— Мари? — я заглянула в комнату кузины, — можно?
— Рози? — она обернулась ко мне, — заходи. Что случилось?
— А что-то случилось? — я округлила глаза, — зашла проверить, как обустроилась на новом месте моя сестра.
— Спустя пару месяцев? — усмехнулась она, — неправдоподобно, дорогая. У тебя на лице всё написано. Ты чем-то обеспокоена.
— Обеспокоена, — вздохнула я по приглашению Мари плюхнулась на её кровать, — помнишь, мы подсмотрели, как твоя мать давала зелье Грете Дюбесси?
— Кому? — нахмурилась она, — той белобрысой вобле?
— Ага, ей, — я улыбнулась, но улыбка тут же сошла с губ, — сегодня на меня напал Пейтон Кроули, ведьмак, с которым учится вобла. Она брала то зелье для него. Он был приворожён ко мне, когда он поцеловал меня, я это поняла. Характерный вкус. Немного подумав, я сопоставила факты. Это зелье твоей матери.
— Ты уверена? — Мария-Фелисса нахмурилась, — ты не могла ошибиться? Не одна моя мать умеет варить привороты.
— Но только она добавляет в него имбирь, — вздохнула я, — авторский рецепт. Мари, это её зелье. И вобла воспользовалась им против меня. Или тётка Ирэна изначально сделала такую пакость, чтобы приворожённый влюбился в меня, а не в привораживающую?
— Мама… — кузина запнулась, — мама могла. Её коварства хватит на всю нашу семью и два поколение Фардеклёров вперёд. Что ты собираешься делать? И что с Кроули?
— Леон приведёт его в чувство, — ответила я, — спускать это нельзя, сама понимаешь. Нужно что-то делать, но что — я не знаю. Тётке я ничего сделать не могу, а вот сделать что-то с Дюбесси могу. Использовать привороты на территории академии запрещено, её могут выгнать.
— Но тогда все узнают о причастности моей матери, — покачала головой Мари, — и как ты докажешь причастность Дюбесси, если мама сварила приворот на тебя? Я сомневаюсь, что эта глупая ведьма могла что-то сделать с маминым зельем, чтобы направить «любовь» Кроули на тебя. Мама не варит настраиваемые зелья. Они именные.
— Ты права, — я качнула головой, — значит, Дюбесси тут ни при чём. Но она всё ещё может мне навредить. Оставшись без желаемого, она перенесёт всю свою злобу на меня. Поверь мне, я видела силу её ненависти. Мне с подругами пришлось прятаться в Первый Котёл, чтобы спастись от её непроизвольного проклятья. И вызвано оно было тобой.
— Наверное, это тогда на ужине, когда я прилюдно её осадила, — хмыкнула сестра, — но ты права, нельзя быть беспечными и пускать всё на самотёк. Предлагаю забрать у неё склянку из-под зелья, чтобы не осталось следов. Кстати, как это вы додумались забраться в Котёл? И где вы его нашли?
— Я сделаю поисковое заклинание, — я поднялась, Мари последовала за мной, — мало ли где она его спрятала. А про Котёл расскажу как-нибудь потом.
Я сплела заклятье, и в воздухе появилась невидимая нить, ведущая меня к склянке с остатками зелья. Не всё так легко найти, просто я знала, что ищу, представляла, как выглядит флакон, знала вкус зелья. В конце концов, зелье сварила моя тётка и в нём есть частица меня, если оно было настроена на меня.
Поэтому искомое нашлось быстро. Мы с кузиной пошли за этой нитью, она вела нас на другой этаж, к комнате Греты Дюбесси. Мари вопросительно посмотрела на меня, когда мы остановились у одной из дверей, и постучала, когда я утвердительно кивнула.
Сначала нам не открывали, но Мария-Фелисса была настойчивой. Она стучала и пинала носком туфли в дверь, пока нам не открыли. Грета выглядела встрёпанной, заплаканной и злобной. От неё несло дурманящими зельями. Мутный взгляд ведьмы остановился на моём лице.
— Ты-ы-ы!.. — провыла она, перевела взгляд на невозмутимую Мари и провыла ещё пронзительные, — вы-ы-ы!..
— Мы, — подтвердила кузина и втолкнула ведьму внутрь.
Она вошла в комнату следом, а я сразу за ней, плотно прикрыв за нами дверь. Даже добавила звукоизолирующее заклинание, ведь разборки будут громкими. Очень громкими, судя по наливающимся кровью глазам Дюбесси.
