Она переливалась, вилась спиралями, колыхалась. Левая рука, которая во сне оказалась в масляной перчатке, похолодела, а правая, наоборот, потеплела. Мои пальцы дрогнули, и вышедшее из-под контроля проклятие вырвалось на свободу.
Дальше всё произошло очень быстро. Райтер кинулся вперёд, прямо на облако и выставил перед собой ладони таким образом, что у основания запястий они соединялись, а потом пальцы расходились в разные стороны как солнце. Он поймал дымное облако проклятья и начал сжимать его до горошины, пока окончательно не растёр его между указательным и большим пальцами.
— Я немного недооценил ведьму из рода Фардеклёр, — он с усмешкой повернулся к напугавшимся ведьмам и шутовски поклонился, — такой способ доступен только Лаудесейлам. Но в следующий раз я обязательно покажу вам, как отмахиваться от проклятий.
Ему зааплодировали, и только я видела, как дрожат его ладони, как он побледнел, и как блестят на висках бисеринки пота. Ему было вовсе не так просто уничтожить моё проклятье, как он пытался это показать. Я виновато закусила губу и отправилась на своё место.
Лекция продолжилась, но досидела я её как на иголках. Кажется, я спалилась. Если ведьмак-проклятийник так вымотался от одного проклятия, то очевидно, что я не просто излишне талантливая ведьма. Но как же так получилось? Сила текла свободно и непринуждённо, как вода. Скорее даже выплёскивалась через край.
Раньше такого не было, мне нужно было как следует напрячься, чтобы выдавить силу. Я посмотрела на свои руки, сжала их в кулаки. Что со мной происходит? Внутри меня словно приподнялся заслон, выпуская поток магии. Раньше эта самая магия просачивалась сквозь щели наружу, а теперь лилась легко и просто.
И что-то мне подсказывало, что это только начало. Сдерживающий барьер начал рушиться. Ведь сначала у меня были жалкие капли сил, я едва могла считаться ведьмой, потом магии стало больше. И её становилось всё больше и больше. Ручейки стали речками, а те в свою очередь в полноводную реку, питающую озёра и моря. Жутко.
Прозвенел сигнал на перерыв, и я начала быстро забрасывать вещи в сумку. Нужно найти Леона и рассказать ему обо всё. Совсем обо всём, в том числе о Розе и о том, что она планирует на наше ведьмино совершеннолетие. Сама я не справляюсь.
— Фардеклёр, задержитесь, — окликнул меня Райтер.
Я замерла на мгновение и обречённо обернулась к ведьмаку. А счастье было так возможно! Я почти сбежала, осталось буквально два метра до двери. Кики подмигнула мне, она уже привыкла, что меня постоянно задерживают для разговоров. Грэг был настроен менее позитивно и сочувствующе похлопал меня по плечу.
— Слушаю вас, ведьмак Лаудесейл? — я подошла к мужчине.
— Зови меня просто Райтером, когда мы одни, — сказала он.
Райтер дождался, когда выйдет последняя студентка и мановением руки наложил чары от подслушивания и подглядывания. Улыбочка сползла с его лица, и он стал очень серьёзным и хмурым. Тёмные очи прошлись по моему лицу и остановились на глазах.
— Мне знакома твоя сила, — просто сказал он, и мои ноги чуть не подогнулись, — родовую магию Лоу де Сейл я в силах отличить, тем более такую мощную. Ты — дочь Рохезы, и моя племянница.
— Я? Что… Нет! — выпалила я, — вы ошибаетесь.
— Ты похожа на неё, когда я об этом подумал, я многое увидел. У тебя её глаза, — сказала он.
— У меня родовые глаза Фер де Клёр! — возразила я, хватаясь за соломинку.
— Не цвет, а форма, выражение, этот внутренний свет, — возразил ведьмак, — у меня были странные предчувствия, а когда я получил твою кровь… Я не удержался, сохранил немного, чтобы окончательно убедиться, что я не сошёл с ума. Ведь это невозможно. Ни одна ведьма в истории не была родовой ведьмой двух семей и не обладала сразу двумя дарами. Но кровь не лжёт. Как это возможно?
— Я… — я запнулась и начала нервно жевать губу, — я… Я — дочь Рохезы Лаудесейл? И родовая ведьма Лоу де Сейл?
