Она подняла на него глаза – покрасневшие от бессонной ночи, но все еще глубокие и красивые.
– Спасибо, Роланд…
– Это место… – Он обвел глазами двор, задержавшись взглядом на мрачном силуэте главной башни на фоне свинцово-серого затянутого тучами неба. – Ты уже бывала здесь?
Она кивнула и отвернулась. Мрачная тень легла на ее лицо.
– Давно?
– Здесь тогда правил другой лорд, – криво усмехнулась чародейка.
– Ты была здесь, когда умер Фредрек Морелл, верно? И его старший сын? Ты знаешь… как они погибли?
– Это не тема для обсуждений в границах Кэтленда. Возможно, однажды я расскажу… Но не здесь и не сейчас.
– Люди Морелла не так уж и верны ему, – сказал он и положил локти на каменные перила. Коснулся плечом плеча Лаверн, чем снова нарушил все приличия. С момента посадки на корабль между ними не было близости, и Роланд ощущал в груди ноющую пустоту. Он пытался заполнить ее случайными прикосновениями к ее ладони, касался ее спины, проходя мимо, когда был убежден, что никто не видит, но этого было слишком мало. А скоро он уедет на запад, и у него не будет и того…
– Что ты имеешь в виду? – заинтересовалась Лаверн и снова на него посмотрела.
– На войне преданность твоих людей может спасти жизнь. Стоит хотя бы одному засомневаться в твоем приказе, и битва проиграна. Полководец должен уметь чувствовать настроения солдат, влиять на них, иначе ему не выиграть сражения. Со временем это умение становится чем-то сродни интуиции. Так вот, как только мы сошли с корабля, я понял: младшие дома отвернутся от Морелла при первой же возможности. Не знаю, на чем держится его власть: на воле ли короля, на влиянии Капитула, но она хрупка.
– Она держится на браке с Матильдой Бригг, – мрачно пояснила Лаверн. – Старого Ворона боятся в Вайдделе. Слышала, он отправляется с тобой.
– Эридор хочет побыстрее вернуть Страж Запада. Бригг не преуспел в военном деле, но у него в подчинении опытные военачальники и немало людей.
– Когда окажешься там с ним… будь осторожен.
– Хочешь сказать…
– Я ничего не хочу сказать, – перебила она и положила палец ему на губы. Воровато оглянулась и добавила тише: – Просто… береги себя. И возвращайся живым.
В ее прикосновении было столько тепла, что Роланд невольно замер. Обхватил ее руку, стянул перчатку и прижался губами к гладкому запястью. Лаверн улыбнулась и покачала головой.
– Не будем давать им поводов для пересудов, – сказала и отняла руку. Холод вернулся, а с ним и ощущение, что Роланд теряет что-то важное, без чего не обойтись.
Это ощущение преследовало его до ужина.
В темных сводах трапезной в тот вечер было мало людей. Роланд оставил при себе лишь четверых проверенных воинов, остальные пожелали отправиться за стены замка – жителям огненных земель пришлись не по нраву владения некроманта. Роланд не стал их неволить. Он и сам с удовольствием провел бы эту ночь в военной палатке, под небесным куполом, утыканным весенними звездами, слушая солдатские байки и попивая ароматный эль. Пропитанный запахом костров и наполненный нестройными голосами вояк воздух был ему милее каменных стен мрачного чертога. Там обретались свобода и простор – куда хватает глаз.
Здесь была Лаверн.
Роланд знал, что она может постоять за себя, а на рассвете все равно придется оставить ее, но все равно не мог уйти.
Верховные Капитула, а также их свита, на ужин не явились. Старый Ворон уехал еще в полдень, получив тайное послание от Атмунда. Бригг сказал, что планы пришлось скорректировать и он встретится с Роландом у Красной Стены вместе с тремя тысячами воинов.
Его жена – леди с каменным лицом и пустыми глазами – сидела по правую руку от Матильды, которая буквально сочилась злостью. Роланд никогда не был силен в ментальной магии, но тут и не магу было понятно: Матильда ненавидит Лаверн. О том, что стало причиной этой ненависти, Роланд старался не думать. Как ранее старался не замечать пылающие взгляды некроманта, его колкие шуточки, балансирующие на грани приличия, его излишнюю фамильярность по отношению к Лаверн и намерения, которые не укладывались у Роланда в голове.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Предложить леди добровольно надеть рабский ошейник – это же из ума нужно выжить! Каждый раз вспоминая ту ночь в деревушке старого Эдда, Роланд сжимал кулаки от злости. И здесь, в темных владениях некроманта, злость росла, множилась и, не находя выхода, сжигая изнутри. Лаверн сказала, что справится сама, но что может одинокая женщина против одного из влиятельнейших людей королевства?
