Далее шли толстые тетради и любые, какие под руку попадутся, канцелярские принадлежности. Кроме того, Ксения написала список медтехники и лекарств весом всего килограммов тридцать и стоимостью меньше пятидесяти тысяч. И наконец, каждым заходом мне предписывалось переправлять на Запятую две тридцатилитровые канистры бензина. Вот, собственно, и все, что нас еще интересовало в будущем.
Явившись в Москву, я первым делом отправился за кредитом, ибо наши деньги хоть еще и не кончились, но были довольно близки к этому. Потом снял гараж в промзоне недалеко от метро «Ленинский проспект», куда от моего дома можно было быстро доехать на трамвае, чтобы не таскать канистры с бензином в квартиру или не переходить на Запятую из кустов за автозаправкой, как я делал раньше. Тогда была зима, и темнело рано, а сейчас уже весна, но листьев, которые смогут прикрыть мое исчезновение от посторонних глаз, пока еще нет.
Все это заняло совсем немного времени, а потом я ненадолго задумался.
Как уже говорилось ранее, однушка в Новых Черемушках, где я жил до получения наследства от деда, сдавалась, причем очень приличным людям. Ее снимала молодая супружеская пара, приехавшая в Москву, кажется, из Калязина. Не знаю, то ли сработала моя возросшая благодаря Кате проницательность, то ли они так любили друг друга, что это было видно и без нее… В общем, мои молодые квартиранты являлись идеальной семейной парой, на которую было просто приятно смотреть. А уж когда у девушки начал округляться живот, я снизил им плату с двадцати семи тысяч до двадцати двух. Они, конечно, удивились, но я объяснил, что кругом свирепствует кризис, и мне не хотелось бы терять таких симпатичных и ответственных квартирантов. А то мало ли кто сюда въедет, если у них перестанет хватать денег и они начнут искать что-то подешевле?
Действительно, при них моя квартира стала такой чистой и уютной, какой никогда не была при мне.
Молодые супруги поверили и принялись так искренне меня благодарить, что я почувствовал себя последней сволочью. Ведь мне их деньги вообще были не нужны! Я все равно не успевал их тратить, если, разумеется, покупать действительно нужные вещи, а не кидать деньги на ветер.
Возвратившись на Родос, я рассказал о квартирантах Кате и только начал думать, какими словами объяснить внезапно озарившую меня мысль, как любимая поцеловала меня и, чуть отстранившись, сказала:
– Конечно, милый! Конечно! Именно так и надо поступить. Я уверена, что это и нам с тобой хоть как-то, но обязательно зачтется.
И вот, значит, в одно из последних посещений двадцать первого века я отправился в Новые Черемушки. Мне открыла Наташа – так звали молодую, – и на ее личике сразу проступила растерянность.
– У вас что-то случилось? – с беспокойством спросила она. Все правильно, до срока очередной уплаты было еще пять дней. – Да вы проходите, проходите! Сережа сейчас придет, он пошел за хлебом.
– Да, случилось, но вы не волнуйтесь, ничего страшного или даже неприятного, скорее наоборот. Я все сейчас расскажу, только давайте подождем вашего мужа, чтобы не повторять одно и то же два раза.
– Да, конечно, я сейчас чай поставлю. Или вам лучше кофе?
– Без разницы, что вам удобнее.
Я успел только пригубить довольно вкусный кофе – похоже, каким-то особым методом сваренный, – когда вернулся Сергей. И, получается, пора было приступать к цели моего визита.
– Значит, так, ребята, на днях я покидаю Россию. Навсегда. И оставляю вам эту квартиру.
Молодой муж как стоял, так и сел, сумев только невнятно вопросить:
– Э-э-э… это как?
– Очень просто. Все необходимые документы я уже собрал и подписал, договор дарения составлен, в него надо вписать только ваши паспортные данные. Вписывайте их и живите на здоровье!
– Но почему?
Я решил не врать им, поэтому ответил чистую правду:
– Потому что я, как уже говорилось, навсегда покидаю Россию и уезжаю на один далекий остров, где меня ждет самая прекрасная женщина на свете. Я не могу жить без нее, а она без меня. Деньги нам там не понадобятся – тех, что у нас уже есть, более чем достаточно. Но так как я сам до сих пор толком не понимаю, за что мне привалило такое счастье, то хочу хоть как-то помочь стать счастливым кому-нибудь еще. Вот и все, никаких других причин нет. Да, кстати, моя женщина в курсе и полностью все одобряет, так что не отказывайтесь, пожалуйста.
– Мы не будем, – тихо сказала Наташа и добавила: – Мы вам очень благодарны, Вадим Алексеевич. Будьте счастливы со своей любимой. Может, все-таки возьмете немного денег? Я недавно продала дом в Калязине, и у нас есть восемьсот пять тысяч. Возьмите хоть их!
– Нет, они вам самим понадобятся для уплаты налога, наше государство своего не упустит.
– Хорошо, только обещайте – если у вас что-то пойдет не так и понадобится помощь, сообщите нам! Может, мы и сможем чем-нибудь помочь.
– Договорились, – кивнул я. – Ну, раз все уже решено, то позвольте откланяться. До отъезда у меня осталось не так много времени, и нужно еще немало успеть.
И вот наконец настал последний день в двадцать первом веке. Хотя, впрочем, какой там день, вечер. Так как предыдущий перенос на Запятую был из гаража, то я и вернулся туда же с двумя пустыми канистрами в руках. Быстро пристегнул их ремнями по обеим сторонам багажника старенькой «хонды», подаренной мне дедом, и поехал на заправку.
Обслуживающий ее не то таджик, не то узбек воззрился на меня с удивлением – ведь для него я уже третий раз за день приезжаю сюда с двумя пустыми канистрами и наполняю их. На всякий случай он даже шепотом сообщил мне:
– Не положено!
– Ничего, это последний рейс, – тоже шепотом ответил я ему и пошел платить за шестьдесят литров девяносто второго.
Под тяжестью бензина «хонда» порядочно просела, но до гаража было около километра по ровной дороге, так что я не особо волновался. Даже если она развалится по пути от старости, канистры я как-нибудь дотащу. Но это не потребовалось, скутеретта доехала. Жаль, что ее придется здесь бросить, но зачем она в палеолите? Это же не кроссач, а наши корабли – это отнюдь не «Титаники» и не «Куин Элизабет». Они гораздо меньше, и вообще не очень понятно, куда там распихивать все накопившееся барахло.
Я потрогал кольцо – чуть теплое. То есть надо ждать еще как минимум час, а лучше полтора, пока оно нагреется до нужной температуры, пусть даже она и виртуальная, никакими приборами не фиксируемая. Может, съездить домой, попрощаться с квартирой, к которой я уже немного привык? Нет, как-то совершенно не тянет. Это уже не мое жилье. Его, наверное, отсудит банк в погашение кредита, когда меня официально признают без вести пропавшим. Да и вообще, зачем что-то высиживать? Ведь мы с Катей решили, что сегодня будет последний заход, не просто так. Вес допустимого груза при переносе последнее время падал очень резко. Сто кило, восемьдесят пять, семьдесят…