Он огорошил меня, сбил с ног своим резким заявлением. Мне нужно было это осознать. Понять то, что он мне сказал. У меня закружилась голова, и я словно провалилась в темноту. В этой темноте мелькали картинки, сливаясь в сплошную световую ленту, но я странным образом видела каждый кадр, словно заново переживала своё детство. Те моменты, что были связаны с мамой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Многое в тех первых пяти годах жизни было скрыто темнотой, но лицо мамы я видела совершенно отчетливо, чётко слышала её голос и чувствовала тепло её рук. Какая же она красивая… Не удивительно, что папа не устоял. Даже не будь этого проклятого притяжения огня и темноты, он бы не устоял.
Мама. Мамочка…
Леон
Убью.
Такая короткая и ясная как белый день мысль вспыхнула в моей голове, когда я почувствовал неладное и переместился в кабинет, где Рай должен был вести занятие у моей Чебурашки. В кабинете никого не было, кроме этого идиота и бессознательной Розэ.
Кретин держал её на руках и беспомощно смотрел на бледное спокойное личико. По его лицу ползла большая скользкая вина под лапку с колючим неверием. Я начал всё понимать сразу, как только увидел это его сложное лицо. Дебил, какой же он дебил. Я так и знал, что не стоило доверять ему кровь Розэ.
Я думал, что она отвела от себя все подозрения, когда вспыхнул родовой дар Фер де Клёр. Но, видимо, я не учёл ведьмовское чувство и придурковатость моего друга. Любой здоровый человек последовал бы доводам рассудка и даже проверять ничего не стал бы. Ведь одна ведьма не может быть наследницей родовой силы двух семей. Не может. Это аксиома, как то, что трава зелёная, а вода мокрая.
— Ты… — я выскочил с изнанки и смачно выматерился, — почему ты не поговорил сначала со мной?
— Ты знал, — впился он в меня острым взглядом, не спрашивая — утверждая.
— Знал, — не стал отпираться от очевидного, — но я демон, а она — моя истинная. А ваш род без ещё одной родовой ведьмы не загнулся бы.
— Как ты мог молчать?! — зарычал друг.
— Что с Розэ? — пресёк зарождающееся бешенство Лаудесейла я, — отдай её мне.
— Нет, — он прищурился, — она — моя племянница.
— Она — моё сердце и моя душа, — сдерживая ярость, спокойно пояснил я и сделал шаг вперёд, — не мне тебе говорить, на что способны Багровые Повелители, если у них сносит крышу. Мы самые жестокие и неуправляемые среди асаров. Отдай, ради всеобщего спокойствия, Райтер. Кто-кто, а я никогда не причиню ей вреда. Отдай Розэ.
Он смерил меня полным ледяной злости взглядом и нехотя шагнул навстречу. Я осторожно подхватил ведьмочку на руки и прижал к себе. Коснулся губами лба, чувствуя, как внутри стихает вихрь багровой ярости. Моя прелесть.
— Что с ней? — спросил я.
— Я рассказал ей. Она пошатнулась и упала в обморок, — процедил Рай.
— Она не ударилась? — нахмурился он.
— Я бы не дал ей упасть, — почти зарычал друг.
— Твоё счастье, — прищурился я, — я отнесу её в комнату, пусть отдохнёт, и потом мы с тобой поговорим. Идёт?
— Жду на крыше, — выплюнул он и выпрыгнул в изнанку.
Я вздохнул и прикрыл глаза, касаясь губами золотистых локонов моей Чебурашки. Чёрт, чёрт, чёрт. Какая паршивая ситуация. Не стоило недооценивать предчувствие Райтера и его упорность. Любой другой на его месте не стал бы проверять свою бредовую теорию. Но не он. Поэтому мы с ним и подружились когда-то.
Я шагнул в изнанку и отнёс Розэ в её спальню, уложил на кровать и укрыл покрывалом. Она была бледна и казалась такой маленькой и беззащитной. Это я виноват, я не додумал, не досмотрел, не, не, не. Можно посыпать голову пеплом, а можно попробовать разрешить проблему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Пусть малышка пока отдохнёт, а я попробую помириться со старым другом. Я легонько коснулся пухлых губ моей ведьмочки поцелуем и исчез среди туманов изнанки. Наверное, стоит извиниться перед Райтером и объяснить, почему я поступил так, а не иначе.
Я не хочу потерять своего лучшего друга, тем более, что он дядя моей истинной. Я до сих пор помню, как мы впервые столкнулись много лет назад. Тогда я уже получил свою метку долга, но моего любопытства это не умалило. Я принялся исследовать изнанку в одиночку.
