– Не привлекает. Всё, что связано со словом "бизнес" меня не привлекает, это слишком сложно и ответственно. Я рада, что у меня есть возможность работать "на дядю", который все проблемы решит за меня, а я буду просто выполнять обязанности по расписанию.
ВэВэ изобразил суровое лицо и медленно кивнул:
– Дядя всё решит. И дядя требует тебя вот сюда, – он развернул свой стул боком, указал мне на свои колени, я встала, подошла и тихонько туда уселась, не поднимая головы, и тихонько себе радуясь где-то очень глубоко внутри. Он обнял меня, поцеловал в щёку и тихо сказал: – Отношения тоже бизнес, Анечка. Их тоже надо строить, и в них тоже можно обанкротиться. А здоровые отношения – это когда хотя бы один из двоих психически здоров, не слишком сильно травмирован и имеет опыт нормальных отношений в семье, чтобы вытащить и научить второго. А когда оба такие, вроде нас, то это очень печальная история, им без посторонней помощи не разобраться. Наверное. Я ещё не заморачивался этими вопросами, но я займусь. А ты будешь слушаться и делать всё, что я скажу, а что скажу не делать – делать не будешь. Идёт?
– Хорошо. С чего начнём?
– Давай ты не будешь мне врать. Даже в мелочах.
Я посмотрела на него с намёком на то, что кое-кто здесь слегка обнаглел, он улыбнулся с таким видом, как будто точно знает, кто именно, но ни о чём не жалеет:
– Я понимаю, что не моей корове об этом мычать, но это была ложь во спасение, она была один раз. Никто не пострадал, я уже извинился, и я надеюсь, что это не повторится никогда, если всё будет хорошо. Кроме этого одного раза, я тебе никогда не врал.
– Я тоже тебе не вру.
– И я хочу, чтобы ты не молчала, если что-то не так.
– С этим сложнее.
– Но ты будешь пытаться?
– Я постараюсь.
– И давай ты ещё будешь принимать всё, что я тебе даю.
– Тут вообще сложно.
– Почему?
– Потому что меня всю жизнь убеждали в том, что я – сплошной источник растрат, нищеты и разочарования. Поэтому всё, что мне дают, надо беречь, экономить и бесконечно ценить, чувствуя себя должной по гроб жизни даже за крошку хлеба, даже если я её не просила, и даже если она мне не нравится и доставляет одни проблемы. Никого не волнует, что мне нравится и какие у меня проблемы, я всё должна принимать, изображать дикую радость, и потом отрабатывать в десятикратном размере. А так как я бестолковая и криворукая, то отработать я никогда не смогу, поэтому мне должно быть стыдно, всегда. Ну и… мне стыдно. Всегда. И если у меня есть возможность что-то не принимать, то я прикладываю все усилия, чтобы не принимать. Так меньше стыдно.
Он медленно вздохнул, как будто многое мог бы сказать, но решил это всё оставить при себе.
– М-да. "Всю жизнь"? Тебе сколько, двадцать?
– Двадцать один скоро будет.
– Ты проживёшь ещё минимум лет шестьдесят. Если начнёшь переучиваться прямо сейчас, то больше половины жизни проживёшь гораздо приятнее. А если не начнёшь прямо сейчас, то будешь просто терять время, а потом всё равно начнёшь переучиваться, когда осознаешь, что переученной быть приятнее.
Я кивнула:
– Логично.
"Вот только логика внутри моей головы не работает, там другие законы, прости."
Я не стала об этом говорить, ВэВэ продолжил рассуждать логически:
– Я вообще умный. Обращайся, если надо что-то просчитать – мой нереально мощный мозг в твоём распоряжении.
У меня появилось подозрение, что мои недоговорки он каким-то образом понял, но решил не заострять на них внимание. Я тоже решила этого не делать, обняла его и прошептала на ухо:
– А что ещё в моём распоряжении?
– А что тебе хочется?
– Мне хочется всё. Но начать можно с чего-нибудь маленького, хоть с вот этого вот интересного места… – я говорила медленно и приближалась губами к его шее, было там одно специальное место, которое превращало директора в маленького мальчика, который вопит и убегает, но от меня всё равно не скрыться.
