Продолжая работу, девушка молилась о том, чтобы сэр Раналд и отец оставили ее в покое, пока она не выполнит все то, что было предназначено для нее судьбой.
Глава 4
– Где она? – спросил лэрд.
Ли застонал и, наверное, стал бы биться головой о дубовый стол, если бы перед ним не стояло блюдо с едой.
– Ты постоянно спрашиваешь, где эта девушка, спрашиваешь каждое утро, всю ту неделю, что она пробыла здесь.
– Я ей не доверяю, – пробормотал Дэвид, яростно впиваясь зубами в ломоть хлеба.
Но лэрд солгал и поэтому покорно вытерпел презрительный взгляд кузена. Напротив, он вполне доверял Тейт – доверял так, как давно уже не доверял ни одной женщине. Но почему? Он понятия не имел. Ведь он знал ее всего неделю… И сумеет ли она скрывать свои верования? Сумеет ли избегать тех неприятностей, к которым могли эти верования привести. Дэвид волновался за нее. Очень волновался, хотя совершенно этого не хотел.
– Думаю, она – одна из лучших. Пожалуй, даже лучшая из всех тех, что появлялись у наших ворот, – заметил Ли.
– Неужели? Но она ведет себя не как гостья. Узурпировала место хозяйки и управляет домом.
– Она просто пытается помочь. Девушка – искусная целительница. – Ли покраснел и, опасливо взглянув на Дэвида, добавил: – Думаю, она так же хороша, как твоя мать, если не лучше.
– Высокая похвала. Чем она вызвана?
– Ты ведь знаешь, что я страдаю от крапивницы и к тому же ужасно мучаюсь от зуда.
– Да, верно. Мать не раз давала тебе мази.
– Давала. И это облегчало мои муки, но не излечивало.
– А эта девушка излечила? – Дэвид нахмурился и стал рассматривать кузена. Потом вдруг вытаращил глаза, увидев, что на шее у Ли больше не было красных вспухших пятен.
– Да, излечила. Но это не магия. И не зелья. Я ничем не мазал пятна. Это все шерсть… Вернее – из-за нее.
– При чем тут шерсть?
– Она сказала, что моя кожа не выносит ее прикосновения, и я сначала подумал, что это безумие… Как можно не носить шерсть? Тогда она сказала мне, что главное – не позволять ей касаться кожи. Поэтому я надел под плед полотняную рубашку, и тогда… – Юноша покраснел и осмотрелся, чтобы убедиться, что никто на него не смотрел. Затем приподнял плед и полотно. – Вот, видишь? Уже через день-другой я увидел изменения. Под полотном не было ни одного красного пятна. Впервые в жизни у меня нет зуда. Я спросил наших девушек, нельзя ли соткать мне плед не из шерсти, потому что именно из-за нее у меня все беды. Они сказали, что такая одежда дорого обойдется. Но прожив несколько дней спокойно, я почувствовал, что дело того стоит. Хотя бы ради облегчения… в нижней части тела.
– Ну и ну! Кто бы подумал?!
– Похоже, девушка много знает о болезнях кожи. Знаешь, сколько вопросов она мне задала? И некоторые из них заставили краснеть нас обоих. Я заметил, что она тоже не носит шерсть. Многие из твоих людей уже обратились к ней за помощью. Сорча, жена Доналда, была одной из первых, потому что снова носит ребенка.
– Молю бога, чтобы она хоть этого доносила, – пробормотал Дэвид. – Тейт ведь не обещала ей такого?
– Нет. Она говорит, что подобные вещи – в руках Господа. Но она также сказала, что всякая женщина должна знать несколько вещей, чтобы помочь выполнению Божьей воли. Она велела Сорче не поднимать ничего тяжелого, несколько раз в день отдыхать с поднятыми ногами, а также избегать сильных запахов, которые могут плохо подействовать на желудок. А рвота вредна для ребенка… И еще она дала ей очень длинный список продуктов, которые та не должна есть.
– Какие именно?
– Все, что помнят Доналд и Сорча, – это тимьян, петрушка и ягоды можжевельника. Но было и много чего другого. Сорча говорит, что будет есть самую простую пищу, без трав и специй. Кроме того, девушка дала ей отвар шалфея, чтобы пила понемногу. А если ребенок все еще будет у нее в животе до жатвы, то Доналд попросит тебя освободить его жену от работы в поле.
– Сегодня же скажу ему, чтобы не волновался. Если это поможет им завести ребенка, Сорча должна немедленно лечь в постель и оставаться там до родов. Похоже, Тейт излечила тебя. И если ее совет поможет Сорче родить, то будет лучше, если девушка останется здесь. Признаюсь, за ту неделю, что она тут прожила, дом стал куда чище. И пахнет у нас приятнее.
– У нас почти не было блох, а те немногие, что оставались, сейчас истреблены, – с ухмылкой сообщил Ли. – Доналд жалуется: мол, в конюшне пахнет как от ванны благородной леди. Но я заметил, что он не выбросил те травы, которые она там развесила.
Улыбка Ли стала еще шире, и он добавил:
– Она даже помогла старому Роберту вылечить спину. Прошло уже месяца два с тех пор, как он ее повредил, и боль все не проходила. Он поговорил с девушкой, и та сказала, чтобы не поднимал тяжести и отдыхал. А также дала мазь, чтобы облегчить боль. Потом она узнала, что у него красивая молодая жена, и попыталась уговорить его, чтобы оставил ее в покое, пока не станет легче.
– А Роберт не послушал совета, верно? – Дэвид тихо рассмеялся.
– Нет, не захотел. И сказал об этом громко и ясно. Потом Роберт признался, что девушка, хотя и стала такой же красной, как ее волосы, все же назвала его похотливым старым козлом. И сказала, что ему неплохо бы изменить свои привычки.
– Изменить свои привычки?
– Да, так и сказала, – со смехом проговорил Ли. – И еще велела ему… В общем, делать так, чтобы его жена была сверху.
Увидев изумление Дэвида, Ли не выдержал и громко расхохотался. Дэвид же облегченно вздохнул. По крайней мере, Тейт не раздавала амулеты и зелья. Ее методы исцеления основывались на здравом смысле и попытках заставить людей вести себя благоразумнее. Хорошо и то, что она часто говорила о воле Божьей. Хотя у него болезненно сжалось сердце и он пробормотал молитву о прощении за любой намек на неуважение к матери, – но все же Дэвид начинал думать, что у Тейт больше здравого смысла, чем у нее. Мать временами не понимала и не желала понимать людские страхи. Такое высокомерие она унаследовала от своей матери и не научилась сдерживать себя, так что со стороны часто казалось, что она плюет в глаза Богу и церкви. Тейт же, казалось, была абсолютно свободной от подобного тщеславия.
– Но ты так и не сказал, где она сейчас, – напомнил Дэвид, когда его кузен наконец отсмеялся.
– Она может находиться в аптеке твоей матери или же ищет новые травы и растения. Она сказала, что осталось совсем мало времени для сбора трав, так как скоро настанет осень.
Уже выходя из зала, Дэвид гадал, что же ему делать с гостьей. С самого приезда Тейт Престон он постоянно волновался за нее, спрашивая, где она и чем занимается. И он недаром беспокоился, потому что помнил ужасную смерть матери. Еще он вынужден был признать, что ему просто нравится смотреть на эту девушку, нравится говорить с ней.
