– Я была там один раз, мне не понравилось.
– А, я вспомнил. Ну да, – он рассмеялся, потом поймал мой весьма неодобрительный взгляд и резко стал весь серьёзный, сказал шёпотом: – Кушай, не отвлекайся. Я салат не солил, дать соль?
– Давай.
Он протянул мне соль двумя руками, как самурайский меч, я посолила салат и спросила чуть доброжелательнее:
– Ещё есть вопросы по работе?
– Нет, это всё, можешь расслабиться.
– Рано расслабляться, сейчас все звонить начнут. Они мне и так с утра звонили, – я взяла телефон, проверила пропущенные – так и есть, мне пытался дозвониться весь офис, "Вирус" и типография, а я всех добавила в игнор вчера. Я показала экран ВэВэ, он оценил количество входящих, присвистнул и сказал с недоверчивым восхищением:
– Как тебе это удаётся?
– Я этим каждый день занимаюсь. И сейчас ощущение, что я на работе, прямо конфету хочу из той вазы на кухне.
– Тогда не удивительно, что ты постоянно до полуночи в офисе сидишь, а план сделать не можешь.
Я поморщилась:
– Я делаю свой план, всегда.
– Ночью? Потому что днём ты на телефоне и у стажёров?
– Я не против заниматься только моей работой, но проблема в том, что если я перестану делать вот это всё, то кто тогда будет это делать?
Я посмотрела на ВэВэ, он отвёл глаза, я стала яростно мешать салат и перечислять варианты:
– Секретарь? У неё хватает своей работы, и она туповата для таких вещей, её очевидно не по навыкам нанимали.
– Уволить? – шутливо предложил ВэВэ, я посмотрела на него с неодобрением, шутки на такие серьёзные темы мне не нравились, для него это бумажку подписать, а для человека это может быть вопрос выживания, вообще не повод для шуток.
– Её работу тоже кто-то должен делать. Я лично не смогла бы улыбаться и кофе носить всяким жлобам, которые думают, что если они нам платят, то они тут хозяева. Причём, чем меньше рекламный бюджет, тем больше у них запросы и наглость, я не знаю, как она их выдерживает.
ВэВэ молчал, я хрустела салатом, потом он предложил ещё один вариант:
– Менеджер?
Я качнула головой:
– Она решает вопросы с клиентами, у неё поток звонков бешеный, она с коллегами почти не разговаривает за весь день, только здоровается, и то зачастую ручкой машет, когда они приходят, у неё в это время уже телефон возле уха. Помнишь, как мы семнадцать раз восьмиметровую растяжку переделывали?
Он мрачно рассмеялся, кивнул:
– Жёсткий был заказчик.
– Это не заказчик жёсткий, это у нас дизайнерша была дура, которая трубку схватила вместо менеджера. Я рада, что она уволилась. Заказчик не обязан разбираться в нашей работе, это мы обязаны ему помочь, направить, задать нужные вопросы и не нагружать его деталями, которые ему не нужны, потому что если ему это вывалить, он начнёт совать туда нос и лезть со своим дилетантским мнением, и мешать нам. Если бы она изначально сказала, что переговоры ведём мы, то не было бы этого испорченного телефона – заказчик получает макет, пытается его открыть, у него не получается, он нам звонит, ищет программу, час её устанавливает, открывает файл и начинается – а зачем там эти линии, а точно они не будут видны на печати, а для чего они, а если что-то пойдёт не так, то кто будет за это платить, а давайте переделаем с запасом, лучше потом обрежем, лишь бы точно всё поместилось. И мы переделываем сидим, а типография ждёт макет, пока мы с заказчиком туда-сюда этот огромный файл передаём. Не может с заказчиками общаться кто угодно, это должен делать специалист, как и сглаживать конфликты внутри производства, это должен делать кто-то, кто разбирается и в производстве, и в конфликтах. А у нас нет такого человека.