— Давай сразу к делу, — холодно сказала Мари, — верни склянку и разойдёмся миром.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Суки! — выпалила в ответ Грета, — ненавижу вас, Фардеклёров. Высокомерные дряни! Подлые крысы!
— Попридержи язык, — осадила её кузина и посмотрела на меня, — Рози, где склянка?
— В верхнем ящике стола, — я покачала головой. Как предсказуемо.
— Заткнись! — взвизгнула блондинистая ведьма.
— Рози, возьми склянку и иди, я останусь поговорить, — она поморщилась, — с этой.
— Мари, просто заберём бутылочку и уйдём, без неё она ничего не докажет. Не нужно устраивать разборки, не мы заварили эту кашу, а тётка Ирэна, — я попробовала вразумить Марию-Фелиссу.
— Убирайтесь обе! — возопила хозяйка комнаты.
— Заткнись, — процедила Мари, в её глазах загорелся нехороший огонёк, — Рози, это моя мать заварила эту кашу, мне её и расхлёбывать. Избавься от флакона, прошу.
— Не смей, — зашипела Грета и закрыла собой стол, — я подпорчу вам репутацию, высокомерные стервы! Выметайтесь.
— Ты, — начала злиться кузина.
— Тише, — я положила ладонь ей на плечо и посмотрела прямо в глаза Греты, — ты ведь видела моего демона, Дюбесси? Ты понимаешь, что он может с тобой сделать, если ты не будешь держать язык за зубами?
Судя по её испуганному взгляду — она понимала. И боялась. Да, Леон мог быть очень пугающим. Но я его совершенно не боялась, потому что он никогда меня не обидит. Он мой защитник.
— Забирай склянку, — выплюнула ведьма и уступила мне дорогу, — убирайтесь обе.
— Ну уж нет, — встала в позу Мари.
Я прошла к столу, достала пустую склянку и вернулась к кузине, взяла её за руку и потащила на выход. Мария-Фелисса может злиться, сколько душе угодно, но я не позволю её злости излиться на Дюбесси. Ведь сестра злилась по больше части не на Грету, а на свою мать. Просто вымещала свои эмоции на той, что ближе.
— Пошли, Мари, — сказала я и уже твёрже добавила, — идём!
— Я с тобой ещё не закончила, дрянь, — фыркнула она в сторону Греты и послушно пошла за мной.
Я снесла звукоизолирующее заклинание и вытащила кузину наружу. В захлопнувшуюся дверь полетела книга. Вовремя я её закрыла.
— Рози, так нельзя, нужно поставить её на место, — пылала негодованием кузина.
— Она гадина, но она тоже жертва в этой ситуации, — спокойно сказала я, — нечестно вымещать на ней свою злость. Мы обе знаем, кто виновница проблемы. Тётка Ирэна. Поэтому пообещай мне, что ты не пойдёшь устраивать разборки с Гретой Дюбесси.
— Ты слишком добрая, Розэ, — поморщилась она.
— Я справедливая, — поправила я, — но эта ведьма не виновата в привороте. Ты видела, в каком она состоянии. Она расстроена. Но если бы в привороте была виновата она, а не твоя мать, ей бы не поздоровилось. Поэтому давай замнём эту ситуацию. По правде сказать, справедливо будет перед ней извиниться за нашу родственницу.
— Ещё чего! — выпалила Мари.
— Но мы не будем, потому что Дюбесси та ещё гадина, — хмыкнула я и тонко улыбнулась.
— Рози, ну ты даёшь, — уважительно посмотрела на меня кузина, — ты и правда не такая слабохарактерная и добренькая. Знаешь, сейчас ты очень напомнила мне нашу бабулю.
— Я? Лейлу Фардеклёр? — вытаращилась я, — да ты издеваться изволишь, дорогая кузина?
— Никак нет, госпожа наследница, — рассмеялась она, и я подхватила её смех.
Глава 17. Её звали Роахи
Розэ
В своей комнате я не заметила, как задремала. Осознала это только тогда, когда оказалась в знакомом сумрачно-влажном чёрном пространстве. Масляные капли падали снизу-вверх, собирались в тучи-лужи, перетекали. Всё пространство двигалось, неподвижной оставалась только Роза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Здравствуй, дорогая сестра, — она приветливо улыбнулась, волосы тёмным облаком колыхались за её спиной.
— Привет, — я не знала, как мне вести себя с ней.
Чувство вины начало душить, не давая нормально дышать. Я сглотнула сухим горлом и часто заморгала, чтобы подступающие слёзы не вздумали выбраться наружу. Слезами горю не поможешь! Поэтому я не буду плакать, а буду действовать.
