— Кстати, Володя, а что это за информация, которую там… ну, которую академик передал Кевину — это что-то очень важное?
— Это, братец ты мой, уникальное открытие, которое, боюсь, навсегда потеряно для человечества. Пройдет еще может быть много десятилетий, прежде чем ученые вновь смогут дойти до этой формулы, которую создал своим гением академик Конягин.
— А что это?
— А вот это тебе совершенно ни к чему, — уже серьезно заметил Володя. — Ну и что ты собираешься делать дальше?
Я помолчал.
— Да есть у меня одна идея. Понимаешь, судьба ведь странная штука — вот ведь опять пересеклись мои дорожки с этим бывшим полковником, а нынче генералом. И снова он выходит сухим из воды.
Я коротко пояснил Володе суть дела, и он с интересом уставился на меня.
— Что? — удивился я, — что ты на меня так смотришь?
— Ну, просто я знаю, чего тебе очень хочется.
— Да, — я не таился, — да, ты прав, но я не думаю, что это нужно обсуждать тобой.
— А вот тут ты не прав.
— Но, Володя, — я попытался объяснить ему, что я имею в виду, — ты и так достаточно для меня сделал в жизни, я не могу снова подставлять тебя. То, что я хочу сделать, я должен сделать один. Я этому обучен, я ведь боевая машина, понимаешь? Так что уж…
Он оборвал меня:
— Ты, пацан, кого учить конспирации будешь? Я что ли тебя не знаю? Да я по глазам вижу, что ты решил поквитаться с полковником, пардон, с генералом. Так вот, я с тобой.
— Нет. — я решительно поднялся со скамейки, — достаточно жертв, я слишком многих дорогих мне людей уже потерял, я не могу рисковать тобой.
Володя тоже встал и как-то искательно заглянул мне в глаза:
— Тима, пойми, ведь это и мои счеты тоже. Он же сука майора убил. И ты думаешь я ему это простил?
Я посмотрел Володе в глаза и понял, что я не могу оттолкнуть его сейчас И еще я понял, что может быть это уже единственный в мире человек, которому я действительно могу в этой жизни доверять.
И тогда я ему рассказал свой план.
Я был уверен, что после удачного получения товара сегодня, в субботу, генерал и его подручные будут обмывать хорошую сделку. Я был уверен, что их привычки не изменились, а значит они должны были париться сегодня в бане под Одинис во, излюбленном месте их встреч. И я знал — где она, эта баня.
Я уже был полностью готов к операции, но у меня оставался вопрос транспорт — в Москве у меня своей машины не было, а брать у моих коллег по Интерпол, машину на это дело по известным причинам я не мог. Вот тут и пригодился Володя — мы договорились, что в Одинцово он отвезет меня на своей старенькой восьмерке.
На том и порешили.
Снова встретились мы поздно вечером. Я был в своей излюбленной форме для опасных вылазок — в обычном спортивном костюме. И еще у меня с собой было очень простенькое приспособление. Для изготовления бомбы мне понадобился лишь пейджер и узкая полоска пластиката. Пейджер я купил в простом московском магазине всего-то за двести долларов, уже подключенный. А вот пластикат, верный профессиональной выучке, я на всякий случай прихватил из Бельгии с собой, он был спрятан у меня под обшивкой дипломата. Учитывая, что я шел как VIP, то есть без досмотра, я практически не рисковал. Единственной реальной проблемой было подобраться к бане. Ведь если мой расчет верен, и генерал отмечает там со своими дружками-бандитами прибытие груза, то там вокруг бани должны быть как минимум три-четыре джипа с головорезами из охраны. Но, впрочем, я и не такие полосы препятствий преодолевал.
Мы почти уже доехали до Одинцово, как я попросил Володю притормозить.
— Все, жди меня здесь, — сказал я, — дальше ехать опасно. Сделай вид, что устал и уснул за рулем.
— Ты еще поучи меня жить, — пробурчал Володя, — давай, иди, с богом.
И я быстро скользнул в лесную чащу. Память не подвела меня — я точно определил место. Прячась за деревьями, я видел, что из трубы банного домика шел дым, светились окна, и вокруг бани, как я и предполагал, стояло несколько машин с охраной. Что ж — все в сборе — это удача. Я постоял еще какое-то время, приглядываясь к парням в джипах. Видимо, они сидели тут недавно, потому что еще активно суетились возле своих машин, перекуривали, болтали о чем-то. Потом им видимо надоел это обычный треп, да и прохладно стало на ветру, и они разошлись по своим машинам. Я оценил дисциплину в бандитской группировке — ребята из охраны не пили, это говорило о том, что требования к ним были серьезные. Ну что ж — и я не пацан уже. Выждав достаточное время и убедившись, что бдительность охранников несколько ослабла, и они просто режутся по машинам в карты, я быстрыми перебежками подобрался к одной из стен домика, где располагалась баня, и быстро прикрепил к ней заготовленную бомбочку — пейджер, обернутый пластикатом. Пейджер должен был сыграть роль детонатора. Вот и все. Теперь — быстрее к Володе. Не теряя времени, я прежним путем, никем не замеченный, вернулся к ожидавшей меня машине.
Володя недовольно проскрипел:
— Ну, где ты там шлялся, заставляешь меня волноваться.
— Все в порядке, — коротко ответил я, — погнали.
Мы въехали в Москву по Можайке и, остановившись у первого же телефона-автомата, послали сообщение на пейджер:
— Абоненту 23–26. Здравствуй и прощай. Без подписи.
Оператор пейджинговой станции еще раз повторила наш текст и, убедившись, что все правильно, заверила нас:
— Ваше сообщение отправлено.
Мы замерли, выжидающе глядя друг на друга. Несколько мгновений ничего не было слышно. Я даже испугался, вдруг что-то не так. Может, какая-то ошибка вкралась в мои расчеты, но тут мы услышали, как где-то далеко что-то шарахнуло, взрыв был такой силы, что даже стоя в Москве, недалеко от поста ГАИ, мы слышали его отголоски.
— Ну вот и все, — сказал Володя, — поехали. Результаты узнаем завтра из оперативной сводки.
На следующее утро меня разбудил звонок Станислава Ивановича.
— Спите, коллега? — задорно спросил он, — а у нас тут всякие случайности случаются.
— Да ну, — изумился я, — никак генерал погорел?
— Не погорел, а сгорел. В натуральном смысле слова, — задумчиво ответил Станислав Иванович, — а как вы догадались?
— Да я сон видел, у меня, знаете, сны бывают вещие. Один сгорел-то или с компанией?
— С компанией, — мрачно ответил подполковник, — никуда не уходи. Сейчас буду.
Он ворвался в мой номер буквально через пятнадцать минут после разговора.
— Ты что, — зашипел он, — ты тут самодеятельностью занимаешься?
— Ты о чем, коллега? — лениво потягиваясь спросил я.
— Да какой ты к черту бельгиец, — зашипел подполковник, — ты меня за идиота держишь? Да я сыщиком был, когда у тебя еще молоко на губах не обсохло!