ВэВэ молчал и смотрел на меня с загадочной улыбкой, я продолжила:
– Миша мог бы, парни с ним общаются, переписываются, просят помочь, если надо, но он в офисе не сидит, он прибегает, быстро вопросы решает и убегает, стоять над стажёром с учебником и тыкать пальцем в его монитор у него нет времени. И с девочками он почти не общается, потому что они начинают на него вешаться и слать котов, как только получают его номер, он сам от этой практики отказался и держит с ними дистанцию. А общаться надо, у нас девочек больше половины, и все должны друг другу помогать, чтобы всё работало эффективно. Если не подходить к каждому и не узнавать, как ему в целом всё, то кто-то будет надрываться, а кто-то будет пинать балду...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Меня прервал засветившийся на столе телефон, я прочитала имя – Катя, и взяла трубку:
– Алло?
– Привет. Ты заболела?
– Да, я не приду сегодня, извини. Как ты там, держишься?
– Потихоньку. Спасибо за булочку, кстати.
– Пожалуйста. Я подозревала, что ты не пойдёшь на обед.
– Да какой обед, ты что, ты бы видела мой план, он на экране не помещается, прокручивать надо.
– Попроси девочек помочь, только в личке.
– Да ну, они не обязаны.
– Они не обязаны, но им будет не сложно, я спрашивала. Лену особенно попроси, которая рядом со мной сидит, она в некоторых вопросах круче тебя, поверь.
– Да ладно?
– Она мастер скриптов. У неё заготовочки есть на все случаи жизни, она это не афиширует, чтобы на ней не ездили, как на тебе, но свой план она успевает сделать до трёх часов, максимум до пяти, потом сидит видосики обучающие смотрит, чтобы ещё эффективнее это проворачивать. Она поможет, правда, я постоянно её прошу.
– Так вот, в чём твой секрет, ясненько, – она рассмеялась, сделала загадочный голос: – А я и думаю, как ты успеваешь делать план, когда весь день бегаешь, не присядешь? А у тебя есть рабы.
Я захихикала и кокетливо поправила:
– Это называется "взаимопомощь".
– Это называется "эксплуатация", но мне нравится ход твоих мыслей. Ладно, мне бежать надо.
– Давай, держись.
– Давай.
Она положила трубку, я тоже отложила телефон, посмотрела на ВэВэ и развела руками:
– Нравится тебе это или нет, но со всеми общаться, извиняться и просить помощи – это тоже работа, и если я не буду её делать хорошо, то кто-то другой будет делать её плохо, и это скажется на всей компании, на мне в том числе. Потому что большую часть проблем нашей фирмы создают тупые сотрудники нашей фирмы. А меньшую – тупые сотрудники фирм, с которыми мы сотрудничаем. И вселенская печаль этой ситуации в том, что другого человечества у нас нет. Я в детстве мечтала, что вырасту и попаду в мир ответственных взрослых людей, но, похоже, он где-то не здесь, а здесь вот это вот всё, и оно повсюду. Поэтому работаем с тем что есть, выкручиваемся как можем.
На столе опять зазвонил телефон, я взяла:
– Да, Саш?
– Макет в порядке, ставлю вас в очередь по плану.
– Спасибо.
– Ага, давай.
– Пока.
Я отложила телефон и опять взяла вилку, ВэВэ долго молчал, глядя на то, как я ем, потом задумчиво протянул:
– М-да. Как хорошо, что ты тогда уснула на работе. Иначе мы могли бы не познакомиться, и я мог был потерять такого бесценного сотрудника. Надо поднять тебе зарплату. И сменить должность на менеджерскую.
Я изобразила шутливую интонацию, хотя внутри сильно напряглась:
– Это будет очень кстати, особенно учитывая то, сколько мне теперь придётся отдавать за аренду.
Он улыбнулся и опустил глаза, сказал вкрадчивым тоном:
– Анечка... Ты не смотрела контракт на квартиру, да? Который в сейфе?
– Нет, не смотрела. А что?
Он молчал и улыбался как кот, меня это напрягало всё сильнее.
– Васенька, ты ничего не хочешь мне сказать?
– Хочу. Но ты потом захочешь меня ударить. Так что я лучше сяду подальше, вот так хотя бы, – он отодвинулся вместе со стулом, посмотрел в мои глаза и отодвинулся ещё немного.
"Это дорого, настолько, что я не осилю."
В моей жизни и так было слишком много перемен в последнее время, и его идея сменить мне должность мне не нравилась – после новости с презервативами это будет восприниматься как выклянченное повышение, а я потом ещё и в новой рубашке приду, всем вообще всё станет окончательно очевидно. Я собралась, пытаясь не показать своей паники, и сказала:
