— Ну вот, теперь я могу всласть наглядеться на тебя, а уж как давно мне этого хотелось! Наконец-то бог привел! А мы тебя ждали дня два тому назад. Что тебя задержало? Уж не случилась ли беда с пароходом? На мель сел, что ли?
— Да, мэм, пароход…
— Полно, не говори так, называй меня просто тетя Салли. Где же он сел на мель?
Я не мог сообразить хорошенько, что мне отвечать, потому что не знал, откуда должен был прийти пароход: сверху или снизу по течению, но я часто полагаюсь на свой инстинкт, а мой инстинкт подсказывал мне, что пароход должен был прийти снизу, от Орлеана. Впрочем, это мне мало помогло — ведь я не знал «названия мест по этому пути. Я сообразил, что мне надо сочинить какое-нибудь название или сделать вид, будто я позабыл его.
Вдруг меня осенила удачная мысль:
— Нет, мель-то что! Пустяки! Нас это не очень удержало! А вот другое случилось: у нас лопнул котел…
— Боже милосердный! Кто-нибудь пострадал?
— Нет, мэм! Только одного негра убило.
— Ну, это еще слава богу, а то иной раз людей убивает! Вот два года тому назад, на Рождество, твой дядя Сайлас ехал из Нового Орлеана на старом пароходе „Лалла-Рук“, там тоже что-то лопнуло в машине и искалечило человека. Кажется, он потом умер. Он был баптист. Твой дядя Сайлас знал в Батон-Руже одно семейство, которое очень хорошо было знакомо с его родными. Да, теперь припоминаю: действительно, он умер. У него открылась гангрена и нужна была ампутация. Но это его не спасло. Он весь посинел и скончался в чаянии славного воскресения. Говорят, интересно было посмотреть на него. А знаешь ли, твой дядя каждый день ездил в город за тобой! Он ушел не больше часа тому назад, я жду его с минуты на минуту. Ты должен был, однако, встретить его: такой пожилой мужчина с…
— Нет, я никого не видал, тетя Салли!.. Пароход пристал как раз на рассвете; я оставил свой багаж на барке, а сам пошел бродить по городу и окрестностям, чтобы убить время и не явиться сюда чуть свет, — вот и случилось, что я пришел с другой стороны…
— Кому же ты отдал свой багаж на хранение?
— Да никому.
— Ах, дитя, ведь его украдут!
— Не думаю, я его хорошо спрятал.
— Каким же образом ты так рано завтракал на пароходе?
Я почувствовал себя очень неловко, однако вывернулся:
— Капитан заметил, что я стою на палубе, и предложил мне закусить перед тем, как сойти на берег, — он повел меня в каюту за офицерский стол, и я поел.
Мне становилось так не по себе, что я слушал ее вопросы рассеянно. Вся надежда у меня была на детей — я думал отвести их в сторонку и выспросить маленько, чтобы узнать наконец, кто я такой. Но я не мог освободиться ни на минуту — миссис Фелпс продолжала болтать без умолку. У меня даже холодный пот выступил на лбу, когда она вдруг сказала:
— Что же это я болтаю по-пустому? Ведь ты еще ничего не рассказал мне ни про сестрицу, ни про кого из наших! Ну, говори, рассказывай все, что знаешь про них, про каждого в отдельности: как они поживают, здоровы ли, что поделывают, что велели мне передать, словом, решительно все, что тебе в голову придет…
Ну, попался я на этот раз, здорово попался! До этой минуты Провидение охраняло меня, но теперь я приперт к стене окончательно, безнадежно. Я увидел, что бесполезно продолжать, надо бросить все выдумки, ни к чему они не приведут. „Вот опять случай, — подумал я, — когда надо собраться с духом и рискнуть высказать всю правду“. Я уж открыл было рот, но в ту же минуту хозяйка схватила меня за плечи и пихнула за кровать.
— Дядя идет! — шепнула она. — Нагни голову пониже — вот так; теперь тебя не видать!.. Не показывайся и не подавай голосу. Я сыграю с ним шутку. Дети, не смейте говорить ни слова!
„Ну, — думаю, — пропала моя головушка!“ Мне ничего не оставалось, как только сидеть смирно и быть готовым вынести удар, когда грянет гром.
Одним глазом мне удалось взглянуть на старого джентльмена, когда он вошел в комнату, потом сейчас же его заслонила кровать. Миссис Фелпс бросилась к нему:
— Что же, приехал мальчик?
— Нет, — отвечал муж.
— Боже милосердный! — воскликнула она, — И что такое могло случиться с ним?
— Ума не приложу, — сказал старик, — признаюсь, это меня таки порядочно беспокоит.
— Беспокоит! А я так просто в недоумении! Он должен был приехать, а ты проглядел его по дороге. Я знаю наверное, что это так, у меня предчувствие.
— Полно, Салли, я не мог прозевать его по дороге, ты это знаешь.
— Батюшки мои, что скажет сестрица! Он должен был приехать! Ты разминулся с ним. Он…
— Ах, перестань меня расстраивать, я и без того в тревоге. Просто не знаю, что и делать. Ничего на ум нейдет, и, по правде сказать, я боюсь до смерти… Даже надежды нет дождаться его сегодня! Ведь он не мог разминуться со мной, Салли. Это ужасно, просто ужасно! Что-нибудь случилось с пароходом, наверное!
— Ах, Сайлас!.. Взгляни-ка туда на дорогу… как будто идет кто-то!..
Он бросился к окну у изголовья кровати, и это предоставило миссис Фелпс случай, которого она ждала: она живо нагнулась, вытолкнула меня из-за кровати, и я вышел на середину комнаты, а когда старик отвернулся от окна, она стояла, улыбаясь во весь рот, а я возле нее, сконфуженный, смиренный, весь в поту. Старый джентльмен вытаращил на меня глаза.
— Это кто такой? — спросил он.
— А как ты думаешь, кто?
— Не имею понятия!..
— Том Сойер!!
Ей-богу, я чуть не провалился сквозь землю!.. Но тут уж не время было размышлять, старик схватил меня за руку и начал трясти, трясти без устали, а хозяйка так и прыгала вокруг нас, плача и смеясь от радости. Начались расспросы про Сида, про Мэри и про всю честную компанию.
Но все-таки их радость была ничто сравнительно с моей: я точно родился снова на свет божий, так я был счастлив, узнав наконец, кто я такой! Промучили они меня битых два часа; я успел наплести им про мою семью — то есть про семью Сойеров — целый короб разных приключений и небылиц. Я объяснил тоже, как у нас лопнул котел в устье Белой реки и как мы три дня чинили его. Все это было рассказано очень складно, и они всему поверили.
Теперь я почувствовал себя, с одной стороны, очень хорошо, а с другой — порядочно неловко. Положим, превратиться в Тома Сойера было мне очень легко и приятно, однако только до поры до времени; вскоре я услышал шум парохода, идущего мимо вниз по течению, и у меня мелькнула мысль: а что, если вдруг Том Сойер приехал на этом пароходе? Предположим, что он сейчас войдет сюда и окликнет меня по имени, прежде чем я успею подать ему знак, чтобы он молчал? Нет, это не годится, я этого вовсе не хочу. Надо сейчас же пойти по дороге и подкараулить его. Вот я и сказал хозяевам, что хочу поехать за багажом. Старик предложил проводить меня, но я просил его не беспокоиться — лошадью я сам умею править.