Тревога за нее заставила отправить тайное послание королю. Теперь оставалось только ждать, а ожидание всегда давалось Роланду тяжело. Плюс ко всему накануне прилетела птица из Вотчтауэра, в котором Игнар Бишоп сокрушался, что Алан пропал без вести после небольшой стычки со степняками на юге. Лорд Джирелд сухо сообщал, что потери в столкновении со степняками были несущественными, но наследник Сторожевой Башни был излишне пылок в сражении, бросившись в самое пекло. Его искали среди убитых и раненых, но Алана и след простыл.
Алан был не просто младшим лордом, присягнувшим на верность роду Огненного Змея – он был другом Роланда. Теперь он уже жалел, что оставил приятеля на южной границе, хотя и понимал, что иначе юный наследник Вочтауэра не закалится, не научится отвечать за свои действия, не повзрослеет. Роланд понимал, что не смог научить его главному: думать и планировать перед тем, как бросаться сломя голову в гущу событий. Он часто жалел молодого и горячего Алана и, получается, косвенно виновен в его судьбе…
– Сладкое эссирийское, не желаете отведать, миледи?
В поле зрения появился молодой прислужник с кувшином, выдергивая Роланда из мрачных дум. Прислужник смотрел на Лаверн заискивающе, и чародейка ответила кивком и рассеянной улыбкой. Вино оказалось густым и в свете свечей напоминало кровь. Роланд и так достаточно выпил за ужином, но мысли об Алане никак не выходили из головы, потому он кивком попросил наполнить и его чашу. Прислужник на мгновение задумался, воровато оглянулся, но все же плеснул в чашу Роланда. Тот проследил за направлением его взгляда и встретился глазами с Матильдой Морелл.
– Лаверн… – дернулся было он, и в этот момент бронзовая чаша выскользнула из руки Кэлвина, а сам он схватился за горло. Лицо его побледнело, шрам – наоборот налился кровью, на лбу проступили темные вены, глаза закатились, и анимаг рухнул на спину, опрокидывая посуду со стола.
Лорды и их знаменосцы вскочили с лавок, Роланд тоже поднялся и положил руку на эфес меча. Морелл знаком дал приказ стражникам схватить прислужника, который смотрелся затравленным и поникшим.
– Мартин! – тут же среагировала Лаверн, и у задыхающегося Кэлвина засуетился пожилой лекарь. Отточенными движениями он заглянул тому под веки, раскрыл рот и ощупал шею. Затем зачем-то откатил манжеты темного дублета анимага и поцокал языком. Извлек из холщовой сумы пузырек с темной жидкостью, влил ее Кэлвину в рот и зажал нос, заставляя проглотить. Худенькая рыжеволосая целительница из горной деревушки, приставленная к Ча, положила голову Кэлвина себе на колени и принялась гладить по щекам.
Через несколько мгновений лицо Кэлвина разгладилось, и он затих в объятиях рыжей. Лаверн, с тревогой наблюдавшая за происходящим, перевела взгляд на некроманта, и Роланду показалось, она готова ударить его, не пощадив никого, кто находится на линии огня.
Роланд медленно вернулся к столу, взял свою чашу и поднес ее к лицу. Вино пахло земляникой и пряностями. Осознание того, как близко он был к смерти, нахлынуло резко, накрыло волной, оглушая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Яд – оружие женщин, любил говаривать его отец…
Матильда Морелл поднялась со своего места и гордо удалилась из зала.
– Помогите Кэлвину дойти до опочивальни, – велела Лаверн своим людям, не сводя глаз с некроманта. Два близнеца из ее свиты помогли анимагу подняться, подхватили под руки и вывели из зала.
– Это была “Удавка”? – послышался слева нежный девичий голосок. Роланд обернулся и увидел утреннюю знакомую, встреченную в храме. Юная леди Бригг с любопытством взирала на Мартина, собирающего зелья в сумку. – Яд?
