(X. Житловский и др.).
Что касается других еврейских социалистических партий, то и сионисты-социалисты, и поалей-цион, хотя и внесли свою ноту в выработку национальных требований русского еврейства, но, в сущности, не дали сколько-нибудь развернутых национальных программ. Сионистско-Социалистическая Рабочая Партия, возникшая в 1904 г., в первый период была представлена в сионистском конгрессе, но после 7-го конгресса в Базеле порвала с палестинцами, а в 1907 г. слилась с Еврейской Территориалистической Рабочей партией.[44] (Лидерами сионистов-социалистов были экономист Я. Д. Лещинский, В. Лацкий-Бартольди и др. Теоретической основой партийной деятельности была признана работа Я. Д. Лещинского «Еврейский рабочий в России». Сионисты-социалисты издавали журнал «Дер Вег» и др.). В резолюции первого съезда партии в феврале 1906 года, посвященной национальным требованиям, мы читаем: «Еврейский пролетариат в странах диаспоры может удовлетворять только те из своих национальных нужд, которые состоят в получении воспитания на своем родном языке. Учреждения же вообще необходимые для удовлетворения национальных потребностей, не могут в еврейской действительности получить фактическую принудительную силу». Сионисты-социалисты подчеркивали требование преподавания на родном языке и высказывались за школьные еврейские союзы, но в то же время отвергали национальную автономию, как «реакционную утопию буржуазно-ассимиляторских и реакционно-националистических элементов».
Поалей-цион, возникшие из рассеянных по России кружков еще в 1900—1902 гг., в общем оставались целиком в лоне сионистского мировоззрения, хотя впоследствии присоединились к требованию национальной автономии. В проекте программы 1906 г. мы читаем: «Партия выставляет требование национально-политической автономии со всеобъемлющей политической, культурной и финансовой компетенцией во всех внутренних национальных делах... Партия, однако, подчеркивает, что до реализации территориальной автономии никакие национальные права в диаспоре не дают решения еврейского вопроса». (Лидерами поалей-цион были Б. Борохов, Бен-Цви и др. Поалейционисты выпускали «Еврейскую Рабочую Хронику» в Полтаве, «Молот» в Симферополе и ряд изданий на идиш).
Таким образом, в годы общественного подъема в России все политические партии русского еврейства выдвинули свои программные требования. Всех почти объединяли шесть следующих пунктов:
1. отказ от ориентации на ассимиляцию, как на идеологию и как на перспективу будущего для русского еврейства;
2. наряду с борьбой за равноправие и политические права, русское еврейство осознало себя нацией, которая должна быть обеспечена известной суммой национальных прав;
3. конструктивной идеей, суммировавшей все национальные требования, явилась еврейская автономия с общиной в качестве основной ячейки;
4. не все политические партии принимали принцип секуляризированной общины, — но ни одна в то же время не настаивала на сохранении чисто-религиозной общины;
5. принцип демократии, выборности, равенства, — в соответствии с духом времени, признавался всеми программами;
6. права родного языка (идиш) в школе, в публичной жизни получили признание в широких кругах еврейской общественности, — даже в кругах сионистов, настаивавших на равноправии иврит, и среди тех умеренных групп, которые ограничивались формулой «свободы выбора языка преподавания».
8
После подъема 1905 — 07 гг. русское еврейство оказалось в новой политической обстановке. Самый факт существования Государственной Думы, развитие большой политической печати и наличие свобод хотя бы в условиях призрачного конституционализма создали совершенно другие формы общественной жизни в стране. В революционной среде еще шли дискуссии: закончилась ли революция, не переживаем ли мы полосу лишь краткой реакции, не следует ли ожидать в скорости новой волны, которая добьет монархию? Но страна шла своим путем экономического и культурного развития, крестьянство укрепляло свои позиции, развивалось рабочее законодательство, намечалось проведение всеобщего образования...
Но когда русское еврейство подводило свои национальные итоги, баланс был малоутешительный. После октябрьской забастовки 1905 г. и вырванного ею манифеста о свободах и созыва законодательной Думы, власть на местах и черная сотня реваншировались своим обычным способом: в 150 пунктах, начиная с 18 октября 1905 г., как смерч, пронеслись погромы против интеллигенции и против евреев. Во время 1-й Государственной Думы были погромы в Белостоке и в Седлеце. После разгона 1-й Думы депутаты-евреи Герценштейн и Иоллос были убиты черной сотней. Несмотря на активную поддержку, которую еврейским требованиям оказало освободительное движение и все либеральные и радикальные группировки, — система еврейского бесправия не пошатнулась, черта оседлости осталась неприкосновенной, — а с ней вместе продолжали действовать и мытарства правожительства, и процентная норма, и органически связанный с ними полицейский произвол, разнуздываемый антисемитским курсом правительства. Вновь усилился поток эмигрантов в Америку.
Отпор антисемитизму становился одним из главных лозунгов всего прогрессивного лагеря и крупнейших органов русской печати. Но в годы 1907—1914 в России если не откровенно антисемитское, то «асемитское» поветрие порой охватывало и некоторых либералов среди русской интеллигенции, а разочарование в максималистских тенденциях первой русской революции давало иным повод возлагать ответственность за них на бросавшееся в глаза участие евреев в революции. Растущий при Дворе, администрации и отчасти в обществе антисемитизм до крайней степени деморализовал политический режим, свою последнюю ставку поставивший на гнусной, заведомо крапленой карте процесса о ритуальном убийстве в Киеве. Мы имеем в виду дело Бейлиса в 1911-13 гг. Но эта карта была бита: русские присяжные заседатели, оправдав Бейлиса, спасли честь русского правосудия от покушений царской юстиции.
Предчувствие новых испытаний нависло в эту пору и над Россией, и над судьбой русского еврейства. Но именно в эти годы между первой революцией и первой мировой войной обнаружились огромные подспудные силы, созревшие в еврейском национальном коллективе России. Если еврейство оказалось бессильно вовне перед лицом мощной и враждебной государственной машины, если накопившаяся национальная энергия не могла получить своего выражения вовне, в политической сфере, то внутри она накопила крупные резервы общественной инициативы в самых разнообразных областях, пытаясь использовать все наличные легальные возможности, все мыслимые щели в законодательстве и в административной практике, чтобы укрепить свои позиции.
На эти годы падает оживление старых еврейских общественных организаций. Общество распространения просвещения (ОПЕ) открыло ряд отделений в провинции, расширило сеть своих школ и библиотек, боролось за введение еврейских предметов и языков в школе. Развивало свою деятельность Общество Ремесленного Труда (ОРТ), специализировавшееся в области содействия ремеслу, организации сбыта ремесленных изделий, профессионально-технического образования. Создались новые организации и общества, — местные, и во всероссийском масштабе, как Общество по охране здоровья еврейского населения (ОЗЕ), со своими амбулаториями, учреждениями в помощь детям и матерям, и детскими колониями и площадками. Еврейские сельскохозяйственные колонии, созданные на средства Еврейского Колонизационного Общества (ЕКО), стали на собственные ноги, а целая сеть в несколько сот ссудосберегательных товариществ, кредитных и промысловых кооперативов, несла существенную помощь еврейскому ремеслу и мелкой торговле. На состоявшемся в 1911 году Всероссийском ремесленном съезде была представлена еврейская делегация с
