Тонкий какой…
…белый волос, раз и навсегда прилипший к моему лицу.
— Я…
Янгар не позволяет спрятаться. Он разбирает волосы, обнимает, шепчет что-то на языке, которого я не понимаю, но знаю — ласковое, нежное. Он уговаривает меня не бояться.
И страх уходит.
Он просит поверить ему.
Я верю.
Здесь и сейчас, в Горелой башне, под присмотром Великого полоза, который останавливает время для двоих. Его так много, и все-таки не хватает.
Я лежу, обнимая Янгара, который спит. И сон его спокоен. Он даже улыбается, и я касаюсь губ пальцем, провожу, запоминая их очертания. И гладкость щек, сухую кожу шеи, тонкий витой шнур, на котором висит мой давний дар — круглый камень с дыркой.
В груди Янгара живет сердце.
Оно стучит, зовет меня. И рот невольно наполняется слюной. Я вдруг вспоминаю вкус его крови, и солоноватой, и сладкой одновременно.
…а сердце рядом.
…он не успеет ударить вновь.
…и даже не проснется.
…смерть во сне — это почти милосердие.
Смотрю на собственные руки, но пальцы остаются пальцами. И я отстраняюсь от Янгара. А он просыпается.
— Налле?
— У меня другое имя, — отогревшейся в его живом тепле, в его дыхании, мне сложно возвращаться в мой мир. В нем пол Горелой башни холоден, а холод обжигает.
Ничего, вскоре я перестану чувствовать его.
И жару.
И остальное…
— Аану, — Янгар переворачивается на живот. — У тебя рыжие волосы, Аану… яркие, как пламя осенних листьев. И кожа будто золотой пылью посыпана.
Неправда.
— На вкус она как медовые яблоки… а пахнет дымом летних костров…
— Зачем ты это говоришь?
Смеется?
Янгхаар лежит, упираясь подбородком в скрещенные руки. Разглядывает меня.
— Затем, чтобы ты перестала прятаться. Ты подаришь мне сына?
— Я… нежить.
— Подаришь. А лучше двух или трех… и дочку тоже хочу. Пообещай.
— И что тогда?
— Тогда, — он перестал улыбаться. — Я забуду о мести. И отстрою дом. Он будет таким, как я его помню. И даже лучше. Я постараюсь сделать так, чтобы ты была счастлива. А наши дети не знали войны. Пообещай, Аану.
Я бы хотела дать ему обещание.
Дети…
Сын с черными, как беззаконная ночь, глазами. И дочь… и еще сын… двое? Трое? Сколько боги дадут… и Янгар будет любить всех одинаково.
Дом.
Горелая башня, которая очистится от гари. Белыми станут стены ее.
Конюшни, амбары, кузницы…
Огромный зал, где будет собираться семья…
— Аану, — шепотом позвал он.
— Я… не могу.
Обещать, не зная, сумею ли обещание исполнить. Несколько минут тому я думала о том, что готова убить Янгара. И теперь вот… дети, дом — мечта.
Пусть мечтой остается.
Он не стал повторять просьбу и не отвернулся, только в глазах мелькнуло эхо безумия, которое тотчас погасло. Янгхаар потянулся и сел:
— Ты права. Не время еще.
Он вдруг стал собой прежним, диким и злым, черным, что снаружи, что изнутри, как Горелая башня.
— Янгар… — я не знала, как загладить эту рану. — Если я сумею остаться человеком…
— Конечно, сумеешь, маленькая медведица, — его поцелуй был нежен. И горячая ладонь погладил щеку. — А если вдруг передумаешь, то скажи. Я отдам тебе свое сердце. Мне оно ни к чему.
Лжец.
Но от этих его слов горячие слезы подкатили к горлу.
— Тише, Аану, не надо плакать, — Янгар держал меня в своих руках. — Слезы — только вода из глаз… пожалей их.
Жалею.
— Я тебе подарки принес…
Сеть моих волос ловила его дыхание. Моя кожа впитывала его тепло и запах. Мои руки лежали на его плечах и собирали далекое эхо пульса.
— Садись, — Янгар усадил меня на постель. И набросил на плечи не шкуру, но собственный плащ. — Я привез тебе сапожки. Красные. На серебряном каблуке, как и обещал…
…а еще ковры и меха, что толстым слоем легли на камни, защищая меня от холода.
…резные ставни, укрывшие пробоину окна.
…чулки, рубахи, юбки…
…гребни и зеркала.
…украшения.
…пилу и топор, о котором Янгар сказал, что это не подарок, а жизненная необходимость. И позже, в сумерках уже, он вымещал злость на старой осине. Пела пила в его руках. Топор раскалывал деревянные кругляши. И летела мелкая злая щепа, марая свежий снег. А я сидела, любуясь мужем.
Ночь у огня на двоих.
И привезенное им вино, легкое, светлое, почти лишенное хмеля, играет в стеклянных кубках.
Есть хлеб и холодное мясо.
Сыр.
Мед. И сушеные ягоды. Целый мешок орехов… крупы и соль.
— Если хочешь остаться человеком, — Янгар растянулся на полу, и отблески пламени ласкали смуглую его кожу. — То ты должна вести себя, как человек.
Я поняла.
Есть то, что едят люди, пусть бы еда постепенно утрачивает вкус.
Одеваться в неудобную одежду.
И разговаривать.
— Хочу, — я разбираю его косы, и черные волосы ласкаются о мои руки. Янгар закрывает глаза и, доверчивый, засыпает, положив голову мне на колени. И наклоняясь к нему, я шепчу. — И если у меня получится, то… я подарю тебе сына. Или сыновей. Или дочь… обещаю.
Осталась половина срока. Но теперь полгода кажутся бесконечностью…
Янгхаар Каапо остался на семь дней.
Это были долгие дни.
И длинные ночи.
Мы больше не говорили о его возвращении в Олений город, о мести, которую Янгар задумал, о моем сроке и том, что будет, если я нарушу условие богини.
Мы просто жили.
Затерянные люди на краю мира, у самой грани, за которой начинается предвечный океан. И рыба-луна выпрыгивает из него, стремясь вырваться за пределы небесной тверди. Но усилия ее тщетны, и от горя рыба-луна худеет…
…Янгар рассказывает о море, которое дичится пустынных южных берегов. О городе-призраке, что затерян в песках великой пустыни… о самой пустыне… о стране Кхемет, столь же чудесной, сколь уродливой.
…я лежу на льняных простынях и слушаю его истории.
Страшные сказки.
И черная душа Янгара оживает с каждым словом. Мои руки холодны, но он уверяет, что я просто не верю в их тепло. Он засыпает рядом со мной и сны его спокойны. А Великий Полоз присматривает за нами обоими. Он бережет детей.
Так сказал Янгар.
В последний из дней он ушел на охоту. И я, сидя у окна, дышала ветром и до рези в глазах смотрела на следы, оставленные Янгаром, говорила себе, что он вернется.
И вернулся.
Приволок тяжелую оленью тушу. Свежевал здесь же, подвесив на суку. Янгар ловко орудовал ножом, снимая шкуру, а я… я спустилась, чтобы обнять его.
Сказать, как соскучилась за эту недолгую разлуку.
И просто прикоснуться.
Но стоило приблизиться и… запах крови ударил в ноздри. Тяжелый. Густой. И сладкий… я сглотнула слюну.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
