После возвращения в Германию Маликов был приглашен в гестапо, где его подробно расспрашивали о связях с «Всероссийской национальной партией», чем-то вызвавшей неудовольствие немцев. И только вмешательство всемогущего Кальтенбруннера и прошлые заслуги Сергея позволили ему не попасть в Бухенвальд.
Как бы там ни было, но о своих взглядах Маликов предпочитал больше не распространяться. Он продолжал люто ненавидеть большевиков и с настороженностью относился к немцам.
К преподавательской работе его более не привлекали. Сам же он почувствовал острую необходимость поменять свою прежнюю специальность (агентура и сбор информации) на другую — террор. Его деятельная натура требовала активных, решительных действий, тех, что приносят ощутимые и наглядные результаты. Для руководителей «Предприятия „Цеппелин“ такое решение было неожиданным, и только Ханц Грейфе, с которым у Маликова с первых же встреч установились доброжелательные отношения, без колебаний дал свое согласие.
Цель они определяли вместе — Сталин!
По тому, как Грейфе вводил его в курс дела, становилось понятно, что над устранением Сталина в «Предприятии» думали давно и основательно. По тем финансовым вливаниям, что вкладывались в данную операцию, было понятно, что она по своему масштабу была сопоставима со значительной войсковой операцией. Вот только эффект от устранения Сталина будет куда значительнее, чем самый широкомасштабный прорыв на фронте.
В случае устранения Сталина менялась целая политическая система!
Операция готовилась долго и тщательно. Маликов внутренне был готов ко всему, пусть даже и к смерти. Лишь бы все на благо России. И только перед самым его отлетом Грейфе неожиданно признался, что, кроме него, готовится еще одна группа — главная, а его вояж в Москву должен будет выявить все недостатки в охране Сталина. Заметив, как Сергей Маликов изменился в лице, добавил, что все-таки они рассчитывают на реализацию плана.
За линию фронта его выбрасывали вместе с Алексом. Два года назад они проходили совместное обучение в диверсионно-разведывательной школе. После нескольких встреч с бывшим соотечественником Сергей не мог отделаться от ощущения, что тот его изучает. Впрочем, в их среде подобное было в порядке вещей. Но тут что-то было не так. Привыкший доверять интуиции, Маликов старался держаться с ним на дистанции. Когда же они оказались вместе в одном самолете, он счел это скверной приметой. Но, умело скрыв свои истинные чувства, вел себя так, как и положено в подобной ситуации.
Десантирование прошло благополучно. Спрятав парашют, Маликов благополучно выбрался на проселочную дорогу. И вскоре уже был на ближайшей железнодорожной станции. До Москвы Маликов добирался поездом. За время пути его документы проверялись неоднократно, после чего с почтением возвращались, как и подобает возвращать документы фронтовику, спешащему на побывку после тяжелого ранения. Но торжества души не получилось: Москва встретила его серой унылой погодой, несмотря на май. Последний раз он был здесь лет пятнадцать назад и теперь узнавал и одновременно пугался знакомых улиц.
В старой застиранной гимнастерке и с вещмешком за плечами он выглядел обычным офицером, только что вернувшимся с фронта. Еще даже переодеться не успел. Поплутав по переулкам, он остановился перед небольшим трехэтажным домом, приткнувшимся к каменному забору. В нем не было ничего особенного — обыкновенное здание, каких в столице не одна сотня. Вот только не в каждом из них проживал резидент немецкой разведки.
Редкий случай, когда агенту сообщают точный адрес резидента. Сергею сообщили. Следовательно, доверяют. Маликов поправил сползший с плеча вещмешок. На окнах никаких предостерегающих знаков, во дворе тоже все в порядке — немногие мужички играют в домино. Кто там? Безногий инвалид да худые подростки. По всему видать, намечаются нешуточные доминошные баталии в этом дворе — обычное дело.
Не оборачиваясь, Маликов направился в подъезд, быстро поднялся на третий этаж и уверенно, как было обговорено заранее, трижды коротко нажал на звонок.
Дверь открылась через минуту, и, когда в проеме показался лысоватый, склонный к полноте мужчина лет пятидесяти, Маликов едва удержался от изумленного восклицания — перед ним был не кто иной, как ротмистр Борисов, под началом которого он служил у Колчака. А ведь поговаривали, что его вместе с адмиралом утопили в Иртыше. А он, оказывается, вот где всплыл. Выглядит вполне крепким, даже небольшой животик отрастил, округло выпирающий под белой майкой.