– Аня…
Я не ответила, я по его голосу чувствовала, что правильное место уже начало работать. Он каждый раз сопротивлялся до последнего, но в итоге всегда проигрывал и вопил, я это предчувствовала, восхитительное было ощущение. В идеале, специальное место надо было кусать, но я на него сначала дышала, потом трогала языком и дышала на влажную кожу, которая сразу же покрывалась мурашками, а потом уже, медленно и мягко, бралась за нужное место зубами. Он знал, что сейчас будет, я видела, что знал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Аня… Это очень щекотно. Очень, я сейчас буду… Аня! Что ты делаешь?
Я изобразила невинный тон, в котором невинности ни капли:
– Пытаюсь снять стресс.
– Это… отличное решение, – он обнял меня по-другому, тем особым образом, который не оставлял сомнений в серьёзности его намерений. – Какая ты умная. И предприимчивая. Из тебя выйдет отличный менеджер. Ты вернула деловой костюм, да?
– Да.
– Жаль.
– Хочешь, я новый куплю?
– За мои деньги?
– Тебя это возбуждает?
– О, да. Расскажи мне, как ты медленно вытаскиваешь мою карту из своего кошелька и плотно прижимаешь к считывателю.
– Плотно?
– Очень плотно.
Я прикусила его ухо и медленно прошептала:
– Я медленно… достаю твою карту… и кладу обратно.
Он возмущённо фыркнул:
– Очень смешно.
Я рассмеялась и пожала плечами:
– Прости. Не так быстро.
Он опять фыркнул, делая вид, что страшно возмущён, и я за это сейчас заплачу, стал расстёгивать мою рубашку. Но на второй пуговице перестал – у него зазвонил телефон. Мой телефон, лежащий на столе, зазвонил тоже, мы оба рассмеялись, посмотрели друг на друга, он сказал:
– Мне надо ответить.
Я встала с него и пошла на своё место, он достал телефон и пошёл в свою комнату, а я взяла свой – звонила Карина. Эффект волшебной ауры Великого ещё был при мне, так что я не испугалась и не напряглась, а просто взяла трубку и сказала:
– Алло?
– Ань, у тебя всё нормально?
Её тон не предвещал ничего хорошего, я вдохнула поглубже, чтобы собраться с силами и ответить ей максимально полно на её вопрос, но ей не нужен был мой ответ, она просто продолжила говорить:
– Ты представляешь, чего мне стоило устроить твоё собеседование? Ты всё сделала идеально, ты всем понравилась, тебя выбрали из двадцати шести кандидатов. Блин, двадцати шести! И что делает Аня? Аня просто не приходит! Отличный план, аплодисменты! Ты представляешь себе, сколько людей готовы на всё, чтобы получить это место?
– Двадцать шесть?
– Гораздо больше! У них сотни резюме на эту вакансию, их кадровичка моя подруга, она мне присылала фото тех гор резюме, которые им шлют. Тебе невероятно повезло, что тебя выбрали. Что, блин, с тобой не так?
– Я не хочу там работать.
– А чего ты хочешь, в жопе сидеть всю жизнь, как родители?! Как папа наш архи-мега-честный и всем помогающий за нищенскую зарплату? Пахал за двоих, двадцать лет, а повысили кого? Повысили сына директора, а папе руку пожали и сказали, что его работу очень ценят. Конечно, ценят – это он делал работу директорского сыночка, годами, если он уволится, там всё развалится, но он не уволится никогда, потому что он такой же, как ты! Чью работу ты делаешь каждый день до двенадцати ночи, а? Он тебе спасибо скажет хоть? Может, если уж работать сутками, то хотя бы свою работу делать и получать за это нормальные деньги? И куда ты смылась, что тебя второй день не могут найти? Мама уже все телефоны сорвала, уже меня задолбала, я её в игнор поставила, потому что работать невозможно, она наяривает каждые десять минут. Ты снимаешь квартиру? С кем? Где эта квартира, адрес мне. И паспорт твоего соседа. Кто он такой, ты хоть знакома с ним, или подселение? Я понимаю, что тебя допекли уже так, что ты хоть под мостом жить согласна, но это не повод жить под одной крышей с человеком, о котором ты ничего не знаешь. Знаешь, сколько случаев всяких? Тьма. И не храни ничего ценного в квартире, любые замки легко вскрываются, либо у меня оставляй, либо всегда носи с собой. Как минимум деньги и золото носи с собой, а если наличка, то положи половину в банк, лучше в два-три разных. Тебе же папа наличку дал? Ни единой душе не показывай эту пачку, ты не представляешь, на что способны люди, они и за меньшее убивают. Ты меня слышишь?
