– Вспомни и все остальные плакаты о том, какие Омеги бесполезные и опасные, какое они бремя для Альф, – добавила Зои.
Я кивнула.
– Даже если бы причина запрета была действительно в радиации, для нас этот вариант стал бы не более рискованным, чем другие.
Он вздохнул и направился к реке.
– Я бы так сильно и не возражал, если бы город не находился на вершине этой чертовой горы.
* * *
Почти весь день никто из нас почти не разговаривал. Подъем оказался довольно крутым, кроме того, нам приходилось продираться через колючие густые кустарники. На обед мы съели пригоршню вязких грибов, затем Зои оставила нас почти на час, а когда вернулась, принесла кролика и двух маленьких птиц, висящих у нее за поясом.
– Я бы запросто добыла и больше, но кругом люди. Они идут в долину. Я видела патруль солдат Совета и множество Альф, что ищут вас за награду.
– Как ты думаешь, многих они поймали из тех, кто прибыл с Острова? – я вытянула ноги.
– Некоторых, возможно, и поймали, – она бросила связку с добычей. – Беженцев разделят, разошлют по разным местам, постараются поселить их в подпольные дома. Но в поисках участвуют слишком много Альф. Хорошего здесь лишь то, что они чертовски громко шумят, так что у них нет никаких шансов поймать меня. К тому же они, вроде, придерживаются только нижних склонов, чуть выше реки. А плохая новость в том, что они распугали всю живность, а наверху особо не поохотишься.
– Как скоро мы доберемся, как ты думаешь? – спросил Кип.
Она наморщила нос.
– С такими тихоходами, как вы, дня три. Но, может, и больше, если охотники за наградой поднимутся выше и нам придется быть очень осторожными.
Остаток дня мы молчали, но покрыли изрядное расстояние, остановившись на ночь чуть ниже линии, где заканчивались деревья. Мы не рискнули разводить костер, и хотя мы с Кипом поклялись, что не сможем даже смотреть на сырое мясо, которое нам предлагала Зои, оба, в конце концов, ей уступили. Гораздо большей проблемой оказалась вода: мы наполнили фляги в реке, но с тех пор не встретили ни одного источника и пили лишь изредка маленькими глотками. Я села, привалившись спиной к стволу дерева, слишком узкому, чтобы опереться как следует. Сморщившись, принялась выдергивать из ног крошечные колючки, которые нелегко было различить среди многочисленных царапин. Облизывая губы, слипающиеся от жира и жажды, я старалась не думать о клейких волокнах сырого мяса, застрявших в зубах.
Зои сидела напротив, неожиданно она спросила:
– Думаешь, все уже закончилось?
– Сражение на Острове? – на мгновение я закрыла глаза. – Не могу сказать. Я больше ничего не чувствую с той ночи, после которой ты нас нашла. Тогда у меня было видение, как пали ворота крепости. Но не знаю, закончилось ли сражение или просто мы слишком далеко, чтобы что-то чувствовать.
Знакомым движением она чистила ногти ножом.
– Слишком далеко? Не хочется рассеивать твои убеждения, но с такими попутчиками, как вы с Кипом, мы еле тащимся. В любом случае, я не думаю, что расстояние для тебя такое уж препятствие. Ты ведь почувствовала, что придет армия Совета, когда они еще и флот не снарядили. Ты сама так сказала.
Я посмотрела вниз, на руки.
– Да, так и было. Но видения зависят от многого, и расстояние – одно из них. Наряду с… – я сделала паузу, – с интенсивностью. Вот как с Исповедницей – в своих поисках она так сильно сосредоточилась на мне, что я чувствовала ее постоянно, независимо от того, где мы находились.
Мы снова замолчали, слушая лишь нетерпеливый скрежет ножа по ногтям. В конце концов заговорил Кип:
– В том нет вины Касс, что провидение работает не так, как нам хочется.
Она посмотрела на него:
– Ты так говоришь, потому что она не нашла твоего близнеца?
– Я даже не уверен, что хочу это знать. Но, вообще, провидение – не такая простая штука. Ты видела, как она просыпается каждую ночь. Это для нее нелегко.
– Это нелегко для всех нас, – сказала она, отвернувшись от меня. – И если ты собираешься снова кричать этой ночью, постарайся хотя бы потише. Помни, что кругом люди, которые вас ищут.
Я смущенно улыбнулась.
– Простите. И прости, что не могу ничего сказать тебе об Острове и Пайпере. Но думаю, живым он бы не дался.
Зои пожала плечами.
– Не нужно быть провидцем, чтобы это понять.
– Но все-таки это хорошая новость, не так ли? Мы знаем, что он жив. И раз его не схватили, значит, есть шанс, что с ним все в порядке.
– Думаю, мы это узнаем через несколько дней. Если с ним все в порядке, он придет на место встречи.
Я устроилась рядом с Кипом, плотнее обернув нас обоих одеялом.
