— Я пришла не за тем, чтобы читать тебе мораль, — сказала Рэйчел. — Я не считаю, что ты виноват.
Это было первое, что она сказала ему после смерти Сэма.
Люсьен бросил нож. Ему очень хотелось положить голову ей на грудь, как он это часто делал в детстве.
— Я так устал, — сказал он. — Я просыпаюсь уставшим.
— Тростниковое поле — прекрасное место, где Господь забирает грехи людей вместе с выходящим потоком пота.
— Но я не хотел, чтобы паром взорвался. Я не хотел, чтоб все это произошло.
Мама Рэйчел вздохнула. «Да, дорогой, ты никогда этого не хотел. Но ты также не хотел, чтобы этого не произошло. Всю свою жизнь ты живешь, не принимая на себя ответственности, — человек не должен так жить. Быть может, это последний шанс для тебя стать взрослым». Она покачала головой, посмотрев на лицо Люсьена. Как только мистер Поль отпустит его с поля, он станет прежним. «Быть может, я сделала что-то неправильно, но я растила его так же, как мистера Дэниса».
Мама Рэйчел протянула ему корзину:
— Я принесла тебе кое-что поесть. А Мио послала тебе немного своего вина.
Люсьен поцеловал ее в щеку:
— Скажи Мио, что ее вино на вкус лучше любого шампанского.
Он сел и стал жадно поглощать мясной пирог. Мама Рэйчел с грустью наблюдала за ним. Он был ее, ее ребенок, ровно настолько, насколько он был сыном Салли и Поля, и она любила его. Пока он ел, у него тряслись руки. Он вытер рот рукой, выпил вина. Когда он завершил трапезу, он увидел, что Харлоу Маккэми следил за ним. Он подобрал нож и стиснул зубы.
— Папа говорил когда-нибудь, как долго он собирается держать меня здесь?
— Нет, он не говорил, — ответила Рэйчел. — Я не думаю, что ты должен пробыть здесь до конца сезона.
Она не могла смотреть на темные впадины под его глазами.
— Я поговорю с папой, — сказала Рэйчел. — Ты научись обуздывать себя, и я поговорю. Ты должен научиться, ты не можешь больше откладывать.
— Я обещаю, — протянул Люсьен. — Только поговори с папой. Он прислушивается к твоему мнению.
Он бы пообещал что угодно, лишь бы спастись от тростников.
Мама Рэйчел взяла пустую корзину в руки и направилась в ту сторону, где стояли Маккэми и Селеста. Они говорили о чем-то, когда Селеста вдруг задрала подол юбки, обнажив стройные шоколадные ноги.
— У тебя есть право иметь любую женщину, которую ты здесь пожелаешь, покуда ты мужчина, но ведь ты не мужчина. Не так ли?
Селеста смотрела с удовольствием, как лицо Маккэми побелело. Все негры на плантации смеялись над ней, потому что она мечтала, что у нее появятся поклонники, которые освободят ее от работ на плантации. Но такого не случалось. Теперь у них появился повод посмеяться над ним.
— Убирайтесь отсюда все убирайтесь! — Маккэми был подобен заряженному ружью. До Маккэми донесся еще один смешок, на этот раз от Люсьена.
— Мужчина, который не может использовать инструмент, данный ему Богом, должен благодарить любой шанс немного постараться, — произнесла Селеста отчетливо. Она снова задрала юбку:
— Ну что, в этих штанах есть что-нибудь?
Габриэль взял ее за руку, пытаясь надоумить ее успокоиться. Она отдернула руку:
— Ты просто сам хочешь меня. — Она засмеялась и выставила свою маленькую обнаженную ножку перед ним в злом танце. — Но и ты недостаточно мужчина, не так ли? Все эти твои рассказы об Африке!
Мама Рэйчел посмотрела на лицо Маккэми, она никогда не видела на нем такого страха.
— Вернись в поле и не отрывай людей от работы, а то я скажу мистеру Полю, чтоб он продал тебя с аукциона, — вмешалась Мама Рэйчел.
Селеста посмотрела на нее суженными глазами:
— Я не твоя собственность.
— Ты недостойна быть собственностью. Я не думала, что настанет такой день, когда я увижу кого-то из рабов мистера Поля, ведущих себя подобным образом!
Мама Рэйчел подобрала свою упавшую корзину и посмотрела на всех строгим взглядом, как бы говоря, что спектакль окончен. Избегая встретиться глазами с Маккэми, Рэйчел прошла мимо него как можно быстро и решительно направилась к дому. Когда мистер Поль выходил из кабинета после обеда, она была намерена поговорить с ним. «Но мистер Поль должен избавиться или от Селесты, или от этого надзирателя-янки, или от обоих», — думала она.
Небо покрылось тучами, начался дождь. Но дождь не был препятствием во время работы по уборке тростника. Постепенно негры набрали обычный ритм рубки. Когда они оглянулись, то увидели, что Маккэми ушел, но никто не заметил отсутствия Селесты.
Маккэми притаился в тростнике, как хищник.
— Ты не сможешь спрятаться здесь. — Селеста предстала перед ним. — Нет такого места, где бы ты мог спрятаться от меня.
Она бросила нож и раскрыла платье спереди, обнажив черную мокрую грудь. Селеста подняла юбку и раздвинула ноги. Над ними раздался гром, появилась молния. Обычно хозяин отпускал рабов при разразившейся молнии, но Маккэми не было, и негры продолжали работать.
— Уходи, — закричал Маккэми, но Селеста подошла к нему еще ближе. Он упал перед ней на колени, она просунула руку ему между ног.
— Дай мне посмотреть, что там есть? — промурлыкала она ему в ухо.
Харлоу закричал в ужасе, когда она дотронулась до него. Он толкнул ее, и она упала в грязь с раздвинутыми коленями. Глядя ему в глаза, она подползла к нему на спине и прижалась к его промежности, медленно сексуально извиваясь.
— Ты хочешь сделать это, не так ли?
Харлоу трясся, дождь бил ему в лицо.
— Нет! — закричал он. Он видел перед собой демонов с протянутыми руками. Он подобрал оброненный нож. Селеста, посмотрев на его лицо, поняла, что зашла слишком далеко. Последнее, что она увидела, — это его бледное лицо, хищные глаза и подплывающий к ней в дожде нож.
Гром смолк, дождь прекратился. Харлоу стоял на коленях, руки почти по локоть погрязли в глине.
Он открыл глаза и посмотрел вокруг себя.
«Господи, я убил ее».
Харлоу вскочил на ноги при звуке шагов. Габриэль смотрел на него из-за тростника, черты его лица онемели от отчаяния. Харлоу отбросил нож и убежал, пробивая дорогу в тростнике. Проделав несколько шагов, он закричал. Харлоу бросился к Дэниелу.
— Габриэль убил ее! Он перерезал ей горло!
Габриэль наклонился над телом Селесты, стоя в окровавленной грязи. Он все еще был в таком положении, когда они пришли поймать его.
XVIII. ГАБРИЭЛЬ
Обед прошел в скорбном молчании. Габриэль был привязан цепью к кольцу в стене. Никто из негров не знал, что будет дальше, и все они были в страхе.
Домашние слуги молча занимались своими делами. Когда Люсьен поднялся из-за стола, Мама Рэйчел ожидала его в зале.
— Везде ходят страшные толки. Мистер Люсьен, что же там случилось?
