сила снимает меня со спины кентавра. Сквозь замковые двери я лечу в буквально кишащий шединами холл. Столько я еще никогда не видела. Судя по всему, они следили за каждым нашим шагом и доложили Рите. Теперь же они выстраиваются вдоль пути во внутренний двор. Неподалеку от небольшого моста через вонючий ручей Баал призрачными руками поднимает круглую решетку примерно семи футов в диаметре. Сглотнув, я мотаю головой.
– Нет, – бормочу я, начиная вырываться. Плевать, что туманные путы разрезают мою плоть. Я не слушаю предостережения Сета у себя в голове. Они не могут кинуть нас в эту дыру. Ни в коем случае. Но у меня нет шансов. Я лечу прямо к ней и на мгновение застываю над бездной.
– Думаю, ты знаешь, что это, – мурлычет Рита, а потом я падаю. Падаю и падаю, и меня преследует ее презрительный смех.
У этой ямы нет дна. Иногда она расширяется, но лишь затем, чтобы я провалилась в следующую дыру. Я не приземляюсь ни на втором, ни на четвертом уровне. Она уходит еще глубже. Вместе с тем удар оказывается настолько внезапным и сильным, что я чувствую, как в моем теле ломается каждая косточка. Сет падает на камень рядом со мной, и я слышу отвратительный хруст ломающихся костей. Но все равно он нащупывает мою руку. Прежде чем я успеваю его удержать, бога отбрасывает от меня. Раздается металлический лязг. Я выпрямляюсь, невзирая на боль, и встаю на колени. Серые бестелесные руки придавливают Сета к каменной стене, а потом заковывают в железо не только щиколотки и запястья, но и обвивают цепями грудь, талию и ноги. Орихалк с шипением прожигает его рубашку и штаны. Сет рычит, когда металл прикасается к оголенной коже. Вены на шее вздуваются, он стискивает зубы. Бросаюсь к нему, чтобы сорвать цепи, но внезапно врезаюсь в невидимую стену. Изо всех сил колочу ее руками, но ничего этим не добиваюсь. Мы умрем здесь, внизу. Сет от ран и ядовитых цепей, а я – от голода. Впрочем, я не сомневаюсь, что перед этим Рита уберет стену, чтобы меня испытать. Хватит ли мне тогда сил, чтобы сопротивляться зову крови?
Стерев с лица грязь и кровь, смотрю наверх. Так легко я не сдамся. Наше подземелье гораздо больше, чем я предполагала поначалу, но все равно напоминает мне ублиет[8]. Здесь воняет разложением, а еще влажно и жарко. Слишком жарко для моего тела. Большинство людей считают, что этот вид казни был распространен в Средние века, хотя он скорее являлся методом пыток эпохи Возрождения. Не то чтобы сейчас это имело значение. Бедняг, осужденных на такое наказание, в прямом смысле слова забывали. Им не давали ни еды, ни воды, а часто даже не убирали трупы, а просто сбрасывали туда следующего несчастного. Проклиная собственные знания, я пытаюсь разрушить барьер между нами и бьюсь в него, пока не раздираю кожу до костей, но все без толку.
«Прекрати, – командует Сет. Несмотря на стену, я улавливаю запах его паленой плоти и яда орихалка. – Ты не пройдешь».
– Я могла ее убить. Выпила бы всю ее кровь до капли, – кричу я. – Почему ты мне помешал?
– Потому что ты отравилась бы, – тихо произносит он с закрытыми глазами. Через преграду я отчетливо его слышу. – Я не мог этого допустить.
У Сета перехватывает дыхание, когда цепи еще сильнее проникают в кожу. Ужасно наблюдать за этим, а не иметь возможности ничем ему помочь – хуже в миллион раз. Я сползаю вниз по стене и прикладываю к ней ладонь.
– Почему они снова не отобрали у тебя кольцо? Неужели было бы так плохо один раз им воспользоваться?
– Мне стоило рискнуть. Прости.
– Не надо извиняться, – утешаю я. – Это первое разумное решение, которое ты принял с тех пор, как я тебя знаю. – Негромкий смех резко обрывается, и Сет заходится в кашле. – Тебе заранее было известно о кольце?
Он отрицательно качает головой:
– Платон предостерег меня. В общем и целом мы ничего не знали о регалиях. Хранили их в храме в Атлантиде и никогда не использовали. Я первый потребовал их оттуда достать.
– Ты просто хотел помочь обращенным. Это хорошая причина.
– Мне следовало вести себя дипломатичнее, но каждый пролетевший день был лишним, и в результате я собрал вокруг себя превращенных и повел их на войну.
– Войны – всегда плохая идея.
– Сегодня я тоже это понимаю, но тогда не знал, что еще предпринять. Все, кому доверял, меня бросили. Прошли столетия, прежде чем до меня дошло, что Азраэль просто старался мне помочь. Повернулся против меня, чтобы я образумился.
Я закатываю глаза.
– Сработало не лучшим образом.
– Да, я был чересчур ожесточен и озлоблен. – Сета подводит голос, и ему приходится откашляться, прежде чем продолжить: – Рита оставила мне кольцо в надежде, что сейчас я им воспользуюсь. Она не верит, что я смогу сопротивляться, а когда оно меня уничтожит, просто снова заберет кольцо себе.
– Значит, она плохо знает тебя и твое упрямство. Если Юна выбралась на поверхность, Азраэль придет и спасет нас.
– Тебя он спасет, а на мне только затянет потуже цепи. Я совершил непростительный поступок.
Да, это правда, но я все равно его простила.
– Тебе следовало играть в открытую. При всем уважении к твоей готовности идти на жертвы, можно и перестараться. Тебе никто не говорил, что одну спичку очень легко сломать, а вот целую горсть – гораздо труднее? Это сравнение, на случай если ты не понял. Друзья поддержали бы тебя.
– У мне до сих пор плохо получается доверять людям.
– Тебе срочно нужно над этим поработать.
Я облокачиваюсь на барьер, надеясь, что болтовня немного отвлечет его от боли. Мой лоб залит по́том. Здесь невыносимо жарко. Намного жарче, чем во дворце джиннов. Однако об этом я не рассказываю, не желая беспокоить Сета. Хотя долго я так не протяну. Кожа на тыльной стороне рук уже покрылась волдырями. Сет опять кашляет, и из уголка его губ течет струйка крови.
– Я думал, Рита в курсе, где корона. Или хотя бы у нее есть зацепка, которой она поделится со мной.
– Видимо, для этого ты вел себя слишком нелюбезно. Юна считает, что тебе стоило лечь с ней в постель.
– Даже у моей жертвенности есть пределы, – бормочет он.
– Очень рада.
В стене на противоположной стороне внезапно вспыхивают флюоресцирующие огоньки. Встав, я ковыляю туда.
– Не ходи, – настойчиво требует Сет.
– Может, там выход наружу.
Добравшись до стены, осторожно провожу
