И вот он сидит за столом, по-прежнему не сводя с меня глаз. И с чего мне начать? Почему-то мне кажется, что вопроса «Как дела?» будет недостаточно.
— Во-первых, мне очень жаль, что так получилось, Даг. Я знаю, у меня нет даже права просить у тебя прощения. Пресмыкаться я плохо умею.
— Именно.
Ну вот, он хоть заговорил. Это уже прорыв.
— Послушай, Даг, ну что я еще могу сказать? Я была жалкой, отвратительной коровой, я не виню тебя за то, что ты меня возненавидел. Я прошу прощения.
— Отлично, ты просишь прощения. И что тебе теперь-то надо?
Ничего себе! С каких это пор он стал таким прямолинейным? И это тот самый парень, которому потребовалось пять недель, чтобы только меня поцеловать? Он что, ходил на тренинг личностного роста?
— Наверное, мне просто захотелось тебя повидать. Много времени прошло.
Его лицо говорит мне, что времени прошло недостаточно. Может, стоило подождать еще, не знаю, лет пятьдесят хотя бы?
И что было дальше? — расспрашивает меня Кейт, вернувшись с работы.
Я рассказываю, что первое предложение мне удалось вытянуть из него только через полчаса. Еще через полчаса он соизволил вступить в более-менее нормальную беседу. Наконец спустя два часа, выпив восемь чашек кофе (на двоих), съев кекс с шоколадной помадкой и посмотрев, как я проглотила две таблетки прозака, он вернулся в салон.
— И? — спрашивает она.
— И сегодня я с ним ужинаю, — визжу я, подскакивая на месте.
Она ударяет скалкой по кухонному столу. Дети спасаются в поисках укрытия: мамочка и тетя Карли опять перебрали кофеина.
Надеваю обновку — платье, купленное на обратном пути из Уимблдона. Да, я знаю, что финансовая стабильность у меня, как у Эквадора, но ведь это может быть один из важнейших вечеров в моей жизни! К тому же всегда можно завтра отнести его обратно в магазин.
Даг ведет меня в ресторан «Титаник» Марко Пьера Уайта. Не то чтобы уютный романтический уголок, но полностью в моем вкусе: набитый до отказа, оглушительно шумный, невероятно модный и легкомысленный. Ловлю наше отражение в зеркале за барной стойкой. Мы хорошо смотримся вместе.
Могли бы стать прекрасной парой.
Нас сажают за относительно стихий столик (шум здесь, как в маленьком реактивном самолете). В кои-то веки я рада, что официант по имени Таркин двадцать минут рассказывает нам о фирменных блюдах — у меня появляется время, чтобы отрегулировать сердцебиение. Выбираю «стейк а-ля Макдоналд», предположив, что это лучший кусок мясной вырезки с соусом из превосходного шотландского виски. Вместо этого получаю гамбургер. У Марко развито какое-то странное чувство юмора.
Вначале разговор идет туго, как примерка утягивающих колготок в «Маркс и Спенсер». И я выбираю самый безопасный путь. Мы рассказываем друг другу, что произошло в нашей жизни с последней встречи (я при этом утаиваю больше фактов, чем Тони Блэр). За последние два месяца я повторяла этот рассказ уже три раза: надо будет записать его на пленку для последующих воссоединений с бывшими женихами.
Даг рассказывает, что так и не женился, но в Манчестере жил с одной девушкой шесть лет, а потом решил, что она ему не подходит. Вот это похоже на того Дага, которого я знала.
Мы заказываем один липкий карамельный пудинг на двоих (за день это уже второй его десерт: наверное, даже во сне занимается на гребном тренажере, чтобы поддерживать такую форму). Ковыряя мороженое, я мысленно анализирую ситуацию. И должна сказать, что есть некое оттаивание (в наших отношениях, не в мороженом).
Более того, не хочу показаться излишне самонадеянной, но, по-моему, мы хорошо проводим время. Поглощение закусок было пыткой, но когда принесли горячее, атмосфера явно потеплела, а к десерту мы уже много смеялись, случайно касались друг друга ладонями, долго и томно смотрели в глаза и хлопали ресницами (ну ладно, допустим, ресничками хлопала я, а не он).
Глядя на Дага, я, к своему непреходящему изумлению, обнаруживаю, что он опять стал прежним Дагом — обаятельным, забавным, милым. Общаться с ним — все равно что расстегнуть штаны после плотного ужина: очень приятно. Только он замолкает, как я слишком быстро заговариваю.
— О чем ты думаешь? — спрашиваю я, не зная, хочется ли мне услышать ответ.
— Думаю, что мне хочется пригласить тебя к себе. Что скажешь? — спрашивает он, серьезно глядя на меня.
Это плохая идея. Очень плохая. Худшая, которую я когда-либо слышала. Только в этот момент я не могу понять почему. Ох, проклятие! Советуюсь со своей анатомией: о да, все системы наготове.
— Скажу, что я тебе разрешаю, — отвечаю я, пытаясь улыбаться соблазнительно, хотя на самом деле моя улыбка выглядит тупой и бестолковой.
Мы едем на такси в его дом в Фулхэме. Это трехэтажный дом на чистенькой улице, заставленной «БМВ», «порше» и «мерседесами». Рай для угонщика шикарных тачек.
Даг включает лампу, и мы оказываемся в прихожей, словно сошедшей со страниц «Домашнего очага». Кремовые стены, репродукции Моне, Микеланджело и Леонардо да Винчи с золотистой подсветкой. Паркет из необработанного дерева, два черных кожаных дивана, а посередине — стеклянный кофейный столик с антикварными золотыми ножками. У дальней стены — аккуратно спрятанные в стеклянном шкафчике телевизор и стереосистема, а по бокам — стеклянные столики с медными статуэтками. Я боюсь касаться всего этого: вдруг оставлю отпечатки пальцев? И как он борется с пылью? Мистеру Мускулу наверняка приходится нелегко, отчищая пятна с такой мебели.
Даг нажимает кнопочку на пульте, и комнату наводняет голос Куинси Джонса. Черт, это же сцена классического соблазнения! И где только он этому научился?
Изо всех сил пытаюсь казаться невозмутимой, из кожи вон лезу, но в голову ударяют гормоны. Мне вдруг так сильно хочется секса, что даже дверные ручки кажутся привлекательными.
Даг наливает мне шампанского, берет за руку и ведет в спальню. Целует сначала медленно, потом страстно, прижимая к стене. Или он положил тот пульт в карман, или действительно рад меня видеть. Я срываю с него рубашку, и пуговицы прыгают по всей комнате. Он срывает мое платье, и оно рассыпается на кусочки, прежде чем оказаться на полу. Черт, фигушки теперь я верну его в магазин! Хорошо, что я надела кружевное черное боди с трусиками-стринг, поддерживающее все нужные части в нужных местах.
Я стою на коленях и стягиваю с него ботинки и брюки. Думаю, не задержаться ли мне внизу подольше и не сделать что-нибудь полезное, но тут вспоминаю, что Даг у нас в сексуальном плане не любит рассусоливать. А я не хочу, чтобы все закончилось, не успев начаться.