– Ты знаешь, я не верю тебе, – сказала я тихо. – Насчет того, что ты не хочешь знать, кто твой близнец.
Зои лежала в нескольких футах от нас и тоже подала голос.
– Обычно я не склонна соглашаться с Касс, но тут мне тоже не верится. Как можно не хотеть этого знать?
– Это не так странно, как вы думаете, – ответил он. Он лежал так близко, что, когда говорил, его дыхание согревало мне затылок. – Люди жили тысячелетиями без всяких близнецов в Старую Эру.
Зои фыркнула.
– И посмотри, как замечательно всё обернулось.
* * *
Ночью накрапывал дождь, и к утру, когда мы собрались в путь, над долиной спустился густой туман.
– Это же хорошо, – отметила Зои, когда я пожаловалась, что мокрое одеяло стало тяжелым. – К обеду мы выйдем из деревьев, так что туман нас укроет, если, конечно, не развеется.
– Не развеется, – уверила я.
В тумане мы видели лишь на несколько футов перед собой, даже звуки казались приглушенными. Поскользнувшись, я схватилась за тонкий ствол дерева, и на ладони осталась сырая кора. Спустя час я смогла вывести нас к небольшому ручью, скорее даже ручейку, чуть поднявшемуся после дождя. Мы наполнили фляжки, жадно напились и снова их наполнили перед тем, как продолжить восхождение через постепенно редеющие деревья. Еще через несколько часов деревья и вовсе закончились, и теперь нас окружали лишь валуны и каменистая осыпь. Здесь, среди трещин и срывающихся камней, приходилось идти более осторожно. Дважды мы возвращались, чтобы найти путь получше, и только тогда Зои нехотя позволила мне вести. Осыпи склонов страшили больше всего. Песчаник ускользал из-под ног, норовя унести нас за собой. Несколько раз мы испуганно вздрагивали, когда каскад камней обрушивался под нами и с грохотом летел вниз. Мы старались держаться валунов, но шли так медленно, что, по сути, и не шли, а карабкались. Хотя Кип не жаловался, но взбираться с единственной рукой ему было очень тяжело. Даже Зои время от времени ему помогала, подавая руку. В таких коварных условиях нам пришлось встать на привал, едва начало темнеть. Дождь перестал, но туман всё вокруг подернул влагой. Мы решили рискнуть и разжечь костер, хотя найти сухие ветки оказалось крайне сложно. Лишь редкие кустарники росли выше линии деревьев. Около получаса мы собирали сучья и еще дольше готовили кролика над крохотным костерком, который нетерпеливо фыркал и больше чадил, чем грел.
Я сильно устала, но получала от этой усталости даже удовлетворение, лежа у огня, вытянув ноги и прислушиваясь к боли в мускулах. К ночи похолодало, и я прижалась ближе к Кипу. Запах мокрой шерсти одеял напомнил о лошадях и о тех первых днях, когда мы путешествовали с Кипом вдвоем. Как давно это было! Не меньше трех месяцев назад. Прежние годы – деревня, поселение, затем Камеры Сохранения – казались и вовсе очень далекими. Для Кипа эти последние месяцы – всё, что у него есть, кроме тех жутких, обрывочных и смутных воспоминаний о резервуаре. Он не только не имел корней прошлого, но и, самое странное, жил, не зная, кто его близнец, точно одинокая щепка, плывущая по воле волн, или вопрос, на который нет ответа. Я, как и Зои, понимала, как странно звучали его слова, что он не желает знать своего близнеца. Хотелось верить, что наши отношения хоть немного заполнили эту пустоту. Мы с ним были одинаковы, и это связало нас с того самого момента, как я встретила его взгляд через выпуклое стекло резервуара. Но дело не только в том, что мы одинаковы. Я отвернулась от него, натянув одеяло повыше. Потому что мы были не просто парой. Его близнец, может, и неизвестен, но мой всегда незримо присутствовал рядом, такой же живой и настоящий, как сам Кип, который лежал рядом, соблазняя сонным дыханием.
* * *
Следующий день выдался таким же влажным, как и накануне, но к полудню мы вышли из тумана и, взглянув вниз, увидели долину, полностью спрятанную за мрачными седыми облаками. Путь по-прежнему забирал круто вверх, но стал более четким. Валуны и осыпь остались внизу, позади нас, и приходилось карабкаться по голым каменным пластам. Я видела не раз, как преобразовался мир после взрыва: огромные кратеры, чьи края сами стали горизонтом; груды щебня; утесы и горы, рассыпавшиеся, как песчаные дюны. Однако все еще оставались места, которые давали представление о мире в прежние времена. Взять хотя бы Остров. Его кальдера образовалась намного раньше взрыва, в этом я уверена. Вот и здесь каменные плиты обнажали многовековые слои, и появление этих глыб говорило о долгом, неумолимом сдвиге земной коры.