Бывший сослуживец, казалось, не удивился их встрече. Только на миг его лицо озарила скупая улыбка. После чего он коротко кивнул, приглашая в комнату.
Теперь Маликов понимал, что встреча их была запланирована, и прежде чем дать адрес резидента, его прошлое копнули досконально. Его визит явно согласовали с некогда бравым ротмистром. Им обоим было что вспомнить… Маликов тоже не выдал своих чувств, вздохнув, он уверенно перешагнул порог комнаты. За спиной захлопнулась дверь, на два оборота повернулся ключ. Вот теперь можно сказать, что он на месте.
Маликов с явным облегчением сбросил с плеч солдатский сидор.
— А ты молодец, — сдержанно похвалил его Борисов, проходя в комнату. — Даже бровью не повел, а ведь о нашей встрече ты не догадывался.
— Вижу, что решили еще раз проверить, на что я гожусь, так, что ли? — хмыкнул Маликов. — Ну и как, испытание выдержал?
— Выдержал. Это все немцы. Ты же знаешь их дотошность.
— А если бы не выдержал? Тогда бы ты меня ликвидировал?
— До этого бы не дошло.
Но в голосе Борисова отсутствовала должная уверенность. Что ж, самое время, чтобы поговорить, вспомнить события двадцатипятилетней давности, накатить на грудь пару стаканов водки… Глядишь, действительность станет не такой унылой. Верно подмечено, что жизнь приобретает радужные краски, только если смотреть на нее через граненое стекло стакана.
В конце концов, сейчас между ними не было ни немцев, ни русских, не было и каких-либо условностей, которые следовало непременно исполнить. Но бросаться в объятия бывшему приятелю мешала долгая разлука, мешало непростое прошлое обоих, мешало и их нынешнее положение.
Сергей давно не употреблял спиртного, сделав исключение только для бригадефюрера Шелленберга при их недавней встрече.
Сергей усмехнулся:
— Возможно, что и не дошло бы…
Борисов присел к столу:
— Ты остановишься у меня?
Сергей отрицательно покачал головой. Оставаться ему не хотелось, он привык доверять своему чутью, тревога не появляется из ничего, сейчас он испытывал тревогу. До его сознания достучались какие-то предостерегающие импульсы, к которым следовало прислушаться.
— Нет. Немного передохну с дороги и уйду. Расскажи, когда мне ждать его .
Жесткое правило разведки — никаких имен. Неблагодарное дело доверяться относительной безопасности — не исключено, что стены напичканы подслушивающей аппаратурой.
Хозяин удовлетворенно кивнул:
– Он приедет завтра около одиннадцати часов вечера. Позиция та же. Вторая машина.
— Откуда такая информация?
— У меня в их гараже свой человек. Обычно он уезжает на дачу гораздо позже. Но завтра поедет именно в это время. Это точно.
— Почему же в таком случае этот человек из гаража сам не заложит под днище машины мину?
— Слишком рискованно. Этим человеком мы дорожим. Мало ли, может, еще потребуется… Но информация достоверная. Будет именно так…
— Понимаю.
— А вот это тебе, — Борисов выдвинул ящик стола и протянул «браунинг». — Пули здесь непростые. Пробивают бронированную сталь. Стрелять нужно в место, находящееся за водителем. Обычно он садится именно туда.
— Хорошо, — Маликов взял пистолет, заметно повеселев.
На первый взгляд в пистолете не было ничего особенного. Рукоятка основательно потерта, так и положено быть у оружия, имеющего долгую историю. Но вот на вес «машинка» была явно тяжелее обычного.
Маликов довольно ухмыльнулся — какая-то шпионская начинка. Немцы большие мастера подобных вещей.
— Каждая пуля отравлена. Даже если она заденет по касательной, то человек все равно обречен. Говорят, что все это не раз проверено… — буркнул, отводя глаза, Борисов.
— Буду надеяться, что так оно и есть.
— Вот тебе еще, — протянул бывший ротмистр коробку. — Здесь еще патроны. Бронебойные. Думаю, что они тебе понадобятся.
В разговоре важно поставить завершающую точку.
— План не изменился?
— Нет. Действуем строго по установленному плану. Машину встречаешь на спуске. Как только объект будет уничтожен, сразу садишься в черную легковушку и уезжаешь. Легковушка будет проезжать по набережной.
