а, оказавшись в номере, рухнула прямиком на не заправленную с утра постель.
Прическа? Макияж? Да за лишнюю минутку сна я готова идти на Хэллоуин в облике страшилища! В конце концов, именно это для данного праздника и требуется…
Уткнувшись носом в пахнущую свежестью подушку, я блаженно выдохнула и лениво сбросила туфли. Затем заставила себя чуть приподняться, стянула форму и, не глядя, куда-то ее бросила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вот он — рай на земле…
— Помнется, — прозвучало у меня под ухом.
— Духи-помощники с утра погладят, — сонно пробормотала я.
Мерно тикали стрелки часов, где-то за окном шумели редкие, проезжающие мимо машины… сон слетел буквально в один миг!
Распахнув глаза, я резко обернулась и буквально нос к носу столкнулась с лежащим у меня под боком Германом. Хотя, скорее это у него под боком лежала я, инстинктивно прижимаясь к источнику тепла и даже не задумываясь, откуда это тепло, собственно, исходит.
