class="p1">— Господь всемогущий… Маркус! — стону я. — Я не… мо… могу… сдерживаться!
Теплый шершавый язык сдвигается в сторону моего входа, пока пальцы Маркуса надавливают на клитор. Он стискивает киску. Кончик языка входит в меня и выходит. Движения повторяются, доводя меня до экстаза. Я не сдерживаюсь и чуть ли не кричу от удовольствия. Не хочу сдерживаться. Ласки усиливаются, движения становятся резче, глубже и напористее. Нежность присутствует, но ее мало. Хотя она и не нужна. Нежностью пропитаны наши чувства. Мы знаем о них, и это главное.
Оргазм, большой и необузданный. Взрыв наслаждения, пропитывающий каждый уголок моего тела. Рот приоткрывается, веки наливаются свинцом и тяжелеют. Я с большим трудом делаю глоток воздуха. Вода будто стала ледяной из-за распалившейся кожи. Маркус встает на ноги и, не давая мне шанса продышаться, подносит головку набухшего члена к мокрому — совсем не от воды, как вы поняли уже — входу и резко входит меня. Я дергаюсь, но мужчина, пригвоздив меня к стене, удерживает тяжестью своего тела. Признаюсь, на секунду сердце замирает в панике. Ловушка и его хватка немного пугают меня. Маркус чувствует это и успокаивающе хрипит:
— Доверься мне. Я не сделаю тебе больно. И в твой прекрасный задик я пока не собираюсь.
Не была бы я сейчас красной, как томат, то обязательно бы залилась румянцем. Я в принципе мало знала о процессе секса до недавнего периода, и анальный секс… пока я определенно к этому не готова. Я решаюсь довериться Маркусу и не сопротивляться. Его резкость шокировала и испугала. Не знаю, как это объяснить, но что-то в нем изменилось. Возможно, Маркус все еще осознает, что я жива. Не могу его винить в этом. Пусть успокоится и поймет, что меня никто не тронул, что он не избавится от меня, что я его лю…
Сильнее прижимаю ладони к стене, словно на ней есть ручки, и расставляю ноги шире. Маркус наматывает мои волосы на кулак, второй рукой он накрывает мою грудь, сжав затвердевшие соски и заставив выгнуться ближе к нему, и начинает двигаться. Его бедра врезаются в мой зад.
— Это чувствуется… — опускаю голову не в силах договорить.
— Да, черт возьми, — сопит Маркус и снова со всей силой вонзается в меня.
Это не занятие любовью, а трах. Грубый и жесткий. Грязный и непристойный. Маркусом овладевает безумие — мужчина, как и обещал, выдалбливает из меня все живое. Маркус словно касается самого основания моей души. Никогда такого не чувствовала. Извергнувшись в меня, он замирает. Кажется, Маркус понимает, что мы перестали соблюдать все меры предосторожности. Конечно, я все еще сижу на противозачаточных, но это не повод отказываться от презервативов. Мы сошли с ума. Упиваясь друг другом, мы потеряли контроль, что совсем не похоже на нас.
Я плаваю в штормовых волнах оргазма, едва держась на ногах. Маркус, выйдя из меня, проводит рукой по моей киске, и возбуждение вновь овладевает моим телом. Его член по команде набухает и трется о клитор. Мы не закончили.
Маркус разворачивает меня к себе и впивается в мой рот. В этом поцелуе наконец проявилась нежность. На долю секунды она читалась в прикосновении его языка с моим, и надежда, что Маркус, мой любимый, оправился, затрепетала в груди.
Любимый…
Отрицать очевидное больше нет смысла. Я влюбилась. Окончательно и бесповоротно. В мужчину, чье сердце было разбито, чье тело и душа были сломлены. Из-за моего рождения. Из-за меня. Моя любовь — наваждение. Между нами всегда будет стоять нерушимая преграда. Прошлое еще слишком живо в его памяти, а я — ходячее напоминание. Я готова на все, чтобы стена, разлучающая нас, рухнула, сломалась на мелкие осколки, потому что я…
— Вернись ко мне, — шепчет Маркус, выключая душ.
Голос наполнен мягкостью, два топаза перестают излучать ярость. Сердце болезненно сжимается в груди. Я поняла нечто невероятное, но произнести не могу даже в мыслях.
Без воды нас окутывает холод дома. Я прижимаюсь к оголенной груди Маркуса, чтобы согреться. Жар его тела обволакивает меня, как защитный барьер. Безопасность, тепло и ласка. Ярость, гнев и жестокость. Две стороны Маркуса, которые я…
— Мередит, не уходи от меня, — мужчина умоляет. Он сжимает мои ягодицы и отчаянно целует. Маркус не пришел в себя: с ним все еще что-то происходит. — Не сейчас. Не погружайся в свои мысли. Я хочу, чтобы ты забыла обо всем кроме меня.
Маркус убирает мокрую прядь с моего лба, прикусывает и оттягивает нижнюю губу. Губы мужчины спускаются ниже, целуя подбородок, шею и ключицы. Запрокидываю голову назад, предоставляя ему больше места. Маркус неожиданно поднимает меня в воздух, и я облепляю ногами его талию. Мужчина целует мои груди, прикусывает соски и облизывает их. Я стону как можно тише, потому что вода больше не скрывает звуки нашей страсти. Вдруг он начинает идти.
— Будь потише, — просит Маркус. — Я не хочу больше стоять под водой.
Мы замолкаем, и мужчина переносит нас в свою спальню, забыв про одежду. Кайл не ходит в ванную на втором этаже, поэтому не увидит следы нашей… что это было? Ссора или примирение? Маркус бережно укладывает меня на кровать, ненадолго отстраняется и разглядывает каждый сантиметр моего тела и лица, словно желая запечатлеть мой образ. Будто мы лежим в одной постели последний раз. Обхватываю Маркуса и переворачиваю нас. Я сажусь на его живот, нагибаюсь и провожу дорожку поцелуев от груди до челюсти, медленно водя губами по грубой коже, по всем рубцам и вогнутым шрамам.
«Я тебя не оставлю, я дорожу тобой», — говорю я своими прикосновениями.
Руки Маркуса по-свойски ложатся на мои бедра, сжимая плоть. Грубые подушечки ползут вверх, хватая талию, и возвращаются назад. Руки Маркуса доводят меня до экстаза. Никогда не пробовала наркотики и не собираюсь испытать их действия, однако думаю, наркоманы портят свою жизнь ради такого ощущения. Глаза Маркуса наполнены странной смесью потока эмоций и чувств. Темные и светлые мысли соединены во взгляде мужчины. Кто еще из нас тут погружен в себя?
Порыв придает мне сил на нечто безрассудное. Сердце твердит: «Сейчас или никогда!» Нам обоим это нужно. Возможно, мне больше. Я давно поняла кое-что важное, но и Маркус должен услышать меня.
Расправив плечи, сплетаю наши пальцы и сжимаю их, как нить, связывающую меня с реальностью. Набираю в легкие побольше воздуха — я готова.
— Я люблю тебя, Маркус, — нависнув над мужчиной, признаюсь я. Слова даются легко. Десять букв легко разрезают воздух, как нож мягкое масло.
Маркус должен услышать,
